Франсиско Хуан Ларраньяга против Филиппин

Решение Комитета по правам человека в соответствии с Факультативным протоколом к Международному пакту о гражданских и политических правах относительно

Сообщение № 1421/2005

Представлено:Франсиско Хуаном Ларраньягой (представлен адвокатом г-жой Сарой де Мае и г-ном Файзалом Сайфи)

Предполагаемая жертва: автор сообщения

Государство-участник:Филиппины

Дата принятия соображений: 24 июля 2006 года

1.1. Автором сообщения от 15 августа 2005 года является гражданин Филиппин и Испании Франсиско Хуан Ларраньяга, родившийся 27 декабря 1977 года. Ему был вынесен смертный приговор, и в настоящее время он содержится в заключении в тюрьме "Нью-Билибид" на Филиппинах. Он заявляет о том, что стал жертвой нарушений Филиппинами статей 6, 7, 9 и 14 Пакта. Факультативный протокол вступил в силу для государства-участника 22 ноября 1989 года. Автора представляют адвокаты г-жа Сара де Мае и г-н Файзал Сайфи.

1.2. В соответствии с правилом 92 своих Правил процедуры Комитет, действуя через своего Специального докладчика по новым сообщениям, 19 августа 2005 года обратился к государству- участнику с просьбой не приводить вынесенный автору смертный приговор в исполнение, с тем чтобы дать Комитету возможность рассмотреть его жалобу.

Факты в изложении автора

2.1. 5 мая 1999 года Специальный суд по делам о тяжких преступлениях в городе Себу признал автора, вместе с шестью сообвиняемыми, виновными в похищении и незаконном лишении свободы Жаклин Чон при отягчающих обстоятельствах и приговорил их к пожизненному тюремному заключению. 3 февраля 2004 года Верховный суд Филиппин также признал автора виновным в похищении и незаконном лишении свободы при отягчающих обстоятельствах, а также в убийстве и изнасиловании Мэриджой Чон и вынес ему смертный приговор. Кроме того, он был приговорен к пожизненному тюремному заключению за похищение и продолжительное незаконное содержание под стражей Жаклин Чон при отягчающих обстоятельствах.

2.2. Как заявляет сторона обвинения, 16 июля 1997 года в городе Себу автор вместе с семью другими мужчинами похитил Мэриджой и Жаклин Чон. В тот же день обе женщины, как утверждается, были изнасилованы. Затем Мэриджой Чон сбросили в ущелье, а Жаклин Чон избили. До настоящего времени местонахождение Жаклин Чон неизвестно.

2.3. По словам автора, 8 июня 1997 года он выехал из города Себу в Кесон-Сити, чтобы продолжить там свое обучение в Центре кулинарного искусства. 16 июля 1997 года он целый день сдавал экзамены, а вечером пошел в ресторан. Он был там с друзьями до утра следующего дня. 17 июля 1997 года он сдал еще один экзамен, а затем сел в самолет, вылетавший назад в город Себу в 17 часов.

2.4. 15 сентября 1997 года полиция попыталась арестовать автора без соответствующего ордера. 17 сентября 1997 года адвокат автора обратился к прокурору с просьбой провести предварительное расследование дела автора и предоставить ему двадцать дней для изложения письменных показаний в защиту автора. Прокурор отклонил эту просьбу, заявив, что автор имеет право лишь на коронерское расследование. 19 сентября 1997 года адвокат автора обратился в Апелляционный суд, чтобы предотвратить возбуждение уголовного дела против автора. Однако 17 сентября 1997 года Районный суд города Себу уже предъявил автору обвинения в совершении уголовного преступления. 22 сентября 1997 года адвокат обратился в Апелляционный суд с ходатайством о том, чтобы Районный суд города Себу не выдавал ордера на арест автора. Тем не менее в тот же день автор был арестован на основании ордера, выданного этим судом. С тех пор он содержится под стражей. В Апелляционный суд была подана еще одна жалоба на арест автора, которая была отклонена 25 сентября 1997 года. Это решение было обжаловано в Верховном суде. Несмотря на то, что решение по этой апелляции принято не было, 14 октября 1997 года автора доставили к судье. Он не признал своей вины, и тогда судья признал его невиновным по двум пунктам – похищению и незаконному лишению свободы при отягчающих обстоятельствах. 16 октября 1997 года Верховный суд временно отстранил этого судью от разбирательства данного дела, чтобы предотвратить закрытие уголовного дела. 27 октября 1997 года Верховный суд прекратил коронерское расследование, указав, что автор имеет право на надлежащее предварительное расследование.

2.5. 12 августа 1998 года началось судебное разбирательство в Специальном суде по делам о тяжких преступлениях в городе Себу. Обвинение вызвало своего первого и главного свидетеля, сообвиняемого Дэвидсона Валиенте Русиа, которому обещали прекратить преследование, если он скажет правду. Судья побуждал свидетеля обвинения к даче показаний против автора и его сообвиняемых. Этот перекрестный допрос проходил 13 и 17 августа 1998 года. В ходе слушаний свидетель впервые признал, что он изнасиловал Мэриджой Чон. Однако на следующий день перекрестный допрос был прекращен после того, как свидетель заявил, что он говорил неправду о своих прошлых судимостях, которые должны лишить его права на прекращение преследования, и сказал, что плохо себя чувствует. 20 августа 1998 года этот свидетель был вновь доставлен в суд, но его перекрестный допрос был вновь прекращен после того, как он заявил, что его подкупили. В тот же день рассматривавший дело судья постановил, что с учетом дефицита времени и во избежание убийства, похищения, запугивания или подкупа свидетеля следующий перекрестный допрос должен быть завершен к 17 часам того же дня. В ответ на это адвокат автора отказался участвовать в судебном разбирательстве и предложил судье взять самоотвод. 24 августа 1998 года его в порядке упрощенного производства признали виновным в проявлении неуважения к суду, арестовали и заключили в тюрьму. Судебное разбирательство было приостановлено.

2.6. Автор дал письменное согласие на отзыв своего адвоката и попросил три недели для поиска нового адвоката. 31 августа 1998 года суд отказался откладывать далее судебное разбирательство и предложил обвиняемым вновь нанять адвоката, находившегося в то время в тюрьме, поскольку судебное разбирательство должно было возобновиться 3 сентября 1998 года. 2 сентября 1998 года суд потребовал от прокуратуры направить на судебное заседание несколько ее сотрудников для временного выполнения функций адвокатов до тех пор, пока обвиняемые не найдут нового адвоката. 3 сентября 1998 года судебное разбирательство возобновилось и суд назначил трех сотрудников прокуратуры для выполнения функций адвоката для всех обвиняемых, у которых не было защитников, включая автора. Автор вновь заявил, что он желает самостоятельно выбрать своего адвоката.

2.7. В период с 3 по 18 сентября 1998 года дали показания 25 свидетелей обвинения, а самого автора представлял адвокат из числа сотрудников прокуратуры. Постановлением от 8 сентября 1998 года суд отложил перекрестный допрос еще нескольких свидетелей обвинения, поскольку обвиняемые настаивали на том, что этот перекрестный допрос будет проводить адвокат, которого им еще предстоит выбрать. 24 сентября 1998 года вновь назначенный адвокат автора появился в зале суда и попросил вновь допросить свидетелей обвинения. Суд отказался сделать это. Он также отказался предоставить новому адвокату автора 20-30 дней для ознакомления с материалами дела и эффективного проведения перекрестного допроса свидетелей. Вместо этого Суд постановил, что перекрестный допрос начнется 30 сентября 1998 года, поскольку судебное разбирательство необходимо завершить в течение 60 дней. В период с 1 по 12 октября 1998 года адвокат автора провел новый перекрестный допрос главного свидетеля обвинения Русиа. Однако по ходатайству обвинения 12 ноября 1998 года с него как со свидетеля сняли обвинения и предоставили ему иммунитет от уголовного преследования. Постановлением от 8 октября 1998 года суд предоставил новому адвокату лишь четыре дня для принятия решения о необходимости проведения перекрестного допроса свидетелей обвинения, которые давали показания в период, когда адвокатом автора был сотрудник прокуратуры. 12 октября 1998 года адвокат в знак протеста отказался проводить перекрестный допрос этих свидетелей обвинения. В постановлении от 14 октября 1998 года суд констатировал, что все обвиняемые отказались от своего права на перекрестный допрос свидетелей обвинения.

2.8. 23 ноября 1998 года 14 свидетелей дали показания в пользу автора, подтвердив, что он находился в Кесон-Сити непосредственно до, во время и после предполагаемого преступления, совершенного в городе Себу, который находится от него на расстоянии более 500 км. В подтверждение этого суду было представлено несколько вещественных доказательств. 9 декабря 1998 года судья отказался заслушивать других свидетелей на том основании, что их показания будут по сути такими же, как и показания уже заслушанных свидетелей автора. 6, 12, 18, 20 и 25 января 1999 года суд отказался заслушивать показания других свидетелей защиты на том основании, что их показания "не имеют отношения к делу и не существенны", хотя автор считает, что они имели ключевое значение для подтверждения его алиби. Из протоколов, например, явствует, что 12 января 1999 года судья отказался заслушать одного из свидетелей защиты, поскольку его показания не будут служить доказательством того, что автор "физически не мог" находиться в городе Себу в момент совершения преступлений. 1 февраля 1999 года автору также не позволили дать показания. 2 февраля 1999 года суд принял постановление, в соответствии с которым любые иные доказательства алиби автора будут лишь повторными и излишними, поскольку от него выступило уже 14 свидетелей. 3 февраля 1999 года суд подтвердил свой отказ в отношении дачи автором своих показаний.

2.9. 5 мая 1999 года Специальный суд по делам о тяжких преступлениях признал автора виновным в похищении и незаконном лишении свободы Жаклин Чон и приговорил его к пожизненному тюремному заключению. Суд констатировал отсутствие достаточных доказательств для признания его виновным в похищении и незаконном лишении свободы при отягчающих обстоятельствах, а также в убийстве и изнасиловании Мэриджой Чон. 10 мая 2000 года автор подал апелляцию в Верховный суд. В этой апелляции были подняты четыре вопроса: i) о нарушениях права на надлежащее судебное разбирательство, включая право на выбор адвоката и право на эффективную правовую помощь, об отказе заслушать свидетелей автора, непредоставлении автору возможности вызвать свидетелей защиты и о непроведении беспристрастного судебного разбирательства в результате решений председательствующего судьи; ii) о неадекватной оценке показаний главного свидетеля обвинения; iii) о недостаточности доказательств стороны обвинения для осуждения автора; и iv) о нарушении норм доказывания при представлении доказательств, подтверждающих алиби.

2.10. Хотя в соответствии с судебным регламентом Верховный суд полномочен проводить слушания, он, следуя своей обычной практике, не стал заслушивать показания каких-либо свидетелей при пересмотре дела, положившись исключительно на оценку доказательств судом низшей инстанции. 3 февраля 2004 года он признал автора виновным не только в похищении и незаконном лишении свободы Жаклин Чон, но и по совокупности - в похищении и незаконном лишении свободы при отягчающих обстоятельствах, а также в убийстве и изнасиловании Мэриджой Чон. Автора приговорили к смерти путем введения смертельной инъекции. 2 марта 2004 года в Верховный суд было подано ходатайство о пересмотре дела, которое было отклонено 21 июля 2005 года.

Жалоба

3.1. Автор заявляет о нарушении статьи 6 Пакта, поскольку государство-участник возобновило практику смертной казни после ее отмены[1]. Он утверждает, что смертная казнь была отменена после вступления в силу новой Конституции 2 февраля 1987 года (подпункт 1 пункта 19 статьи 3). 13 декабря 1993 года Конгресс принял Республиканский закон № 7659, разрешающий вновь выносить смертные приговоры за совершение ряда преступлений. Автор напоминает о том, что, хотя, по мнению большинства судей Верховного суда, новые законы, позволяющие применять смертную казнь, не являются неконституционными, с точки зрения меньшинства, «Конституция не просто приостановила вынесение смертных приговоров, а фактически полностью запретила их в законодательном порядке»[2]. Меньшинство судей вновь высказали свое мнение при принятии решения по делу автора.

3.2. Автор заявляет о нарушении статьи 6, поскольку Верховный суд автоматически приговорил его к смертной казни на основании статьи 267 пересмотренного Уголовного кодекса. Таким образом, суд не учел никакие возможные смягчающие обстоятельства, которые могли бы говорить в пользу автора, например его сравнительно молодой возраст. Автор утверждает, что вынесение смертного приговора в обязательном порядке является нарушением его права не подвергаться произвольному лишению жизни[3].

3.3. Автор заявляет о нарушении пункта 2 статьи 14, а также о том, что оценка фактов и доказательств Специальным судом по делам о тяжких преступлениях и Верховным судом была явно произвольной и равнозначной отказу в правосудии, в нарушение его права считаться невиновным до тех пор, пока его вина не будет доказана[4]. Он утверждает, что, во-первых, не было собрано достаточного объема доказательств факта убийства и изнасилования. Он напоминает, что суд установил недостаточность доказательств факта убийства и изнасилования как Мэриджой, так и Жаклин Чон и что главный свидетель обвинения даже не упоминал имени автора, говоря об убийстве

Мэриджой Чон. Серьезные сомнения относительно представленных в суде доказательств высказал и судебно-медицинский эксперт. Вместе с тем Верховный суд признал автора виновным в убийстве и изнасиловании Мэриджой Чон, опираясь исключительно на доказательства, представленные в суде. Во-вторых, обвинение было основано на показаниях свидетеля, который был обвинен в совершении тех же преступлений. Этот свидетель дал показания против автора в обмен на свое собственное освобождение и оправдание[5]. Автор напоминает о том, что по признанию самого судьи этот свидетель солгал, но при этом судья счел, что не все его показания лживы. Верховный суд не принял во внимание мотивы, которыми руководствовался свидетель при даче показаний против сообвиняемого, и не оценил объективно значение его показаний. И наконец, автор утверждает, что как суд первой инстанции, так и Верховный суд неправомерно переложили на него бремя доказывания того, что он «физически не мог» находиться на месте совершения преступления. Единственное доказательство против автора было получено от опознавших его свидетелей обвинения, а его самого обязали представить «ясные и убедительные доказательства» того, что его не было на месте преступления. Таким образом, по его словам, в результате перекладывания бремени доказывания не была обеспечена презумпция его невиновности.

3.4. Автор заявляет о нарушении пункта 1 статьи 14[6] и пункта 2 статьи 14[7], поскольку как на суд первой инстанции, так и на Верховный суд оказывали внешнее давление влиятельные социальные группы, особенно китайско-филиппинская община, членами которой были жертвы и которая требовала казни обвиняемых. Тетей жертв являлась секретарь президента Эстрады, которая призвала казнить автора после вынесения приговора судом первой инстанции. До вынесения приговора в средствах массовой информации было опубликовано много негативных сообщений об обвиняемых, в результате чего у судей сложились предубеждения по данному делу. И наконец, автор полагает, что эти предубеждения нашли отражение в судебных решениях.

3.5. Автор заявляет о нарушениях статьи 14, поскольку вынесенные Специальным судом по делам о тяжких преступлениях осуждения и приговоры были основаны на серьезных процедурных нарушениях, которые как в отдельности, так и в совокупности представляют собой нарушения данной статьи[8]. Во-первых, автору не разрешили давать показания при разбирательстве его собственного дела в нарушение пунктов 1[9], 3 d)[10] и 3 е)[11] статьи 14. Автор утверждает, что он вправе представлять свое дело наилучшим образом, что на практике означает право обвиняемого отвечать на утверждения обвинения и представлять доказательства свой невиновности. В своем решении

Верховный суд лишь принял к сведению, что суд первой инстанции не разрешил автору давать показания.

3.6. Во-вторых, как утверждает автор, в нарушение пункта 3 е) статьи 14 не было обеспечено равенства в деле вызова и допроса свидетелей[12]. Судья отказался заслушать несколько свидетелей защиты и практически проигнорировал доказательство того, что могли совершить преступления, в которых обвиняется автор, другое лицо или лица[13]. Так, автор напоминает о том, что 25 января 1999 года судья отказался направить повестку для вызова в суд и заслушивания свидетельских показаний директора Национального следственного управления города Себу, поскольку сторона обвинения высказала сомнения в необходимости таких свидетельских показаний. На деле, свидетельские показания директора подтвердили бы, что первоначально в похищении подозревалось 25 лиц и что автора в их числе не было. Это свидетельство было представлено Верховному суду, который, однако, в своем решении от 3 февраля 2004 года отметил, что оно не имеет значения.

3.7. В-третьих, автор утверждает, что его право на перекрестный допрос свидетелей обвинения было необоснованно ограничено в нарушение пункта 3 е) статьи 14. Он напоминает о том, что судья занял обструкционистскую позицию, когда адвокат автора изъявил желание провести перекрестный допрос главного свидетеля обвинения (см. пункт 2.5 выше). Хотя его новый адвокат не захотел проводить перекрестный допрос свидетелей обвинения, автор утверждает, что это решение было не тактическим ходом, а решением не участвовать в несправедливом судебном разбирательстве, и что его не следует наказывать за то, что он настаивал на праве проводить перекрестный допрос свидетелей обвинения справедливым образом. Автор добавляет, что его новый адвокат не мог проводить перекрестный допрос свидетелей, поскольку он не присутствовал на первоначальном допросе тех же свидетелей. Если бы он провел такой допрос, то он был бы в неравном положении по отношению к стороне обвинения, которая присутствовала как на первом, так и при перекрестном допросе свидетелей. Верховный суд не исправил эти ошибки.

3.8. В-четвертых, автор утверждает, что с учетом необратимости приведения в исполнение смертного приговора и неэффективности назначенных судом адвокатов[14] его адвокат не располагал достаточным временем для подготовки защиты вопреки пункту 3 b) статьи 14[15] и что на практике он не мог выбрать себе адвоката вопреки пункту 3 d) статьи 14[16]. Решение взять под стражу его адвоката за проявление неуважения к суду представляет собой нарушение Пакта[17]. Он добавляет, что отказ предоставить разумное время для поиска нового адвоката был также противозаконным[18], и напоминает о том, что 2 сентября 1998 года судья назначил адвоката из прокуратуры для представления интересов автора несмотря на то, что автор настаивал на предоставлении ему времени для поиска собственного адвоката, и несмотря на тот факт, что он располагал для этого необходимыми средствами[19]. Как следствие, в период между 3 и 23 сентября 1998 года автора представлял адвокат из прокуратуры, у которого было менее одного дня для подготовки защиты и которому не было предоставлено никакого иного времени для подготовки защиты в нарушение Пакта[20]. В течение этого периода 25 свидетелей обвинения давали показания и назначенный адвокат автора не высказывал возражений в отношении каких-либо показаний. Адвокаты из прокуратуры даже жаловались на конфликт интересов, поскольку на одной из стадий судопроизводства они представляли интересы главного свидетеля обвинения, каковым был один из обвиняемых, а затем представляли других обвиняемых. Автор утверждает, что его новому адвокату необходимо было предоставить достаточное время для ознакомления с материалами дела. Хотя эти вопросы были подняты в апелляции, Верховный суд не исправил ошибки, совершенные в ходе судебного разбирательства.

3.9. В-пятых, автор заявляет, что он не был судим независимым и беспристрастным судом в нарушение пункта 1 статьи 14. Он напоминает, что судья побуждал главного свидетеля обвинения к даче показаний против автора и что его адвокат неоднократно возражал против этого. Судья не позволил провести перекрестный допрос упомянутого свидетеля 13 августа 1998 года и делал оскорбительные замечания свидетелям защиты. Кроме того, судья был тем же лицом, которое 19 октября 1997 года оценивало выдвинутые против автора предварительные обвинения и, таким образом, не должно было принимать участие в судебном разбирательстве[21]. Данный вопрос был также поднят в Верховном суде, который не дал на него адекватного ответа.

3.10. Автор заявляет о нарушениях пункта 2 статьи 6 и статьи 14, поскольку Верховный суд не исправил процессуальные нарушения, допущенные судом низшей инстанции[22]. Во-первых, у судей Верховного суда сложились предубеждения в отношении судебного разбирательства вопреки пункту 1 статьи 14[23]. Он отмечает, что два члена Апелляционного суда, которые в 1997 году оценивали выдвинутые против автора предварительные обвинения, заседали в Верховном суде при вынесении решения по делу автора 3 февраля 2004 года и при отклонении его ходатайства о пересмотре дела 21 июля 2005 года. По мнению автора, они, таким образом, нарушили правило 137 судебного регламента Филиппин. Другой судья, чья жена была двоюродной бабушкой жертв, также заседал в Верховном суде при принятии решения по делу автора 3 февраля 2004 года и при отклонении ходатайства о пересмотре дела 21 июля 2005 года. Во-вторых, Верховный суд нарушил принцип «exofficio eformation in peius», закрепленный в пункте 1 статьи 14[24], и право автора на апелляцию, предусмотренное в пункте 5 статьи 14. Он напоминает о том, что Верховный суд признал его виновным в убийстве и изнасиловании Мэриджой Чон и приговорил к смертной казни[25]. В-третьих, автор утверждает, что Верховный суд нарушил его право на публичное судебное разбирательство, закрепленное в статье 14[26], и в частности в пункте 1 статьи 14[27], в пункте 2 статьи 6 и в пункте 2 статьи 14, а также в пункте 5 статьи 14[28], и его право присутствовать на слушаниях, закрепленное в пункте 3 d) статьи 14[29]. Он напоминает о том, что Верховный суд не заслушивал устные показания свидетелей и что ему не разрешили присутствовать на разбирательстве его апелляции. Никаких причин для отказа от заслушивания его показаний не было[30], особенно если учесть тот факт, что решение по апелляции было вынесено четыре года и девять месяцев спустя, и соответственно вопрос оперативности не имел никакого значения. И наконец, автор утверждает, что Верховный суд нарушил его право на подачу апелляции в вышестоящую судебную инстанцию согласно закону, как это предусмотрено в пункте 5 статьи 14. Он отмечает, что его осудили за убийство и изнасилование и приговорили к смертной казни только в последней инстанции[31], и он не мог подать апелляцию в вышестоящий судебный орган[32]. Автор также отмечает, что его ходатайство о пересмотре дела было рассмотрено 21 июля 2005 года теми же 12 судьями, которые приговорили его к смертной казни. Поэтому он утверждает, что решение по его ходатайству нельзя считать беспристрастным.

3.11 Автор заявляет о нарушениях пункта 3 статьи 9, пункта 3 с) статьи 14 и пункта 5 статьи 14, поскольку в ходе судебного процесса были допущены неоправданные задержки. Судопроизводство в целом, как и его отдельные стадии, проводилось с неоправданными задержками[33]. Автор напоминает, что сведения, на основе которых его обвинили в похищении и незаконном лишении свободы двух лиц при отягчающих обстоятельствах, были представлены 17 сентября 1997 года, что судебное разбирательство его дела началось спустя 11 месяцев 12 августа 1998 года и что решение суда было вынесено только через один год и восемь месяцев после предъявления обвинений, а именно 5 мая 1999 года[34]. Он направил свою апелляцию 10 мая 2000 года, а Верховный суд вынес решение почти три года и девять месяцев спустя, 3 февраля 2004 года[35]. Таким образом, промежуток между предъявлением обвинения и решением Верховного суда составил шесть лет и пять месяцев. 2 марта 2004 года автор направил ходатайство о пересмотре дела, по которому решение было вынесено 21 июля 2005 года, т.е. спустя один год и четыре месяца. Соответственно, промежуток между предъявлением обвинения и вынесением окончательного решения составил 7 лет и 10 месяцев[36]. По словам автора, такая задержка является неоправданной, поскольку необходимо было провести незначительные следственные действия, и доказательствами служили лишь показания прямых свидетелей и заключения судебно-медицинской экспертизы.

3.12. Автор заявляет о нарушении пункта 1 статьи 6, поскольку вынесение ему смертного приговора в конце процесса, в рамках которого были нарушены его гарантии на справедливое судебное разбирательство, представляет собой произвольное лишение жизни[37].

3.13. Автор заявляет о нарушении статьи 7, поскольку продолжительное время его содержали в камере смертников[38]. Он утверждает, что налицо бесчеловечное обращение[39], ибо он пострадал от других нарушений Пакта и ему реально угрожает опасность быть в конечном итоге незаконно казненным[40]. Действительно, опасения и неопределенность, вызванные смертным приговором и усугубленные неоправданной задержкой в обстоятельствах, когда существует реальная угроза приведения приговора в исполнение, приносят серьезные страдания[41]. Автор напоминает о том, что он сам не был причиной какой-либо задержки[42], и утверждает, что ему реально угрожает казнь, поскольку казни по-прежнему приводятся в исполнение. Хотя 17 сентября 2002 года президент объявил о моратории на приведение смертных казней в исполнение, 26 июня 2003 года были внесены изменения в Общие руководящие принципы относительно рекомендаций о президентском помиловании, в результате чего ходатайства о помиловании не получают поддержки, если в момент совершения преступления виновный находился в состоянии наркотического опьянения. Автор напоминает о том, что Верховный суд установил, что он и его сообвиняемые потребляли марихуану перед совершением предполагаемых преступлений.

3.14. Касательно вышеуказанных нарушений автор сообщения утверждает, что он не был лишен свободы на таких основаниях и в соответствии с такими процедурами, которые предусмотрены в законе. Он считает, что его вина не была доказана вне разумных сомнений и что поэтому он не должен был подвергаться тюремному заключению.

3.15. Что касается исчерпания внутренних средств правовой защиты, то автор сообщает, что он обращался с рядом жалоб на все вышеуказанные нарушения. Все процедурные нарушения в ходе судебных слушаний были обжалованы в Верховном суде, а все процедурные нарушения, допущенные в Верховном суде, были перечислены в ходатайстве о пересмотре дела. Автор сообщения утверждает, что повторное ходатайство о пересмотре дела не может рассматриваться как действенное средство правовой защиты[43].

Представление государства-участника относительно приемлемости и существа сообщения

4.1.  3 марта 2006 года государство-участник представило свои замечания относительно приемлемости и существа сообщения. Что касается восстановления смертной казни, то оно указывает, что Конституция 1987 года не отменила смертной казни. Государство-участник напоминает, что, согласно статье 19(1) раздела III Конституции, смертный приговор может выноситься лишь «при наличии веских оснований за самые ужасающие преступления в порядке, определенном Конгрессом». Ссылаясь на историю выработки данной статьи, оно демонстрирует, что право государства применять смертную казнь никогда не ставилось под сомнение. Оно ссылается также на решение Верховного суда, в котором суд подтвердил, что ничто в статье 19 (1) раздела III конкретно не запрещает смертную казнь[44]. Государство-участник напоминает, что вынесение смертного приговора за некоторые виды преступлений относится к числу прерогатив государства при том условии, что эта мера наказания применяется лишь к «самым тяжким преступлениям». Кроме того, оно напоминает, что не является участником второго Факультативного протокола к Пакту. Признавая существование в настоящее время тенденции к отмене смертной казни даже за самые тяжкие преступления, государство-участник в то же время считает этот аргумент недостаточным для того, чтобы полностью запретить смертную казнь. Соответственно, статью 6 следует понимать таким образом, что страны, отказавшиеся от смертной казни, не могут восстанавливать ее, в то время как для стран, где она продолжает применяться, ее отмена является не обязательной, а в высшей степени желательной.

4.2. Что касается утверждения о том, что в соответствии с действующим законодательством вынесение смертного приговора автору сообщения было обязательным, какими бы ни были смягчающие обстоятельства, то государство-участник напоминает, что, согласно пересмотренному Уголовному кодексу, лицо может быть признано виновным в преступлении, совершенном другим лицом, когда имели место сговор или общность целей, а также преступный умысел. Таким образом, участники сговора несут ответственность за преступные деяния друг друга, и степень фактического участия каждого из них не имеет значения. В рассматриваемом деле Верховный суд установил, что автор сообщения и его соответчики имели общую цель – похитить и незаконно удерживать сестер Чон. Поскольку факт сговора установлен, автор сообщения несет ответственность за весь комплекс преступлений – похищение, незаконное удержание, изнасилование и убийство, - независимо от того, кто из группы фактически сбросил Мариджой Чон в ущелье. Что же касается относительной молодости автора сообщения, то государство-участник отмечает, что, хотя смертный приговор не может быть вынесен лицу, которому на момент совершения преступления еще не исполнилось 18 лет, автору сообщения на момент совершения им преступления было уже 20 лет. Государство- участник отмечает, что ни во внутреннем уголовном праве, ни в правовой практике Комитета «относительная молодость» не признается в качестве смягчающего обстоятельства.

4.3. Государство-участник напоминает, что, хотя смертный приговор и был вынесен на основании статьи 267 пересмотренного Уголовного кодекса, даже в этом случае были учтены как положение правонарушителя, так и обстоятельства преступления. С точки зрения высшей меры наказания единственными смягчающими обстоятельствами могут признаваться несовершеннолетие, наличие частично оправдывающих и частично освобождающих от ответственности обстоятельств. Государство-участник отмечает, что один из соответчиков автора сообщения не был приговорен к смертной казни, поскольку в момент совершения преступлений он был несовершеннолетним. Оно указывает также на то, что вынесение смертного приговора обставляется защитными процессуальными мерами, которые доказали свою эффективность за время, прошедшее с 1993 года. В этой связи государство-участник настаивает на том, что «обязательный приговор» никоим образом не указывает на факт произвола, и не усматривает здесь никакого нарушения требований статьи 6 (1). Обращаясь к правовой практике Комитета, оно отмечает, что смертный приговор становится обязательным ( в смысле, произвольным), когда он выносится без учета обстоятельств преступления и ситуации правонарушителя, т.е. на основании недифференцированного применения правовых положений о высшей мере наказания или независимо от участия обвиняемого в совершении правонарушения[45]. Государство-участник ссылается при этом на Замечание общего порядка № 14/23 от 2 ноября 1984 года по статье 6 Пакта, в котором Комитет рассматривал понятие произвольного лишения жизни, а также на два особых мнения, прилагаемых к соображениям Комитета по делу Карпо[46].

4.4. Что касается утверждения о том, что оценка фактов была очевидно необъективной, означая по сути отказ в правосудии, то, по мнению государства-участника, решение Верховного суда свидетельствует о существовании убедительных доказательств убийства и изнасилования. Оно напоминает, что в случае подачи апелляции по уголовному делу соответствующее дело полностью пересматривается, причем Верховный суд вправе отказать сторонам в устном представлении аргументации. Верховный суд внимательно изучил представленные ему доказательства и не согласился с приговором к пожизненному тюремному заключению, вынесенным автору сообщения и его соответчикам судом, слушавшим это дело.

4.5. Что касается утверждения о том, что обвинение основывалось на признаниях сообщника, обвиняемого в тех же преступлениях, то государство-участник отмечает, что суд, в котором слушалось дело, признал их убедительными. В то же время, эти признания подкреплялись показаниями незаинтересованных свидетелей и вещественными уликами. Ни суд, в котором слушалось дело, ни Верховный суд не отклонили эти признательные показания.

4.6. В отношении утверждений о неправильном использовании критериев доказанности и возложении бремени доказывания государство-участник заявляет, что, хотя обязанность доказать наличие состава преступления лежит на обвинении, сторона защиты должна продемонстрировать существование алиби или оправдательных или освобождающих от ответственности обстоятельств. Что касается мотивов главного свидетеля обвинения, то государство-участник напоминает, что Верховный суд не установил наличие у свидетелей мотивов для дачи ложных показаний против обвиняемых. Оно приходит к выводу, что никто не лишал автора сообщения права на презумпцию невиновности и что сторона обвинения смогла доказать вне разумных оснований наличие состава преступления по каждой статье обвинения.

4.7. Говоря о якобы имевшем месте давлении на отдельных судей, государство-участник отмечает, что решение принималось Верховным судом в целом, а не отдельными судьями. Как бы то ни было, президент Эстрада лишился власти в январе 2001 года, а автор сообщения был приговорен к смертной казни тремя годами позднее. Трудно себе представить, чтобы изгнанный президент оказывал давление на Верховный суд, требуя осудить автора сообщения. Что же касается утверждений о том, суд, слушавший дело, и Верховный суд отнеслись к делу предвзято, то государство-участник заявляет, что все это не более чем домыслы и спекуляции и что в данном случае судебная власть действовала совершенно независимо.

4.8. Относительно утверждения о том, что из-за нарушения принципа справедливого судебного разбирательства решение Специального суда по особо тяжким преступлениям не имеет законной силы, государство-участник заявляет, что ничто не мешало автору сообщения самому дать показания, если, как отмечает автор в своем представлении Комитету, стороны обвинения и защиты действительно договорились обойтись без них. Поэтому автор сообщения не должен перекладывать ответственность за недачу показаний на слушавший его дело суд. Государство-участник напоминает, что в случае согласия стороны обвинения и защиты внутренние суды могут приобщить к материалам дела показания свидетелей, даже не заслушивая их, и что такая практика особенно распространена в тех случаях, когда показания подкрепляют уже имеющиеся свидетельства, что и произошло в данном случае.

4.9. Отвечая на утверждения о том, что стороны не имели равных возможностей для вызова и допроса свидетелей, государство-участник отмечает, что за упорядоченный и оперативный допрос свидетелей, позволяющий не тратить время впустую, отвечает ведущий слушания судья. Поэтому суд может отказаться от допроса свидетелей, которые лишь подтвердят уже данные другими свидетелями показания. По мнению государства-участника, решение суда отказаться от показаний отдельных свидетелей защиты было совершенно оправданным: эти свидетели лишь подтвердили бы то, что уже было известно суду.

4.10. Относительно утверждений о неоправданном ограничении права на перекрестный допрос свидетелей обвинения государство-участник ссылается на решение Верховного суда от 3 февраля 2004 года, в котором суд отверг утверждение ответчиков о том, что во время суда им не были предоставлены достаточные возможности для перекрестного допроса главного свидетеля обвинения. Кроме того, Верховный суд отметил, что регулирование процедуры перекрестного допроса свидетелей является правом и обязанностью суда, который должен экономить время и не допускать их затяжного и бесцельного допроса.

4.11. Что касается утверждений о том, что адвокат не имел достаточно времени для подготовки защиты и что было нарушено право автора сообщения на выбор компетентного адвоката, то государство-участник напоминает, что адвокат автора был признан виновным в оскорблении суда и приговорен к тюремному заключению. Оно поясняет, что прямым считается оскорбление, нанесенное суду или отдельному судье в здании суда или неподалеку от него, и оно может наказываться в порядке упрощенного производства без проведения судебных слушаний. Государство-участник не считает Соображения Комитета по делуФернандо применимыми к данному случаю, поскольку в том деле приговор за оскорбление суда был вынесен без ссылки на какие-либо основания[47]. В ответ на утверждение о том, что назначенный адвокат не имел достаточной подготовки, государство-участник ссылается на решение Верховного суда, постановившего, что суд, для того чтобы начать слушания по делу, имеет право назначить такого адвоката, которого он считает достаточно компетентным. Оно поясняет, что никакого конфликта интересов не существовало, поскольку адвокат Рузии, также из прокуратуры, никогда не участвовал в обвинении автора сообщения, и его роль заключалась лишь в том, чтобы добиться для своего клиента иммунитета от судебного преследования. Государство-участник вновь ссылается на решение Верховного суда, постановившего, что отсрочка предоставляется по усмотрению суда и что отказ в отсрочке, как правило, не нарушает право ответчика на помощь адвоката.

4.12. Касаясь вопроса о нарушении права автора сообщения на беспристрастный суд, государство- участник утверждает, что ведущий слушания судья имеет право задавать вопросы свидетелям во время как прямого, так и перекрестного допроса. Нельзя обвинять судью в предвзятости и необъективности лишь на том основании, что именно он сообщил автору сообщения о предъявленных ему обвинениях и спросил его, признает ли он себя виновным. Кроме того, предварительное следствие по делу проводил не судья, а прокурор из министерства юстиции.

4.13. Относительно предполагаемого нарушения Верховным судом положений Пакта государство- участник поясняет, что бывший судья Давид не участвовал в рассмотрении дела, что подтверждается имеющейся в решении пометкой против его фамилии. Что касается двух других судей, упомянутых автором сообщения, то государство-участник утверждает, что ни один из них не председательствовал в суде, признавшем автора виновным. Как считает государство-участник, принципex officio reformation in peiusозначает, что апелляционный суд не может ужесточить вынесенный ранее приговор, не предложив сторонам представить свои замечания. Слушания в Верховном суде носят состязательный характер, хотя суд может ограничить число выступлений сторон. Обжалование уголовного дела влечет его полный пересмотр, и апелляционный суд обязан исправить любые ошибки в обжалуемом приговоре. Автор сообщения имел достаточно возможностей изложить Верховному суду свои аргументы и замечания. Что касается права на открытое слушание дела, государство-участник отмечает, что на стадии обжалования это право не является абсолютным и что оно предоставляется лишь при рассмотрении дела в первой инстанции. В данном случае Верховный суд не счел необходимым заслушивать устные представления сторон[48].

4.14. Касаясь утверждения о нарушении предусмотренного в законе права на подачу апелляции в суд высшей инстанции, государство-участник указывает, что автор сообщения обжаловал вынесенный ему приговор в Верховном суде и что эта претензия не имеет под собой никаких оснований.

4.15 В отношении утверждения о неоправданных задержках государство-участник заявляет, что первоначально задержка возникла из-за стремления автора сообщения добиться снятия предъявленных ему обвинений. В ходе слушания дела в суде автор сообщения один представил четырнадцать свидетелей, и сторона защиты пыталась затянуть рассмотрение дела при помощи "стратегических махинаций". Государство-участник поясняет, что каждый ответчик подал отдельную апелляцию и что до вынесения по ним окончательного решения Верховному суду пришлось урегулировать все побочные вопросы, поднятые автором сообщения и его соответчиками. Оно признает, что с учетом сложности дела, а также того, что автор сообщения использовал все доступные средства правовой защиты, суд вынужден был действовать максимально оперативно. Что касается залога, то государство-участник объясняет, что когда предъявляется обвинение в совершении преступления, влекущего за собой смертную казнь или пожизненное тюремное заключение, и имеются убедительные доказательства вины, освобождениепод залог невозможно.

Комментарии автора

5.1. 10 мая 2006 года автор сообщения прокомментировал представление государства-участника. Он узнал о принятом 16 апреля 2006 года решении государства-участника заменить все смертные приговоры на пожизненное тюремное заключение. Тем временем автор сообщения продолжает ожидать смертной казни, не получив из канцелярии президента никаких документов о том, что вынесенный ему смертный приговор был заменен. Кроме того, он утверждает, что как президент, так и ее преемник вполне могут отменить принятое решение. Как бы то ни было, автор сообщения настаивает на том, что принципex officio reformation in peiusбыл нарушен, поскольку пожизненное тюремное заключение является более тяжким наказанием, чем предусмотренное во внутреннем праве «reclusion perpetua»[49].

5.2. Автор сообщения вновь подчеркивает, что смертная казнь на Филиппинах была отменена, а затем восстановлена. Он заявляет также, что его не признали виновным в "самом тяжком преступлении", поскольку Верховный суд не смог доказать, что автор совершил преступление, был его соучастником или вообще мог предположить, что Мариджой Чон сбросят в ущелье. По мнению автора сообщения, на основе установленных Верховным судом фактов он мог быть признан виновным лишь в похищении, незаконном лишении свободы и изнасиловании, которые для целей пункта 2 статьи 6 не могут считаться "самыми тяжкими преступлениями".

5.3. Автор сообщения подчеркивает, что обязательное вынесение смертного приговора является нарушением статьи 6 Пакта. Он утверждает также, что это нарушает и прописанный в статье 7 запрет на применение жестоких и нетрадиционных видов наказания.

5.4. Касаясь утверждения государства-участника о том, что автор сообщения и его соответчики преследовали одну цель – похитить и лишить свободы сестер Чон – и поэтому виновны в сговоре, автор считает, что прямые доказательства сговора отсутствуют и что ни суд, в котором слушалось дело, ни Верховный суд не смогли доказать, что ему было хоть что-либо известно о готовящихся преступлениях. Он настаивает на том, что в ходе судебных слушаний были допущены серьезные процессуальные нарушения. В ответ на утверждение о том, что он сам отказался от дачи показаний, автор сообщения подчеркивает, что он никогда не давал на это своего согласия и что заслушать его отказался слушавший дело судья. Что касается решения ограничить число свидетелей защиты, то автор сообщения напоминает, что суд заслушал показания более чем двадцати двух свидетелей обвинения, подтвердивших показания главного свидетеля обвинения, и в то же время несправедливо ограничил право автора вызвать всех тех свидетелей, которые подтвердили бы его версию событий.

5.5. Останавливаясь на заявлении государства-участника о том, что Верховный суд имел право ужесточить приговор, вынесенный слушавшим дело судом, и даже отменить его, автор сообщения утверждает, что это не так, поскольку основная цель подачи апелляции в Верховный суд заключается в том, чтобы защитить обвиняемого. По законам страны, сторона обвинения не имеет права обжаловать оправдательный или какой-либо иной приговор слушавшего дело суда. Поэтому он настаивает на том, что действующий во многих странах принципex officio eformation in peiusбыл нарушен.

5.6. В отношении утверждения государства-участника о том, что задержки возникли по вине автора сообщения, он заявляет, что их причиной является отсутствие дисциплины в судебной системе, в том числе неоправданно продолжительный отпуск председательствовавшего судьи. Что касается утверждения о том, что процедура обжалования была затянута отчасти потому, что каждый из обвиняемых подал отдельную апелляцию, автор сообщения отмечает, что все апелляции рассматривались в комплексе.

Вопросы и процедура их рассмотрения в Комитете Рассмотрение вопроса о приемлемости

6.1. Перед рассмотрением любых жалоб, содержащихся в сообщениях, Комитет по правам человека должен в соответствии с правилом 93 своих правил процедуры определить, является или нет данное сообщение приемлемым согласно Факультативному протоколу к Пакту.

6.2. Комитет удостоверился в том, что для целей пункта 2 а) статьи 5 Факультативного протокола этот же вопрос не рассматривается в соответствии с другой процедурой международного разбирательства или урегулирования.

6.3. Комитет отмечает, что государство-участник не высказало никаких возражений относительно приемлемости сообщения. Опираясь на имеющийся в его распоряжении материал, Комитет не видит никаких препятствий для принятия сообщения и объявляет его приемлемым.

Рассмотрение сообщения по существу

7.1. Комитет по правам человека рассмотрел данное сообщение в свете всей информации, представленной ему сторонами, как это предусмотрено в пункте 1 статьи 5 Факультативного протокола.

7.2. Из приговоров суда первой инстанции и Верховного суда Комитет делает вывод о том, что автор сообщения был признан виновным в похищении и незаконном лишении свободы при отягчающих обстоятельствах в совокупности с убийством и изнасилованием на основании статьи 267 пересмотренного Уголовного Кодекса, предусматривающей, что «когда жертва погибает или умирает вследствие лишения свободы или подвергается изнасилованию […], назначается высшая мера наказания». Таким образом, смертный приговор был вынесен автоматически на основании статьи 267 пересмотренного Уголовного кодекса. Комитет напоминает о своих предыдущих постановлениях, согласно которым автоматическое и обязательное вынесение смертного приговора представляет собой произвольное лишение жизни в нарушение пункта 1 статьи 6 Пакта в тех случаях, когда смертный приговор выносится без учета личных обстоятельств обвиняемого или обстоятельств конкретного преступления[50]. Следовательно, права автора сообщения, закрепленные в пункте 1 статьи 6 Пакта, были нарушены. В то же время Комитет отмечает, что государство-участник приняло Республиканский закон № 9346, запрещающий вынесение смертного приговора на Филиппинах.

7.3. Комитет принял к сведению аргументы автора сообщения, считающего, что восстановление смертной казни за «особо тяжкие преступления» на основании Республиканского закона № 7659 является нарушением статьи 6 Пакта. С учетом того, что государство-участник недавно отменило смертную казнь, Комитет считает, что это утверждение утратило свою актуальность и не заслуживает рассмотрения в связи с данным делом.

7.4. Что касается жалобы на нарушение принципа презумпции невиновности, то автор сообщения перечислил ряд обстоятельств, которые, по его мнению, подтверждают, что он не смог воспользоваться этим правом. Комитету известно, что некоторые государства требуют, чтобы ответчик продемонстрировал наличие у него алиби, и что для признания предъявляемых защитой доказательств должен быть соблюден определенный критерий доказывания. Однако в данном случае рассматривавший дело суд не продемонстрировал достаточной благосклонности и не позволил ответчику доказать свое алиби, в частности, отказавшись заслушать ряд свидетелей защиты. Уголовный суд может признать ответчика виновным лишь в случае отсутствия обоснованных сомнений в его вине, причем рассеивать такие сомнения должно обвинение. В рассматриваемом деле слушавший дело судья задал стороне обвинения ряд наводящих вопросов, и это служит подтверждением того, что невиновность автора сообщения не презюмировалась до того момента, как его вина была доказана. Кроме того, Комитет считает, что к показаниям сообщника, обвиняемого в том же преступлении, следует относиться очень осторожно, особенно с учетом того, что этот человек лгал о своих предыдущих судимостях, получил иммунитет от преследования и в конечном счете сознался в изнасиловании одной из жертв. По мнению Комитета, в рассматриваемом деле ни суд первой инстанции, ни Верховный суд не отреагировали должным образом на вышеупомянутые жалобы автора сообщения. Что касается публичных заявлений высших чиновников о виновности автора сообщения, которые широко освещались в средствах массовой информации, то Комитет ссылается на свое Замечание общего порядка № 13 по статье 14, в котором он, в частности, указал, что «все государственные власти обязаны воздерживаться от предопределения исхода судебного процесса». Комитет считает, что в данном случае власти не выполнили требования пункта 2 статьи 14 воздерживаться от преждевременных суждений, особенно если принять во внимание постоянные намеки в ходе слушания дела в суде на то, что автора сообщения следует приговорить к смертной казни. С учетом вышеуказанных обстоятельств Комитет приходит к выводу, что в нарушение пункта 2 статьи 14 в ходе суда над автором сообщения принцип презумпции невиновности был нарушен[51].

7.5. Опираясь на представленную ему информацию, Комитет отмечает, что назначенный адвокат автора сообщения просил суд предоставить ему отсрочку в связи с неготовностью защищать своего клиента, поскольку назначение он получил 2 сентября 1998 года, а суд возобновил слушания 3 сентября 1998 года. Аналогично этому, выбранный автором сообщения адвокат также ходатайствовал перед судом об отсрочке по причине неподготовленности защиты клиента: он впервые появился в суде по этому делу 24 сентября 1998 года, а судебные заседания возобновились 30 сентября 1998 года. Судья отказался удовлетворить эти просьбы якобы потому, что судебный процесс должен был быть завершен за 60 дней. По мнению Комитета, в тех случаях, когда существует вероятность назначения высшей меры наказания и когда адвокат ответчика просит отложить слушания, поскольку у него не было достаточно времени для ознакомления с материалами дела, суд обязан предоставить ответчику возможность подготовить свою защиту. В рассматриваемом деле отсрочка должна была быть предоставлена как назначенному, так и выбранному автором сообщения адвокату. Таким образом, Комитет усматривает здесь нарушение пункта 3 b) и d) статьи 14 Пакта[52].

7.6. Относительно представления интересов автора сообщения в суде Комитет подчеркивает, что в делах, в которых существует вероятность назначения высшей меры наказания, такое представление является обязательным. В данном случае очевидно, что назначенного адвоката автору сообщения предоставили после того, как его прежний адвокат был признан виновным в оскорблении суда и заключен в тюрьму. Из имеющихся в распоряжении Комитета материалов видно, что автор сообщения не хотел, чтобы его представлял назначенный адвокат, и просил отложить рассмотрение дела, для того чтобы нанять нового адвоката, что было ему вполне по средствам. В данных обстоятельствах и с учетом того, что подсудимому грозил смертный приговор, рассматривавший дело суд должен был удовлетворить просьбу автора сообщения найти другого адвоката, даже если это потребовало бы приостановки слушаний. Поскольку автору сообщения было отказано в праве быть представленным выбранным им самим адвокатом и поскольку Верховный суд, которому было сообщено об этом нарушении, не исправил его, речь идет о невыполнении требований пункта 3d) статьи 14[53].

7.7. Что касается жалобы автора сообщения на неравенство возможностей из-за ограничения его права на перекрестный допрос свидетелей обвинения, то Комитет отмечает, что судья неоднократно прерывал перекрестный допрос главного свидетеля обвинения и досрочно прекратил его, опасаясь причинения ему вреда (см. пункт 2.5 выше). Комитет отмечает также, что рассматривавший дело судья отказался заслушать всех свидетелей защиты. Отказ был мотивирован «неактуальностью и несущественностью» показаний, а также ограниченностью времени. Комитет подтверждает, что в каждом конкретном деле оценка фактов и доказательств относится к ведению национальных судов. В то же время, учитывая серьезность предъявленных в рассматриваемом деле обвинений, Комитет считает, что, отказавшись заслушать всех свидетелей защиты лишь на основании предполагаемой «неактуальности и несущественности» их показаний и нехватки времени и не ограничив в равной степени число свидетелей обвинения, слушавший дело суд не выполнил требований статьи 14. В этой ситуации Комитет делает вывод о нарушении пункта 3 е) статьи 14 Пакта.

7.8. Относительно утверждения автора сообщения о том, что, отказавшись заслушать показания свидетелей и основываясь на их толковании судом первой инстанции, Верховный суд нарушил его права, предусмотренные в статье 14, в частности в пунктах 1 и 5, Комитет напоминает о своих предыдущих выводах, согласно которым для целей пункта 5 статьи 14 «фактический пересмотр» или «слушание дела заново» не требуется[54]. Однако в данном случае Комитет обращает внимание на то, что, хотя автор сообщения обжаловал в Верховном суде принятое судом первой инстанции решение признать его виновным в похищении Жаклин Чон и незаконном лишении ее свободы при отягчающих обстоятельствах, Верховный суд признал его также виновным в похищении Мариджой Чон и незаконном лишении ее свободы при отягчающих обстоятельствах, связанных с ее убийством и изнасилованием, т.е. в преступлении, в связи с которым он был оправдан и в отношении которого обвинение не ходатайствовало об изменении приговора. Верховный суд приговорил автора сообщения к смертной казни, даже не сочтя нужным заслушать устные показания сторон. По мнению Комитета, в данном случае Верховный суд в соответствии с национальным законодательством должен был не только изучить фактическую и юридическую стороны дела, и в частности провести всестороннюю оценку того, виновен ли автор сообщения или нет, но в рамках своих полномочий и положений национального законодательства обязан был провести устные слушания, с тем чтобы соблюсти закрепленные в пункте 1 статьи 14 требования справедливого судебного разбирательства[55]. Комитет отмечает также, что Верховный суд признал автора сообщения виновным в изнасиловании и убийстве после того, как суд первой инстанции оправдал его в связи с этими же преступлениями. В результате, вопреки требованиям пункта 5 статьи 14 Пакта, автор сообщения был лишен возможности добиваться, согласно закону, пересмотра вышестоящей судебной инстанцией вынесенного ему смертного приговора[56]. Исходя из имеющихся в его распоряжении фактов, Комитет приходит к выводу о нарушении пунктов 1 и 5 статьи 14 Пакта.

7.9. Что касается жалобы автора сообщения на то, что его права, предусмотренные в пункте 1 статьи 14, были нарушены, поскольку ни суд первой инстанции, ни Верховный суд не являются независимыми и беспристрастными судебными инстанциями, Комитет обращает внимание на то, что судья первой инстанции и два судьи Верховного суда были причастны к оценке материалов предварительного обвинения, предъявленного автору в 1997 году. В рассматриваемом случае участие этих судей в предварительном расследовании позволило им сформировать мнение по делу до начала суда и процедуры обжалования. Это их мнение неизбежно повлияло на выдвинутые против автора сообщения обвинения и их оценку. Поэтому участие этих судей на стадиях судебного разбирательства и обжалования несовместимо с требованием беспристрастности, закрепленном в пункте 1 статьи 14 Пакта.

7.10. Комитет принял к сведению разъяснения государства-участника относительно задержек в слушании дела автора сообщения в суде. В то же время он считает, что эти задержки были вызваны действиями властей и что автора сообщения невозможно обвинить ни в одной сколь либо серьезной задержке. В любом случае, автора сообщения нельзя обвинять в том, что он подал апелляцию. Пункт 3 с) статьи 14 предоставляет всем обвиняемыми право быть судимым без неоправданной задержки, и это требование в равной степени распространяется и на право на пересмотр обвинительного приговора, гарантируемое пунктом 5 статьи 14. По мнению Комитета, срок в семь лет и десять месяцев, прошедший с момента ареста автора сообщения в сентябре 1997 года до принятия Верховным судом окончательного решения об отклонении его прошения о пересмотре приговора в июле 2005 года, не соответствует требованиям пункта 3 с) статьи 14 Пакта[57].

7.11. Касательно предполагаемого нарушения статьи 7 Комитет полагает, что вынесение человеку смертного приговора по итогам несправедливого судебного разбирательства является противоправным актом, заставляющим его жить в страхе перед предстоящей смертной казнью. В тех случаях, когда возможность приведения смертного приговора в исполнение является реальной, испытываемый страх должен быть очень мучительным. Такие душевные муки нельзя не связывать с несправедливостью разбирательства, по итогам которого и был вынесен приговор. Фактически Комитет уже отмечал[58], что вынесение смертного приговора, которое невозможно оправдать ссылкой
на статью 6, автоматически ведет к нарушению статьи 7. В этой связи Комитет приходит к выводу о том, что вынесение смертного приговора автору сообщения по итогам судебного разбирательства, не отвечающего требованиям статьи 14 Пакта, представляет собой негуманное обращение, запрещенное статьей 7[59] .

7.12 В свете выводов, содержащихся в пункте 7.11 выше, Комитету нет необходимости анализировать, были ли права автора сообщения, закрепленные в статье 6, нарушены в силу вынесения ему смертного приговора (см. пункт 3.12 выше), поскольку вынесенный ему смертный приговор был подтвержден по итогам судебных слушаний, не соответствовавших требованиям статьи 14. Нет у него необходимости и в рассмотрении жалобы автора сообщения по статье 9 (см. пункт 3.14 выше).

8.  Действуя на основании пункта 4 статьи 5 Факультативного протокола к Международному пакту о гражданских и политических правах, Комитет по правам человека полагает, что рассмотренные им факты свидетельствуют о нарушении государством-участником пункта 1 статьи 6; статьи 7; и пунктов 1, 2, 3 b), с), d), e), 5 статьи 14 Пакта.

9. В соответствии с пунктом 3 статьи 2 Пакта государство-участник обязано предоставить автору сообщения эффективное средство правовой защиты, в том числе смягчить вынесенный ему смертный приговор и обеспечить возможность скорейшего условно-досрочного освобождения. Государство- участник обязано принять меры для предотвращения аналогичных нарушений в будущем.

10. Принимая во внимание, что, присоединившись к Факультативному протоколу, государство- участник признало компетенцию Комитета выносить решения по факту наличия или отсутствия нарушения Пакта и что, согласно статье 2 Пакта, государство-участник обязано гарантировать всем находящимся в пределах его территории и под его юрисдикцией лицам права, признаваемые в Пакте, и в случае установления факта нарушения обеспечить эффективное и действенное средство правовой защиты, Комитет хотел бы получить от государства-участника в 90-дневный срок информацию о принятых им мерах во исполнение Соображений Комитета. Кроме того, государству-участнику предлагается опубликовать Соображения Комитета.

ДОБАВЛЕНИЕ

Особое мнение члена Комитета г-на Нисуке Андо

1. Я ссылаюсь на свое особое мнение в делеКарпо и др. против Филиппин (дело № 1077/2002).
2. Я не считаю, что Комитет вправе ссылаться в сноске 59 настоящего документа на решение Европейского суда по правам человека.

Особое мнение члена Комитета г-жи Рут Уэджвуд

У адвокатов есть имеющая большой нравственный смысл поговорка: "Смерть - это особый случай". Когда обвиняемому за совершенное уголовное преступление может быть вынесен смертный приговор, на любом слушающем дело или апелляционном суде лежит особая обязанность обеспечить справедливое судебное разбирательство. В данном случае в ходе слушаний в Специальном суде по делам о тяжких преступлениях и в процессе пересмотра дела в филиппинском Верховном суде ряд решений был принят без благосклонного отношения к аргументам защиты, свидетельствующего о мудрости судей.

В то же время в своих Соображениях Комитет по правам человека, вскрывая нарушения Пакта государством-участником, делает ряд необоснованных выводов, которые не подкрепляются его толкованием материалов дела. Если бы в этом деле нас назначили судьями, мы могли бы организовать производство иначе. Однако мы не можем говорить о нарушении Пакта лишь на этом основании. Мы, как минимум, обязаны показать, как требования Пакта были нарушены в контексте конкретного судопроизводства и работы с фактами.

Например, в пункте 7.4 Комитет выражает озабоченность в связи с использованием показаний соучастника и наводящих вопросов в ходе предъявления подсудимому государственного обвинения "в похищении и незаконном лишении свободы при отягчающих обстоятельствах в совокупности с убийством и изнасилованием" (см. пункт 7.2). Комитет отметил, что на эти факты "не отреагировали должным образом", и признал в этом несоблюдение принципа презумпции невиновности в нарушение пункта 2 статьи 14 Пакта. Однако наводящие вопросы допускаются во многих системах судопроизводства, и судьям часто разрешается задавать вопросы свидетелям. Поскольку филиппинская судебная система наделяет функцией установления фактов судью и не предусматривает суда присяжных, нельзя говорить о том, что вмешательство судьи могло повлиять на мнение присяжных. Если же рассматривать вопрос под углом зрения достаточности доказательств, придется принять к сведению оставшееся не опровергнутым утверждение государства о том, что на суде дали показания еще 25 свидетелей обвинения, что были представлены вещественные улики и что среди свидетелей фигурировали незаинтересованные лица.

В пункте 7.5 Комитет пришел также к выводу о нарушении прав ответчика, предусмотренных в пунктах 3 b) и d) статьи 14, поскольку слушавший дело судья отказал ему в многочисленных просьбах об объявлении перерыва в заседаниях. Однако ответчика судили вместе с шестью соответчиками, и любой перерыв, объявленный по просьбе одного из них, отразился бы на праве на оперативное судебное разбирательство дел всех остальных. Первому адвокату ответчика следовало бы вместо того, чтобы отказываться от дальнейшего участия в судебном процессе, отложить до апелляции жалобу на невозможность в полном объеме провести перекрестный допрос главного соответчика. Суд первой инстанции дал ответчику неделю для того, чтобы нанять нового или прежнего адвоката, и впоследствии назначил государственных защитников для проведения перекрестного допроса свидетелей обвинения. Автор сообщения не пояснил, а Комитет не понял, в чем заключалась неадекватность процедуры перекрестного допроса. Когда три недели спустя ответчик нанял нового частного адвоката, тот запросил от 20 до 30 дней на изучение материалов дела. Однако найдется немного судей, которые согласятся на столь продолжительный перерыв или судviva voce, причем автор сообщения никак не объяснил, почему для подготовки требуется так много времени или что его новый адвокат не использовал все имеющиеся возможности для его защиты. Судья установил крайний срок для принятия адвокатом решения о том, проводить ли ему перекрестный допрос предыдущих свидетелей обвинения или нет, однако это произошло спустя целых 18 дней после его назначения. Никто не объяснил, почему этого времени было недостаточно для подготовки, например из-за отсутствия письменных протоколов заседаний или каких-либо иных препятствий.

В качестве другого примера в пункте 7.9 Комитет утверждает, что предусмотренное в пункте 1 статьи 14 право автора сообщения на "компетентный, независимый и беспристрастный суд" было нарушено, поскольку "судья первой инстанции и два судьи Верховного суда были причастны к оценке материалов предварительного обвинения, предъявленного автору в 1997 году". Однако многие системы права предусматривают проведение в уголовных делах предварительного производства, в ходе которого ответчик может оспорить основания своего ареста, возможные мотивы преступления и те обвинения, которые будут предъявлены ему на суде. Концепция предвзятости судьи обычно связана с посторонними факторами, которые могут настроить судью против конкретной стороны. Она никак не связана с рассмотрением дела в ходе предыдущего судопроизводства. Действительно, в некоторых судебных системах связанные между собой судебные дела обычно поручаются одному судье, поскольку он уже знаком с обстоятельствами дел. Предложение отстранять судью от дальнейшего участия в процессе лишь на том основании, что именно он принимал решение об освобождении под залог, заключении под стражу или об адекватности предъявляемого обвинения, было бы довольно радикальным. В рассматриваемом случае не предлагается никаких объяснений тому, почему по итогам предыдущей профессиональной деятельности у судей сформировалось предвзятое мнение.

Не попытался Комитет обосновать и свой отход от сложившейся правовой практики при рассмотрении жалобы, касающейся пункта 1 статьи 14. В сноске 21 к пункту 3.9, в котором Комитет излагает свое мнение по данному вопросу, он ссылается на принятые им 1 ноября 1991 года Соображения по Сообщению № 240/1987Коллинс против Ямайки, а точнее - на совпадающее мнение четырех членов Комитета. При этом уместно было бы напомнить, что в делеКоллинса мнение большинства членов Комитета было противоположно тому мнению, которого Комитет придерживается сегодня. В делеКоллинса судья одобрил ходатайство о переносе предварительного слушания уголовного дела в другую судебную инстанцию, заметив якобы при этом, что, "если бы дело автора поручили рассматривать ему, он бы постарался обеспечить вынесение смертного приговора" (см.Коллинс против Ямайки, пункт 2.3 выше). После того как в этом деле присяжные не смогли прийти к согласию, был назначен повторный судебный процесс. Как ни странно, тому самому судье, который позволил себе предвзятые ремарки в ходе предварительного слушания, было поручено вторичное рассмотрение дела по существу.

Но даже перед лицом столь серьезных фактов Комитет заявил, что "после внимательного рассмотрения имевшегося в его распоряжении материала Комитет не смог прийти к выводу о том, что высказывание, приписываемое судье Г., в ходе судебного заседания в суде Портленда привело к тому, что [обвиняемому] было отказано в справедливом рассмотрении его дела в ходе повторного слушания.", отметив при этом, что адвокат обвиняемого высказал мнение "о предпочтительности продолжения судебного процесса" (см.Коллинс против Ямайки, пункт 8.3 выше). В своем особом мнении четыре члена Комитета также обратили внимание на "высказывания, приписываемые судье Г.", отметив при этом, что "государству-участнику надлежит выявить и устранить противоречия, существующие между различными судебными функциями".

Вторым делом, пользы от которого немного, но на которое ссылается Комитет, является дело

Карттунена против Финляндии, Сообщение № 387/1989, Соображения, принятые 23 октября

1992 года. В этом уголовном деле в коллегии из шести судей были два непрофессиональных судьи,

имевших родственные связи с двумя корпоративными истцами. Государство-участник открыто

признало неправомерность назначения этих судей для рассмотрения данного дела в силу наличия у

них потенциальных частных интересов. В этой связи, рассматривая делоКарттунена против

Финляндии, Комитет в пункте 7.2 отметил, что «"беспристрастность" суда предполагает, что судьи не

должны относиться к рассматриваемой ими проблеме предвзято или действовать в интересах одной

из сторон». В этом деле Комитет отметил также, что судьи должны были быть отстранены от дела на

основании финского законодательства и что выполнение закона, определяющего основания для

отвода судей, должно обеспечиватьсяproprio moto самим судом (см.Карттунен против Финляндии,

пункт 7.2). Однако Комитет не ставил под сомнение мнение большинства в делеКоллинса против

Ямайки.Не совсем понятно, почему в настоящем случае Комитет отходит от собственных

решении[60] .

Наконец, Комитет воспользовался данным случаем, чтобы провозгласить новаторскую доктрину: при наличии любых противоречащих требованиям статьи 14 процессуальных нарушений в

В рассматриваемом деле автор сообщения утверждал, что супруга одного из судей Верховного суда Филиппин доводилась двоюродной бабушкой одной из жертв преступления. См. Соображения Комитета, пункт 3.10. Этот факт является в высшей степени серьезным, и в соответствии с нашим решением в деле Карттунена, его должно быть вполне достаточно, чтобы установить факт нарушения пункта 1 статьи 14. Однако государство-участник заверило нас, что судья, о котором идет речь, не участвовал в рассмотрении дела, "что подтверждается имеющейся в решении пометкой против его фамилии" (см. Соображения Комитета, пункт 4.13). Комитет ничего не возразил против этого заверения и не попытался глубже изучить стенограмму судебных заседаний.

делах, предусматривающих применение смертной казни, вынесенный приговор сам нарушает положения статьи 7. Этому предлагается следующее объяснение: лицо, неправомерно осужденное в ходе судебного процесса, сопровождавшегося процессуальными нарушениями, должно испытывать большие страдания, чем лицо, приговоренное к смертной казни по итогам идеального с процессуальной точки зрения суда. Ожидание смертной казни для приговоренного к ней лица, безусловно, является поводом для страданий. Однако Пакт не запрещает смертную казнь. Требования статьи 7 Пакта, запрещающей "пытки" или "жестокое, бесчеловечное или унижающее достоинство наказание", сами по себе являются достаточно серьезными, и их не следует лишний раз использовать для бичевания тех государств-участников, которые предпочитают не отказываться от смертной казни.

Загадочная фраза Комитета о том, что "вынесение смертного приговора, которое невозможно оправдать ссылкой на статью 6, автоматически ведет к нарушению статьи 7", не подкрепляется принятыми 22 марта 1996 года Соображениями по делуЭррола Джонсона против Ямайки, Сообщение № 588/1994. В этом деле, посвященном главным образом выяснению того, является ли длительное ожидание смертной казни одной из форм бесчеловечного обращения, делается вывод о том, что конкретное число лет не может служить критерием в этом вопросе.

Неожиданное решение Комитета скорее всего заимствовано из постановления Европейского суда по правам человека № 43221/99 от 12 мая 2005 года по делуОджалан против Турции, пункты 167-175. Однако Страсбургский суд отмечал, что сформировавшийся в Европейском сообществе консенсус в отношении необходимости запрета смертной казни сам по себе оправдывает применение телеологических форм толкования (см.Оджалан против Турции, пункты 162-164). Напротив, второй Факультативный протокол к Международному пакту о гражданских и политических правах, направленный на отмену смертной казни, который был принят 11 июля 1991 года, на настоящий момент насчитывает всего лишь 57 государств-участников и еще семь подписавших его сторон. Это - меньшинство по сравнению с 156 государствами - участниками самого Пакта и шестью подписавшими его сторонами. Сознательное отношение членов Комитета к проблеме смертной казни еще не дает им права отмахиваться от текста договора и игнорировать волю суверенных государств. Как бы то ни было, материалы данного дела говорят о том, что смертная казнь на Филиппинах уже не применяется[61].

[1]Сообщение № 1110/2002, Роландо против Филиппин, Соображения, принятые 3 ноября 2004 года, особое мнение г-на Мартина Шейнина, г-жи Кристины Шане и г-на Раджсумера Лаллаха; и сообщение № 869/1999 Пиандонг и др. против Филиппин, Соображения, принятые 19 октября 2000 года, пункт 7.4. См. также сообщение № 829/1998Джадж против Канады, Соображения, принятые 5 августа 2003 года, пункт 10.4; сообщение № 470/1991Киндлер против Канады, Соображения, принятые 30 июля 1993 года, особое мнение г-на Фаусто Покара и г-на Бертила Веннергрена; и сообщение № 539/1993Кокс против Канады, Соображения, принятые 31 октября 1994 года, особые мнения г-жи Кристины Шане, г-на Фаусто Покара и г-на Франсиско Хосе Агилара Урбины.

[2]           People of the Philippinesv.Echegaray, GR No. 117472, 7 February 1997.

[3]           Сообщение № 806/1998, Томпсон против Сент-Винсент и Гренадин, Соображения, принятые 18 октября 2000 года, пункт 8.2; сообщение № 845/1998, Кеннеди против Тринидада и Тобаго, Соображения, принятые

1. марта 2002 года, пункт 7.3; сообщение № 1077/2002, Карпо и др. против Филиппин, Соображения, принятые 28 марта 2003 года, пункт 8.3; сообщение № 1167/2003, Райос против Филиппин, Соображения, принятые
2. июля 2004 года, пункт 7.2; и сообщение № 1110/2002, Роландо против Филиппин, Соображения, принятые
3. ноября 2004 года, пункт 5.2. См. также Заключительные замечания Комитета по правам человека по докладу Филиппин, CCPR/CO/79/PHl, 1 декабря 2003 года, пункт 10.

[4]           Замечание общего порядка 13/21 от 13 апреля 1984 года, пункт 7.

[5]           Сообщение № 971/2001, Арутюнянц против Узбекистана, Соображения, принятые 30 марта 2005 года, пункт 6.4.

[6]           Сообщение № 263/1987, Гонсалес делъ Рио против Перу, Соображения, принятые 28 октября 1992 года, пункт 5.2.

[7]           Сообщение № 5/1997, Амбросини и др. против Уругвая, Соображения, принятые 15 августа 1979 года, пункт 10, и сообщение № 8/1977, Вайсманн и Пердомо против Уругвая, Соображения, принятые 3 апреля 1990 года, пункт 16.

[8]           Сообщение № 815/1983, Дугин против Российской Федерации, Соображения, принятые 5 июля 2004 года, пункт 9.3.

[9]           Сообщение № 139/1983, Контерис против Уругвая, Соображения, принятые 17 июля 1985 года, пункт 10, и сообщение № 32/1978, Турон против Уругвая, Соображения, принятые 31 марта 1981 года, пункт 12.

[10]          Замечание общего порядка 13/21 от 13 апреля 1984 года, пункт 11.

[11]  Там же, пункт 12.

[12]          Сообщение № 480/1991, Фуэнсалида против Эквадора, Соображения, принятые 12 июля 1996 года, пункт 9.5; сообщение № 1117/2002, Хомидов против Таджикистана, Соображения, принятые 29 июля 2004 года, пункт 6.5, и сообщение № 353/1988, Грант против Ямайки, Соображения, принятые 31 марта 1994 года, пункт 8.5.

[13]          Сообщения № 464/1991 и 482/1991, Пирт и Пирт против Ямайки, Соображения, принятые 19 июля 1985 года, пункт 11.5.

[14]          Сообщение № 330/1988, Берри против Ямайки, Соображения, принятые 7 апреля 1994 года, пункт 11.4; и сообщение № 1167/2003, Райос против Филиппин, Соображения, принятые 27 июля 2004 года, пункт 7.3.

[15]          Сообщение № 49/1979, Маре против Мадагаскара, Соображения, принятые 24 марта 1983 года, пункт 19; и сообщение № 283/1988, Литтл против Ямайки, Соображения, принятые 1 ноября 1991 года, пункт 8.3.

[16]          Сообщение № 253/1987, Келли против Ямайки, Соображения, принятые 8 апреля 1991 года, пункт 5.10.

[17]          Сообщение № 1189/2003, Фернандо против Шри-Ланки, Соображения, принятые 31 марта 2005 года, пункт 9.2.

[18]Сообщение № 232/1987, Пинто против Тринидада и Тобаго, Соображения, принятые 20 июля 1990 года, пункт 12.5; и сообщение № 223/1987, Робинсон против Ямайки, Соображения, принятые 30 марта 1989 года, пункт 10.3.

[19]          Сообщение № 52/1979, Садиас де Лопес против Уругвая, Соображения, принятые 29 июля 1981 года, пункт 13; сообщение № 74/1980, Эстрелла против Уругвая, Соображения, принятые 29 марта 1983 года, пункт 10; сообщение № 232/1987, Пинто против Тринидада и Тобаго, Соображения, принятые 20 июля 1990 года, пункт 12.5; и сообщение № 677/1996, Тисдейл против Тринидада и Тобаго, Соображения, принятые 1 апреля 2002 года, пункт 9.6.

[20]  Сообщение № 796/1998, Рис против Ямайки, Соображения, принятые14июля 2003 года, пункт 7.2. или Сообщение № 775/1997, Браун  против Ямайки, Соображения, принятые23 марта1999 года, пункт 6.6.

[21] Сообщение № 290/1997, Коллинз  против Ямайки, Соображения, принятые1 ноября1991 года, особое мнение или Сообщение № 387/1989, Карттунен против Финляндии, Соображения, принятые23 октября 1999 года, пункт 7.2.

[22] Сообщение № 387/1989, Карттунен против Финляндии, Соображения, принятые 23 октября 1992 года, пункт 7.3.

[23]Сообщение № 1015/2001, Пертерер против Австрии, Соображения, принятые 20 августа 2004 года, пункт 10.2; и сообщение № 387/1989, Карттунен против Финляндии, Соображения, принятые 23 октября 1992 года, пункт 7.2.

[24]          Сообщение № 207/1986, Мораэлъ против Франции, Соображения, принятые 28 июля 1989 года, пункт 9.3.

[25]          Замечание общего порядка 13/21 от 13 апреля 1984 года, пункт 19.

[26]          Сообщение № 848/1999Орехуэла против Колумбии, Соображения, принятые 23 июля 2002 года, пункт 7.3.

[27]          Сообщение № 387/1989 "Карттунен против Финляндии", Соображения, принятые 23 октября 1992 года, пункт 7.3.

[28]          Замечания общего порядка 13/21 от 13 апреля 1984 года, пункт 17.

[29]          Сообщение № 232/1987Пинто против Тринидада и Тобаго, Соображения, принятые 20 июля 1990 года, пункт 12.5.

[30]          Сообщение № 387/1989Карттунен против Финляндии, Соображения, принятые 23 октября 1992 года, особое мнение г-на Бертила Веннергрена.

[31]          Сообщение № 973/2001Халилов против Таджикистана, Соображения, принятые 30 марта 2005 года, пункт 7.5, и сообщение № 1073/2002 "Террон против Испании", Соображения, принятые 5 ноября 2004 года, пункт 7.4.

[32]          Сообщение № 64/1979Салъгар де Монтехо против Колумбии, Соображения, принятые 24 марта 1982 года, пункты 9.1 и 11.

[33]Замечание общего порядка 13/21 от 13 апреля 1984 года, пункт 10; сообщение № 43/1979Калъдас против Уругвая, Соображения, принятые 21 июля 1983 года, пункты 12.1 и 14; сообщение № 864/1999 Агудо против Испании, Соображения, принятые 31 октября 2002 года, пункт 9.1, и сообщение № 203/1986Эрмоса против Перу, Соображения, принятые 4 ноября 1988 года, пункт 11.3.

[34]  Сообщение № 677/1996, Тисдейл против Тринидада и Тобаго, Соображения, принятые1 апреля 2002 года, пункт9.3. Сообщение № 796/1998, де Каасарьего против Уругвая, Соображения, принятые29июля 1981 года, пункт 11.

[35]          Сообщение № 938/2000Съюперсауд и др. против Тринидада и Тобаго, Соображения, принятые 29 июля 2004 года, пункт 6.2; сообщение № 683/1996Ванза против Тринидада и Тобаго, Соображения, принятые 26 марта 2002 года, пункт 9.4; сообщение № 580/1994Эшби против Тринидада и Тобаго, Соображения, принятые 21 марта 2002 года, пункт 10.5; сообщение № 677/1996Тисдейл против Тринидада и Тобаго, Соображения, принятые 1 апреля 2002 года, пункт 9.4; сообщения № 210/1986 и 225/1987Пратт и Морган против Ямайки, Соображения, принятые 6 апреля 1989 года, пункт 13.4, и сообщение № 27/1977Пинкни против Канады, Соображения, принятые 29 октября 1981 года, пункт 22.

[36]          Сообщение № 203/1986, Эрмоса против Перу, Соображения, принятые 4 ноября 1988 года, пункт 11.3; и сообщение № 43/1979, Калъдас против Уругвая, Соображения, принятые 21 июля 1983 года, пункт 12.1.

[37] Сообщение № 250/1987, Рейд против Ямайки, Соображения, принятые20июля 1990 года, пункт 11.5;Сообщение № 16/1977, Мбенге против Заира, Соображения, принятые25марта1983 года, пункт 17;Сообщение № 349/1980, Райт против Ямайки, Соображения, принятые27июля 1992 года, пункт 8.7;

[38] Сообщение №470/1991, Киндлер против Канады, Соображения, принятые30июля 1993 года, пункт 15.2 и 15.3;Сообщение № 270-271/1988, Барретт и Сатклифф  против Ямайки, Соображения, принятые30марта1992 года, пункт 8, 4.

[39]          Сообщения № 210/1986 и 225/1987Пратт и Морган против Ямайки, Соображения, принятые 6 апреля 1989 года, пункт 13.6; сообщение № 599/1994Спенс против Ямайки, Соображения, принятые 18 июля 1996 года, пункт 7.1; и сообщение № 720/1996Морган и Уильяме против Ямайки, Соображения, принятые 3 ноября 1998 года, пункт 6.3.

[40]          Сообщение № 1110/2002, Роландо против Филиппин, Соображения, принятые 3 ноября 2004 года, особое мнение г-на Мартина Шейнина, г-жи Кристины Шане и г-на Раджсумира Лаллаха.

[41]          Сообщение № 1167/2003Райос против Филиппин, Соображения, принятые 27 июля 2004 года, пункт 7.1; и сообщение № 1110/2002Роландо против Филиппин, Соображения, принятые 3 ноября 2004 года, пункт 5.4.

[42] Пратт и Морган против Ямайки, Соображения, принятые 6 апреля 1989 года, пункт 13.4

[43]          Сообщение № 1073/2002, Террон против Испании, Соображения, принятые 5 ноября 2004 года, пункт 6.5; и сообщение № 1101/2002, Кабриада против Испании, Соображения, принятые 1 ноября 2004 года, пункт 6.5.

[44]          Народ Филиппин против Эчегаре, GRNo. 117472, 7 февраля 1997 года.

[45]Сообщение № 806/1998, Томпсон против Сент-Винсента и Гренадин, Соображения, принятые 18 октября 2000 года, пункт 8.2; и сообщение № 845/1998, Кеннеди против Тринидада и Тобаго, Соображения, принятые 26 марта 2002 года, пункт 7.3.

[46] Сообщение № 1077/2002, Соображения, принятые 28 марта 2003 года, особые мнения г-на Нисуке Андо и г-жи Рут Вуэджвуд.

[47]          Сообщение № 1189/2003, Фернандо против Шри-Ланки, Соображения, принятые 31 марта 2005 года, пункт 9.2.

[48]          Сообщение № 1110/2002, Роландо против Филиппин, Соображения, принятые 3 ноября 2004 года, пункт 4.5.

[49]Reclusionperpetuaозначает тюремное заключение сроком от 20 до 40 лет, предусматривающее возможность условно-досрочного освобождения после 30 лет, в то время как пожизненное тюремное заключение не предусматривает такой возможности.

[50] Томпсон против Сент-Винсента и Гренадин, Соображения, принятые 18 октября 2000 года; сообщение № 845/1998, Кеннеди против Тринидада и Тобаго, Соображения, принятые 26 марта 2002 года; и сообщение № 1077/2002, Карпо против Филиппин, Соображения, принятые 28 марта 2003 года.

[51] Сообщение № 971/2001, Арутюнянц против Узбекистана, Соображения, принятые 30 марта 2005 года, пункт 6.4.

[52]Сообщение № 594/1992, Филип против Ямайки, Соображения, принятые 20 октября 1998 года, пункт 7.2; и сообщение № 913/2000, Чан против Гайаны, Соображения, принятые 31 октября 2005 года, пункт 6.3.

[53]          Сообщение № 232/1987, Пинто против Тринидада и Тобаго, Соображения, принятые 20 июля 1990 года, пункт 12.5.

[54]          Сообщение № 536/93, Перера против Австралии, Соображения, принятые 28 марта 1995 года, пункт 6.4; сообщение № 534/1993, Х.Т.Б. против Канады, Соображения, принятые 19 октября 1993 года, пункт 4.3; и сообщение № 1110/2002, Роландо против Филиппин, Соображения, принятые 3 ноября 2004 года, пункт 4.5.

[55]  Сообщение № 387/1989, Карттунен против Финляндии, Соображения, принятые 23 октября 1992 года, пункт 7.3. См. также European Court of Human Rights, Ekbatani v.Sweden, application № 10563/83, 26 May 1988, para. 32.

[56]Сообщение № 973/2001, Халилов против Таджикистана, Соображения, принятые 30 марта 2005 года, пункт 7.5.

[57] Сообщение № 390/1990, Лубуто против Замбии, Соображения, принятые 31 окятября1995 года, пункт 7.3.

[58] Сообщение № 588/1994, Эррол Джонсон против Ямайки, Соображения, принятые 22 марта 1996 года, пункт 8.2 и 8.3.

[59] European Court of Human Rights, ėcalan v. Turkey, application ʋ 43221/99, 12 May 2005, paras. 167-175.

[60] В рассматриваемом деле автор сообщения утверждал, что супруга одного из судей Верховного суда Филиппин доводилась двоюродной бабушкой одной из жертв преступления. См. Соображения Комитета, пункт 3.10. Этот факт является в высшей степени серьезным, и в соответствии с нашим решением в деле Карттунена, его должно быть вполне достаточно, чтобы установить факт нарушения пункта 1 статьи 14. Однако государство-участник заверило нас, что судья, о котором идет речь, не участвовал в рассмотрении дела, "что подтверждается имеющейся в решении пометкой против его фамилии" (см. Соображения Комитета, пункт 4.13). Комитет ничего не возразил против этого заверения и не попытался глубже изучить стенограмму судебных заседаний.

[61]В связи с замечаниями Комитета в пункте 7.2 я хотела бы сослаться на свое особое мнение в делеКарпо против Филиппин, № 1077/2002, 28 марта 2003 года.