Ё Бом Юн и Мюн Джин Чхве против Республики Корея
Решение Комитета по правам человека в соответствии с Факультативным протоколом к Международному пакту о гражданских и политических правах относительно
Сообщения № 1321/2004 и 1322/2004
Представлены:г-ном Ё Бом Юном и г-ном Мюн Джин Чхве (представлены адвокатом
г-ном Сук-Дэ Ли)
Предполагаемые жертвы:авторы сообщений
Государство-участник:Республика Корея
Дата принятия Соображений:3 ноября 2006 года
1.1. Авторами сообщений, первоначально представленных 18 октября 2004 года, являются г-н Мюн Джин Чхве и г-н Ё Бом Юн, граждане Республики Корея, родившиеся соответственно 27 мая 1981 года и 3 мая 1980 года. Они считают себя жертвами нарушения Республикой Корея их прав, предусмотренных пунктом 1 статьи 18 Пакта. Авторы представлены адвокатом г-ном Сук-Дэ Ли.
1.2. В соответствии с пунктом 2 правила 94 Правил процедуры Комитета эти два сообщения рассматриваются совместно ввиду их фактического и правового сходства.
Факты в изложении авторов
Дело г-на Юна
2.1. Г-н Юн является свидетелем Иеговы. 11 февраля 2001 года административные органы вооруженных сил государства-участника направили г-ну Юну уведомление о призыве на военную службу. Руководствуясь своими религиозными убеждениями и совестью, г-н Юн отказался подчиниться призыву в установленные сроки, в связи с чем был арестован и обвинен в соответствии с частью 1 статьи 88 Закона «О военной службе»[1]. В феврале 2002 года г-н Юн был освобожден под залог.
2.2. 13 февраля 2004 года г-н Юн был осужден судом Восточного округа Сеула на основании предъявленного обвинения и приговорен к полутора годам лишения свободы. 28 апреля 2004 года Первое уголовное отделение суда Восточного округа Сеула оставило в силе данный приговор и меру наказания со следующей мотивировкой:
«.нельзя считать, что внутренняя потребность действовать в согласии с собственной совестью, основанная на индивидуальных убеждениях, превышает по значимости долг защиты отечества, который крайне важен для защиты государственной независимости и территории, жизни, здоровья, свободы и собственности людей. Кроме того, поскольку вопрос об обязательности или необязательности требования законопослушности должен решаться не исходя из положения конкретного субъекта, а исходя из положения среднестатистического представителя общества, так называемые «решения, основанные на совести», когда человек возражает против выполнения предусмотренного законом воинского долга со ссылкой на религиозные убеждения, не могут служить оправданием для отказа от военной службы в нарушение действующего законодательства».
2.3. 22 июля 2004 года Верховный суд большинством голосов оставил в силе приговор и назначенное наказание, мотивируя это, в частности, следующим: «если свобода совести [г-на Юна] ограничивается в случае необходимости в целях обеспечения национальной безопасности, законности и порядка или общественного благополучия, такое ограничение допускается Конституцией .Статья 18 [Пакта], как представляется, предусматривает по сути такие же правила и гарантии, что и статья 19 (свобода совести) и статья 20 (свобода религии) Конституции Кореи. Таким образом, право на освобождение от выполнения требований указанной части закона «О военной службе» не вытекает из статьи 18 [Пакта]».
2.4. Однако, по мнению меньшинства членов суда, основанному на резолюциях (бывшей) Комиссии по правам человека, призывающих к принятию мер, альтернативных военной службе, а также на обширной государственной практике, отказ по истинным соображениям совести может быть приравнен к «уважительным причинам» по смыслу статьи 88 (часть 1) закона «О военной службе», допускающим возможность освобождения от военной службы.
Дело г-на Чхве
2.5. Г-н Чхве также является свидетелем Иеговы. 15 ноября 2001 года административные органы вооруженных сил государства-участника направили г-ну Чою уведомление о призыве на военную службу. По причине своих религиозных убеждений и соображений совести г-н Чхве отказался поступить на военную службу в предусмотренный срок, после чего был арестован и обвинен на основании статьи 88 (часть 1) Закона «О военной службе»[2].
2.6. 13 февраля 2002 года судом Восточного округа Сеула г-н Чхве был осужден на основании предъявленного обвинения и приговорен к полутора годам лишения свободы. 28 февраля 2002 года г-н Чхве был освобожден под залог. 28 апреля 2004 года и 15 июля 2004 года соответственно Первое уголовное отделение суда Восточного округа Сеула и Верховный суд оставили в силе приговор и назначенное наказание на основании приведенной выше мотивировки в отношении г-на Юна.
Последующие события
2.7. 26 августа 2004 года в одном деле, не имеющем отношения ни к г-ну Юну, ни к г-ну Чхве, Конституционный суд большинством голосов отклонил жалобу о неконституционности статьи 88 закона «О военной службе» в связи с ее несоответствием принципу свободы совести, содержащемуся в Конституции Кореи. Суд постановил, в частности:
«свобода совести, предусмотренная в статье 19 Конституции, никому не дает права отказываться от несения военной службы. Свобода совести представляет собой просто право просить государство по возможности учитывать и защищать совесть личности и, следовательно, не является правом, позволяющим отказываться от выполнения воинской обязанности по соображениям совести, равно как и не позволяет требовать замены законной обязанности альтернативной службой. Таким образом, право требовать установления альтернативной службы нельзя вывести из свободы совести. Конституция не содержит положений, которые отдавали бы свободе выражения какой-либо абсолютный приоритет над воинской обязанностью. Отказ от исполнения воинской обязанности по соображениям совести может быть признан в качестве законного права только в том случае, если такое право прямо предусмотрено Конституцией».
2.8. Поддержав конституционность оспариваемых положений, большинство судей Конституционного суда тем не менее призвало законодателя заняться изучением способов разрешения конфликта между принципом свободы совести и национальной безопасностью в интересах общества. Однако не согласившееся с этим решением меньшинство со ссылкой на
Замечание общего порядка № 22 Комитета, отсутствие оговорки государства-участника к статье 18 Пакта, резолюции (бывшей) Комиссии по правам человека и государственную практику считало, что соответствующие положения закона «О военной службе» могли бы быть признаны не соответствующими Конституции в связи с отсутствием попыток регламентировать надлежащим образом отказ от военной службы по соображениям совести.
2.9 После принятия этого решения, согласно утверждениям авторов, было в срочном порядке возобновлено судопроизводство по приостановленным делам в отношении порядка 300 отказников по соображениям совести. Соответственно, ожидается, что к концу 2004 года под стражей будет находиться свыше 1 100 таких лиц.
Жалоба
3. Авторы заявляют, что отсутствие в государстве-участнике альтернативы обязательной военной службе, отказ от несения которой чреват уголовным преследованием и тюремным заключением, является нарушением их прав, предусмотренных пунктом 1 статьи 18 Пакта.
Представление государства-участника относительно приемлемости и существа сообщения
4.1. В своем представлении от 2 апреля 2005 года государство-участник утверждает, что ни одно из данных сообщений не имеет под собой фактической основы. Оно отмечает, что статья 18 предусматривает возможность ограничения в необходимых случаях свободы совести. Хотя статья 19 Конституции государства-участника защищает свободу совести, статья 37(2) предусматривает, что «права и свободы граждан могут быть ограничены законом, только когда это необходимо для охраны национальной безопасности, поддержания законности и порядка или обеспечения общественного благополучия. Даже в случае введения таких ограничений ни один существенный аспект прав или свобод не должен быть нарушен». Соответственно, Конституционный суд постановил, что «свобода совести, провозглашенная в статье 19 Конституции, никому не дает права отказываться от несения воинской службы» в силу ограниченности принципа, обязывающего обеспечивать соблюдение всех основных прав в границах, позволяющих человеку выражать свою гражданскую позицию и гарантировать поддержание «законности» в государстве. Из этого следует, что свобода совести может подлежать ограничению по закону, когда такое выражение гражданской позиции наносит вред общественной безопасности и порядку или когда оно угрожает «законности».
4.2. Государство-участник утверждает, что в силу своей специфики отказ от несения военной службы по соображениям совести должен быть ограничен, так как может причинить вред национальной безопасности. В отличие от свободы формировать и определять внутренние убеждения, свобода отказываться от несения военной службы по религиозным причинам может быть ограничена, как это предусмотрено статьей 18 Пакта, в интересах общества, поскольку в этом случае речь идет о выражении или проявлении убеждений путем пассивного неисполнения.
4.3. Учитывая особые обстоятельства, связанные с необходимостью обеспечения безопасности перед лицом угрозы со стороны соседней Корейской Народно-Демократической Республики (КНДР), государство-участник, как единственная в мире разделенная нация, создало систему всеобщего призыва на военную службу, основанную на обязанности всех граждан нести воинскую службу. Таким образом, принцип равенства при исполнении долга и обязанности, связанных со службой в вооруженных силах, в государстве-участнике имеет большее значение, чем в любой другой стране. Учитывая сильную социальную потребность в равенстве и ожидание, что принцип равенства будет соблюдаться при исполнении воинской обязанности, любые исключения из этого правила могут препятствовать социальному единению, нанося при этом серьезный ущерб государственной безопасности путем подрыва самой основы национальной системы военной службы – всеобщей воинской обязанности – особенно с учетом просматривающейся в обществе тенденции всячески уклоняться от прохождения военной службы.
4.4. Государство-участник отмечает, что государственная система военной службы непосредственно связана с обеспечением национальной безопасности, и является вопросом, решаемым по усмотрению законодателей с целью создания национальной армии, способной в максимальной степени обеспечить обороноспособность страны с учетом ее геополитического положения, внутренних и внешних условий безопасности, экономического и социального положения и национального духа, а также некоторых других факторов.
4.5. Государство-участник утверждает, что, учитывая существующие угрозы, потребность в равенстве перед воинской обязанностью и различные сопутствующие ограничения для создания системы альтернативной службы, пока еще рано говорить о таком улучшении ситуации в плане безопасности, которое позволило бы ограничить военную службу, равно как и о достижении национального консенсуса по данному вопросу.
4.6. В заключение государство-участник отмечает, что запрещение отказа от военной службы по соображениям совести оправдано его особыми социальными и внешними условиями, в связи с чем сложно сделать вывод о нарушении данным решением существенных аспектов свободы совести, предусмотренной в пункте 3 статьи 18 Пакта. Принимая во внимание условия, связанные с обеспечением безопасности в государстве-участнике, потребность в равной воинской обязанности и отсутствие национального консенсуса по этому вопросу, а также ряд других факторов, введение альтернативной службы не предвидится.
Комментарии авторов по представлению государства-участника
5.1. Авторы ответили на представление государства-участника в письме от 8 августа 2005 года. Они отмечают, что государство-участник не указывает, какое из предусмотренных в пункте 3 статьи 18 допустимых ограничений применяется в данном случае, хотя и признают, что в целом аргументация строится вокруг обеспечения «общественной безопасности и порядка». Вместе с тем государство-участник не объяснило, каким образом лица, отказывающиеся от несения военной службы по соображениям совести, причиняют вред общественной безопасности или порядку. Строго говоря, поскольку отказ от военной службы по соображениям совести никогда не был разрешен, государство-участник не может определить фактическое наличие или отсутствие такой опасности.
5.2. Авторы отмечают наличие у государства-участника смутных опасений по поводу того, что разрешение отказа от военной службы по соображениям совести может угрожать системе всеобщей воинской обязанности. Но такие опасения не могут оправдать суровых наказаний, назначаемых на основании Закона «О военной службе» тысячам таких отказников, и дискриминации, с которой они сталкиваются после освобождения. В любом случае авторы подвергают сомнению истинную ценность совести, если ее требуется держать при себе и нельзя выражать открыто. Авторы отмечают, что отказ от военной службы по соображениям совести и пацифистское неприятие насилия имеют давнюю историю, еще со времен существования Римской Республики. Ссылаясь на замечание общего порядка № 22 Комитета, авторы утверждают, что лица, отказывающиеся от военной службы по соображениям совести, на самом деле не только не представляют угрозы для общественной безопасности или порядка, но, напротив, укрепляют их, исповедуя высокие ценности, основанные на глубокой морально-нравственной позиции.
5.3. По вопросу угрозы, исходящей от КНДР, авторы отмечают, что государство-участник превосходит своего северного соседа по численности населения почти вдвое, по экономическим показателям в тридцать раз, а с точки зрения ежегодного военного бюджета почти в десять раз. КНДР постоянно находится под спутниковым наблюдением и в настоящее время переживает гуманитарный кризис. В отличие от этого численность личного состава вооруженных сил в государстве-участнике составляет почти 700 000 человек и 350 000 молодых людей ежегодно привлекаются к несению военной службы. 1 053 человека, лишенных свободы за отказ от военной службы по соображениям совести, - это слишком мало, чтобы серьезно сказаться на такой военной мощи. На этом фоне было бы неразумно говорить о том, что угроза, исходящая от КНДР, является достаточным основанием для наказания лиц, отказывающихся от несения военной службы по соображениям совести.
5.4. Что касается принципа равенства, то авторы утверждают, что создание системы альтернативной службы обеспечит его соблюдение путем установления в случае необходимости более длительного срока альтернативной службы. Авторы отмечают позитивный опыт учреждения института альтернативной службы в Тайване, который сталкивается по крайней мере с такой же внешней угрозой, как и государство-участник, а также в Германии. Создание такого института способствовало бы социальной интеграции и развитию, а также уважению прав человека в обществе. Отмечающаяся в обществе тенденция уклоняться от прохождения военной службы не имеет отношения к соображениям совести, а обусловлена плохими условиями службы. В случае их улучшения такая тенденция пойдет на спад.
5.5. Авторы опровергают довод о том, что введение альтернативной службы зависит от воли законодателя, отмечая, что наличие такой воли не может служить оправданием нарушения Пакта, и в любом случае в этом направлении проводится очень незначительная работа. Кроме того, государство-участник не выполнило свое обязательство в качестве члена Комиссии ООН по правам человека и, умышлено или нет, не отразило в своем периодическом докладе в Комитет ситуацию с отказом от несения военной службы по соображениям совести.
Дополнительное представление государства-участника
6.1. В своем представлении от 6 сентября 2006 года государство-участник изложило дополнительные соображения по существу сообщений в ответ на утверждения авторов. Государство- участник отмечает, что в соответствии со статьей 5 Конституции обеспечение национальной безопасности и обороны страны – это священный долг вооруженных сил государства, а согласно статье 39 воинская обязанность является одним из важнейших и по сути ключевых средств обеспечения национальной безопасности, являясь сама по себе привилегией и гарантией со стороны закона. Государство-участник указывает, что национальная безопасность является непременным условием его существования, поддержания его территориальной целостности и защиты жизни и безопасности его граждан, составляя при этом основную предпосылку для реализации гражданских свобод.
6.2. Государство-участник утверждает, что свобода на отказ от несения обязательной военной службы по соображениям безопасности подлежит четким ограничениям, предусмотренным пунктом 3 статьи 18 Пакта. Изъятия из общего правила относительно обязательной военной службы одного из основных обязательств, распространяющихся на всех граждан за счет ряда основных прав на охрану жизни и общественного имущества, могут подорвать основу государственной военной службы, которая является основной силой национальной обороны, обострить социальную напряженность, причинить вред общественной и национальной безопасности и в свою очередь посягнуть на основные права и свободы граждан. Таким образом, ограничение, основанное на вреде для общественной безопасности и порядка или угрозе для поддержания законности в стране, когда оно распространяется на членов религиозных общин, представляется допустимым.
6.3. Государство-участник заявляет, что, хотя ситуация на Корейском полуострове действительно изменилась с момента появления новой концепции национальной безопасности и современных методов ведения войны, а также возникновения разрыва в военной мощи, обусловленного экономическим неравенством между Севером и Югом, численность вооруженных сил остается главным фактором обороноспособности. Перспектива сокращения призыва в связи со снижением рождаемости также должна быть принята во внимание. Применение санкций в отношении лиц, отказывающихся от военной службы по соображениям совести, несмотря на их малочисленность, препятствует уклонению от военной службы. Создание системы альтернативной службы вполне может обрушить всю существующую систему. С учетом имеющегося опыта нарушений и существования в обществе тенденции к уклонению от военной службы, сложно предположить, что учреждение альтернативной службы послужит предотвращению попыток уклонения от воинской обязанности. Кроме того, допущение отказа от воинской службы по соображениям совести, в то время как численность армии остается главным фактором обороноспособности страны, может вести к злоупотреблению правом на отказ в качестве узаконенного способа избежать воинской службы, причинив тем самым большой вред национальной безопасности путем подрыва обязательности призыва.
6.4. Что касается утверждений авторов по вопросу о равенстве, то государство-участник заявляет, что освобождение отказников от этой обязанности или применение к ним менее строгих требований грозит нарушением принципа равенства, предусмотренного статьей 11 Конституции, общей обязанности по обеспечению обороноспособности страны, закрепленной в статье 39 Конституции, и может быть приравнено к недопустимому покровительствованию или выделению определенной группы. Учитывая острую социальную потребность и ожидание соблюдения принципа равноправия при выполнении воинской обязанности, разрешение исключений может препятствовать социальному единению и наносить существенный вред национальному потенциалу, порождая неравенство. В случае утверждения института альтернативной службы для обеспечения справедливости право выбора между военной и альтернативной службой должно быть предоставлено всем, что неизбежно поставит под угрозу общественную безопасность и правопорядок, а также защиту основных прав и свобод. Государство-участник признает, что проблемы в области прав человека являются основными причинами уклонения от военной службы, и существенно улучшило казарменные условия. Помимо этого, двухлетний срок службы, что значительно дольше, чем в других странах, является еще одной причиной уклонения от службы и, как представляется, не утратит своей актуальности даже при существенном улучшении условий или учреждения альтернативной службы.
6.5. Относительно доводов авторов, касающихся международной практики, государство-участник отмечает, что в Германии, Швейцарии и в Тайване признается отказ по соображениям совести и предусматриваются альтернативные формы службы. Государство-участник обращалось к административным органам каждой из указанных стран и собирало информацию о соответствующей практике, проводя исследования и семинары, следя за событиями в этом вопросе и рассматривая возможности применения этого опыта. Вместе с тем государство-участник отмечает, что введение альтернативной службы в перечисленных странах было продиктовано спецификой их ситуации. В Европе, например, альтернативная служба появилась в русле общего перехода от обязательной военной службы к добровольной после окончания «холодной войны», учитывая резкое сокращение непосредственной и серьезной угрозы для национальной безопасности. Тайвань также разрешил отказ по соображениям совести в 2000 году, когда с началом проведения в 1997 году политики сокращения армии возникла проблема избытка призывников. Государство-участник также указывает на то, что в январе 2006 года его национальная комиссия по правам человека подготовила план действий по вопросам отказа от воинской службы по соображениям совести, и правительство намерено принимать дальнейшие меры в этой связи.
Вопросы и процедура их рассмотрения в Комитете
Рассмотрение вопроса о приемлемости
7.1. Прежде чем рассматривать любые жалобы, содержащиеся в сообщении, Комитет по правам человека должен, исходя из правила 93 своих правил процедуры, решить, является ли сообщение приемлемым в соответствии с Факультативным протоколом к Пакту.
7.2. В отсутствие возражений со стороны государства-участника на предмет приемлемости сообщения, а также любых причин, по которым Комитет долженproprio motuпризнать сообщение неприемлемым полностью или частично, Комитет, в соответствии со статьей 18 Пакта, объявляет сообщение приемлемым.
Рассмотрение сообщения по существу
8.1. Комитет по правам человека рассмотрел настоящее сообщение в свете всей информации, представленной ему сторонами в соответствии с пунктом 1 статьи 5 Факультативного протокола.
8.2. Комитет отмечает утверждение авторов о том, что статья 18 Пакта, гарантирующая право на свободу совести и право исповедовать религию или убеждения, требует признания их подлинного религиозного убеждения в том, что обязательная воинская служба является недопустимой для них с моральной и этической точек зрения. Комитет также отмечает, что пункт 3 статьи 8 Пакта исключает из определения «принудительного или обязательного труда» «любую службу военного характера, а в тех странах, в которых признается отказ от военной службы по соображениям совести, какую бы то ни было службу, предусматриваемую законом для лиц, отказывающихся от военной службы по таким мотивам». Следовательно, статья 8 Пакта сама по себе не признает и не исключает права на отказ по соображениям совести. Таким образом, настоящая жалоба должна быть рассмотрена только в контексте статьи 18 Пакта, понимание которой с течением времени развивается так же, как и понимание любой другой предусмотренной Пактом гарантии с учетом его текста и цели.
8.3. Комитет ссылается на свою предыдущую правовую практику об оценке утверждения, что отказ от военной службы по соображениям совести является защищенной формой выражения религиозных убеждений в соответствии с пунктом 1 статьи 18[3]. Он отмечает, что, хотя право исповедовать религию или убеждения не предполагает само по себе право отказываться от всех обязательств, предусмотренных законом, оно обеспечивает определенную защиту, соответствующую пункту 3 статьи 18, от принуждения к совершению действий, противоречащих подлинным религиозным убеждениям. Комитет также напоминает свое общее мнение, выраженное в Замечании общего порядка № 22[4], что обязывать человека применять оружие, когда такое применение может серьезно расходиться с требованиями его совести или религиозными убеждениями, подпадает под действие статьи 18. Комитет отмечает, что в данном деле отказ авторов от призыва на обязательную военную службу был непосредственным выражением их религиозных убеждений, истинность которых не оспаривается. Осуждение и наказание авторов, соответственно, можно приравнять к ограничению возможности исповедовать религию или убеждения. Такое ограничение должно быть оправдано допустимыми пределами, предусмотренными пунктом 3 статьи 18, т.е. любое ограничение должно вводиться на основании закона и быть необходимым для защиты общественной безопасности, правопорядка, здоровья, морали или основных прав и свобод других лиц. Вместе с тем, такие ограничения не должны затрагивать само существо этого права.
8.4. Комитет отмечает, что законами государства-участника не предусмотрена процедура признания отказа от военной службы по соображениям совести. Государство-участник утверждает, что такое ограничение необходимо для обеспечения общественной безопасности, поддержания обороноспособности государства и сохранения социального согласия. Комитет принимает во внимание аргумент государства-участника относительно особой необходимости обеспечения национальной безопасности, а также его намерение принять меры в связи с национальным планом действий по вопросу об отказе по соображениям совести, разработанным национальной комиссией по правам человека (см. пункт 6.5 выше). В отношении соответствующей практики государств Комитет также отмечает, что возрастающее количество государств – участников Пакта, в которых сохранилась система обязательной военной службы, ввели альтернативы такой службе, и приходит к выводу, что государство-участник не смогло продемонстрировать, какой именно вред будет причинен ему в случае полного соблюдения прав авторов, предусмотренных статьей 18. Что касается вопроса социального согласия и равенства, то Комитет считает, что уважение государством убеждений совести и их проявлений само по себе является важным фактором обеспечения сплоченного и стабильного плюралистического общества. Комитет также приходит к выводу, что в принципе возможны и практически реализуемы такие альтернативы обязательной военной службе, которые не подрывают основы принципа всеобщей воинской обязанности, но приносят эквивалентную пользу обществу и предъявляют равноценные требования к каждому человеку, ликвидируя несправедливое неравенство между теми, кто проходит обязательную военную службу, и теми, кто проходит альтернативную службу. Таким образом, Комитет считает, что государство-участник не смогло доказать, что в настоящем деле рассматриваемые ограничения являются необходимыми по смыслу пункта 3 статьи 18 Пакта.
9. Комитет по правам человека, действуя в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Факультативного протокола к Международному пакту о гражданских и политических правах, считает, что представленные ему факты свидетельствуют о нарушении Республикой Кореей в отношении обоих авторов пункта 1 статьи 18 Международного пакта о гражданских и политических правах.
10. В соответствии с пунктом 3 а) статьи 2 Пакта государство-участник обязано предоставить авторам эффективное средство правовой защиты, включая компенсацию. Государство-участник обязано избегать подобных нарушений Пакта в будущем.
11. С учетом того что, присоединившись к Факультативному протоколу, государство-участник признало компетенцию Комитета определять, имело ли место нарушение Пакта, и что в соответствии со статьей 2 Пакта государство-участник обязалось гарантировать всем лицам на его территории и под его юрисдикцией права, признаваемые в Пакте, и предоставлять эффективные и обеспеченные правовой санкцией средства правовой защиты в случае установления нарушения, Комитет хотел бы получить от государства-участника в течение 90 дней информацию о принятых мерах во исполнение Соображений Комитета. Комитет также просит государство-участник опубликовать его Соображения.
ДОБАВЛЕНИЕ
Особое несогласное мнение члена Комитета г-на Иполито Солари Иригойена
Хотя я и разделяю вывод большинства членов, изложенный в пункте 9, что факты, представленные Комитету, свидетельствуют о нарушении пункта 1 статьи 18, я не согласен с предложенным большинством моих коллег обоснованием, исходя из следующих соображений:
Рассмотрение сообщения по существу
8.2 Комитет принимает во внимание заявление авторов о нарушении государством-участником пункта 1 статьи 18 Пакта путем привлечения их к уголовной ответственности и последующего осуждения за отказ от обязательной военной службы по причинам религиозных убеждений, обусловленных их принадлежностью к Свидетелям Иеговы.
Комитет также отмечает заявление государства-участника о том, что статья 19 его Конституции никому не предоставляет права отказываться от исполнения воинской обязанности. Государство- участник также утверждает, что отказ по соображениям совести может быть "ограничен", поскольку может представлять угрозу национальной безопасности. Государство-участник заключает, что запрещение отказа от военной службы по соображениям совести является оправданным и что оно, учитывая формулировку пункта 3 статьи 18, не нарушает положений Пакта. Конституционный суд (см. пункт 2.7 выше) ограничил бы право на свободу совести только правом просить государство "по возможности" учитывать и защищать право отказника.
Основное право человека на отказ по соображениям совести предполагает, что любое лицо может быть освобождено от обязательной военной службы, если ее осуществление не соответствует его религии и убеждениям. Право не должно ущемляться принудительным образом. Учитывая, что государство-участник не признает это право, настоящее сообщение должно быть рассмотрено в соответствии с пунктом 1 статьи 18, а не пунктом 3.
8.3 Право на отказ от военной службы по соображениям совести происходит от права на свободу мысли, совести и религии. Как сказано в пункте 2 статьи 4 Пакта, от этого права не допускается отступлений даже в исключительных обстоятельствах, при которых жизнь нации поставлена под угрозу и которые оправдывают объявление чрезвычайного положения. Когда право на отказ по соображениям совести признается, государство может, если пожелает, обязать отказника проходить альтернативную гражданскую службу, не входящую в военную сферу и не находящуюся под военным командованием. Альтернативная служба не должна носить карательный характер. Это должна быть действительная служба обществу, совместимая с принципом уважения прав человека.
В Замечании общего порядка № 22 Комитет признает это право, "поскольку обязанности в отношении применения оружия могут находиться в серьезном противоречии со свободой совести и правом исповедовать религию или убеждения". В том же Замечании общего порядка говорится, что право на свободу мысли, совести и религии "является весьма широким и глубоким" и что "свобода мысли и свобода совести защищаются в такой же степени, как и свобода религии и убеждений".
Руководствуясь своими религиозными убеждениями, авторы сослались на право, предусмотренное пунктом 1 статьи 18, чтобы избежать обязательной военной службы. Уголовное преследование, осуждение и тюремное заключение составили непосредственное нарушение этого права.
Свобода исповедания религии или убеждений, установленная в пункте 3 статьи 18 означает свободу исповедовать религию или убеждения открыто, а не признание права как такового, которое защищено пунктом 1. Даже в случае ошибочного предположения, что настоящее сообщение касается не признания права отказника, а его публичного выражения, заявление о том, что свобода открыто исповедовать убеждения подлежит только "ограничениям, установленным законом", не подразумевает, что само существование такого права является вопросом, зависящим от усмотрения государств-участников.
Намерение государства-участника принять меры в связи с национальным планом по вопросам отказа по соображениям совести, разработанным национальной комиссией по правам человека (см. пункт 6.5 выше), что отмечено Комитетом в пункте 8.4, должно быть рассмотрено в совокупности с содержащимся в пункте 4.6 заявлением о том, что введения системы альтернативной службы не предвидится. Кроме того, намерения должны подкрепляться действиями, а только намерение "принять меры по вопросу" не говорит о том, будет ли когда-либо в будущем признано право на отказ по соображениям совести.
9. Комитет по правам человека, действуя в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Факультативного протокола к Международному пакту о гражданских и политических правах, приходит к выводу, что Республика Корея нарушила права авторов сообщений, предусмотренных пунктом 1 статьи 18 Пакта.
Особое несогласное мнение члена Комитета г-жи Рут Уэджвуд
Я разделяю мнение других членов Комитета о том, что государство-участник, желающее следовать принципам Международного пакта о гражданских и политических правах, должно в том же духе уважать требования лиц, отказывающихся от военной службы по причине религиозных или других убеждений. Священность религиозных убеждений, включая учение об обязанности воздерживаться от насилия, должна охраняться свободным демократическим государством.
Вместе с тем, к сожалению, я не могу согласиться с тем, что право воздерживаться от обязательной военной службы предусмотрено Пактом в качестве законного основания. Пункт 1 статьи 18 гласит: "Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии. Это право включает свободу иметь или принимать религию или убеждения по своему выбору и свободу исповедовать свою религию и убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в отправлении культа, выполнении религиозных и ритуальных обрядов и учении".
Статья 18 таким образом содержит важные гарантии защиты права исповедовать религию как публично, так и в частном порядке, собираться для этих целей с другими, организовывать религиозные школы и открыто демонстрировать религиозные символы. Положение пункта 3 статьи 18 о том, что "свобода исповедовать религию или убеждения подлежит лишь ограничениям, установленным законом и необходимым для охраны общественной безопасности, порядка, здоровья и морали, равно как и основных прав и свобод других лиц", не может быть использовано государством-участником в качестве лазейки, позволяющей затруднять осуществление религиозной деятельности. Комитет по правам человека соответствующим образом отверг любые попытки ограничить гарантии статьи 18 "традиционными" религиями или использовать административные меры, чтобы воспрепятствовать практической реализации права на отправление религиозного культа или запретить ее.
Однако статья 18 не предполагает, что лицо, руководствуясь своими религиозными убеждениями, вправе уклоняться от выполнения законных требований общества. Например, граждане не могут уклоняться от уплаты налогов, даже если они возражают против государственной деятельности по соображениям совести. В настоящей интерпретации статьи 18, вроде бы проводя различие между военной службой и другими обязанностями перед государством, Комитет не приводит какие-либо факты из истории согласования текста Пакта в подтверждение того, что такое положение в принципе подразумевалось. Практика государств-участников также может иметь отношение к делу, будь то в момент заключения Пакта или даже в настоящее время. Мы не располагаем сведениями, в частности, относительно количества участников Пакта, которые все еще придерживаются практики обязательной военной службы, не имея правовых гарантий права на отказ по соображениям совести.
Безусловно, в "заключительных замечаниях", принимаемых по итогам изучения докладов государств, Комитет по правам человека нередко призывал государства признать право на отказ от военной службы по соображениям совести. Но эти заключительные замечания могут лишь содержать предложения относительно "наилучшего опыта" и не меняют сами по себе положений Пакта. Также верно то, что в 1993 году Комитет постановил в пункте 11 "Замечания общего порядка № 22", что право на отказ по соображениям совести может быть следствием статьи 18. Но в течение почти десяти лет с тех пор в практике Комитета в соответствии с Факультативным протоколом ни разу не было сделано вывода о том, что такое "следствие" действительно предусмотрено Пактом[5]. Формулировка пункта 3 (с) (ii) статьи 8 Пакта также препятствует такому выводу Комитета.
Это не меняет того факта, что практика государства-участника в этом деле, очевидно, оказалась слишком жесткой. "Нагромождение" уголовных наказаний за отказ по соображениям совести посредством направления неоднократных уведомлений о призыве на военную службу может привести к драконовским результатам. Отказ в принятии на работу в государственные учреждения после отказа от военной службы также является крайне суровой мерой.
В недавно вынесенном решении Конституционного суда Кореи министр обороны государства заявил, что "нынешние условия жизни военнослужащих являются плохими" и, следовательно, "количество отказников от военной службы будет быстро возрастать", если "в государстве, подобном нашему, разрешить альтернативную службу"[6]. На основании этого можно сделать вывод о целесообразности попыток улучшить условия жизни военнослужащих. В любом случае многие другие государства в состоянии определить, какие способы применения права на отказ по соображениям совести основаны на истинных моральных или религиозных убеждениях и не наносят ущерба функционированию национальной системы военной службы. Таким образом, демократически созданные законодательные органы государства-участника, несомненно, пожелают изучить вопрос о признании права меньшей части граждан на отказ от воинской службы по религиозным основаниям без ограничения возможности организации национальной обороны
[1] Лица, получившие уведомление о зачислении или повестку о призыве на действительную военную службу (включая повестку о зачислении на военную службу путем вербовки), которые без уважительных причин отказываются быть зачисленными в состав вооруженных сил или не подчиняются призыву даже по истечении указанного ниже срока для явки на службу с даты зачисления или повестки, наказываются лишением свободы на срок до трех лет: 1. Пять суток в случае зачисления на действительную военную службу [...]".
[2] Там же.
[3] В деле Мухонен против Финляндии (сообщение № 89/1981), например, Комитет отказался выносить решение относительно того, гарантирует ли статья 18 право на отказ по соображениям совести. В деле Л. Т.К. против Финляндии (сообщение № 185/1984) Комитет отказался полностью рассматривать вопрос по существу, предварительно решив в части рассмотрения приемлемости, что данный вопрос выходит за рамки статьи 18. В деле Бринкхоф против Нидерландов (сообщение № 402/1990) рассматривался вопрос относительно отличий между абсолютными отказниками и свидетелями Иеговы, а делоУэстерман против Нидерландов (сообщение № 682/1996) касалось процедуры признания отказа по соображениям совести в соответствии с внутренним правом как таковым, а не существования основополагающих прав. Хотя это заявление было не обязательным для вынесения окончательного решения, в деле Дж. П. против Канады (сообщение № 446/1991) Комитет отметил, не предоставив дальнейшего разъяснения, что статья 18 "несомненно охраняет право иметь, выражать и распространять мнения и убеждения, включая выражение несогласия с военной деятельностью и военными расходами по соображениям совести".
[4]Замечание общего порядка № 22 (1993), пункт 11.В деле Дж. П. против Канады, сообщение № 446/1991 от 7 ноября 1991 года, Комитет отклонил жалобу заявителя о том, что она была вправе уклоняться от уплаты налогов в знак протеста против военных расходов Канады. Комитет постановил, что "хотя статья 18 Пакта, несомненно, охраняет право иметь, выражать и распространять мнения и убеждения, включая выражение несогласия с военной деятельностью и военными
[5] В деле Дж. П. против Канады, сообщение № 446/1991 от 7 ноября 1991 года, Комитет отклонил жалобу заявителя о том, что она была вправе уклоняться от уплаты налогов в знак протеста против военных расходов Канады. Комитет постановил, что "хотя статья 18 Пакта, несомненно, охраняет право иметь, выражать и распространять мнения и убеждения, включая выражение несогласия с военной деятельностью и военными расходами по соображениям совести, отказ от уплаты налогов на основании несогласия по соображениям совести явно находится за пределами прав, охраняемых данной статьей". Другими словами, возражения лица по соображениям совести против налогов на военные нужды не обязывает государство воздерживаться от взимания таких налогов.
[6]См. Хеон Галл, предположительное несоответствие Конституции, части 1, статьи 88, глава 1, «Закона о военной службе», Конституционный суд Кореи, дело Кюн-Су Ли.