Это решение станет окончательным при условиях, изложенных в статье 44 § 2 Конвенции. Может подвергаться редакторской правке.

По делу «Шмушкович против Украины»,
Европейский Суд по правам человека (Пятая секция), заседая в составе:
Mark Villiger, Председатель,
Angelika Nußberger,
Boštjan M. Zupančič,
Ann Power-Forde,
Helena Jäderblom,
Aleš Pejchal, судьи,
Stanislav Shevchuk, специальный судья,
и Claudia Westerdiek, секретарь секции,
Рассмотрев дело в закрытом заседании 15 октября 2013 года,
Провозглашает следующее решение, принятое в этот день:

ПРОЦЕДУРА

1. Данное дело основано на заявлении (№ 3276/10) против Украины, поданном в Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – «Конвенция») гражданином Украины г-ном Михаилом Владимировичем Шмушковичем (далее – «заявитель») 11 января 2010 года.
2. Заявителя, которому была предоставлена правовая помощь, представлял г-н В. М. Яворский, адвокат, практикующий в Киеве. Украинское правительство (далее - «Правительство») представлял его уполномоченный, г-н Н. Кульчицкий, Министерство юстиции .
3. Заявитель утверждал, что ограничение на свободу организованного им мирного собрания было незаконным и несоразмерным, и что судебное решение по делу против него не было оглашено публично.
4. 8 декабря 2011 года Правительство было уведомлено о заявлении. Г-жа Г. Юдкивська, судья, избранная от Украины, не смогла участвовать в этом деле (Правило 28 Регламента Суда). Председатель Палаты принял решение о назначении г-на Станислава Шевчука специальным судьей (Правило 29 § 1 (b)).

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

5. Заявитель родился в 1979 году и живет в Одессе.
6. Заявитель является вице-президентом «Зелёнки», неправительственной молодежной организации, а также членом Одесского городского совета.
7. 17 марта 2009 года заявитель, как представитель «Зеленки», уведомил мэра Одессы и главу Приморского РОВД Одессы о намерении организации провести мирное собрание (пикет) перед зданием Одесского городского совета 19 марта 2009 с 11:00 до 13:00. Целью собрания было требование завершить строительство жилых домов, осуществляемое Департаментом строительства горсовета.
8. В своем письме, отправленном в тот же день, Одесский городской совет сообщил заявителю, что проведение пикета в такой короткий срок после уведомления является незаконным. Письмо гласило, что, в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 июля 1988 года о порядке организации и проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций в СССР (далее – «Указ 1988 года», см. пункт 18 ниже), уведомление должно быть подано не позднее, чем за десять дней до собрания. Также отмечалось, что в своем решении от 19 апреля 2001 года (см. пункт 20 ниже) Конституционный Суд постановил, что организаторы мирных собраний должны заранее информировать власти о своем намерении провести собрание. В письме также говорилось, что в Украине так и не было принято никакого закона в отношении права на свободу мирных собраний, и что Указ 1988 года все еще остается в силе. Заявитель был также проинформирован о том, что несвоевременное уведомление о пикете может рассматриваться как нарушение порядка проведения собраний в соответствии с пунктом 2 Указа 1988 года, и организатор такого пикета будет нести административную ответственность в соответствии со статьей 185-1 Кодекса Украины об административных правонарушениях (КоАП).
9. Пикет был проведен, как и планировалось, с 11:00 до 13:00 19 марта 2009 года. По словам заявителя, пикет был мирным, и в нем участвовали всего несколько человек. В протоколе милиции от того же дня отмечено, что в пикете приняли участие около 250 человек, и что никаких нарушений общественного порядка не было.
10. 4 апреля 2009 года сотрудник Приморского РОВД Одессы в присутствии заявителя составил протокол об административном правонарушении, указав, что 19 марта 2009 года заявитель организовал и провел пикет в нарушение статьи 185-1 КоАП и решения Конституционного Суда от 19 апреля 2001 года. Заявитель подписал протокол, добавив, что он считает свои действия законными. Протокол был передан в суд.
11. 15 мая 2009 года Приморский районный суд г. Одессы (далее – «районный суд») рассмотрел дело заявителя. Согласно протоколу судебного заседания, предоставленному Правительством, допрос продолжался с 13:24 до 13:34. После этого судья удалился в комнату для обсуждений. В 14:27 судья публично огласил решение, и заседание было закрыто в 14:32 вечера. По утверждению Правительства, полный текст решения был оглашен публично, а три часа спустя секретарь суда передал печатный экземпляр решения представителю заявителя. По словам заявителя, решение суда не было оглашено публично, но было передано его представителю в письменной форме через три часа после окончания судебного заседания.
12. В этом решении районный суд постановил, что заявитель нарушил общественный порядок, не уведомив должным образом Одесский городской совет об организованном им пикете. Суд признал заявителя виновным в нарушении порядка организации и проведения митингов и демонстраций и оштрафовал его на 170 украинских гривен (UAH) (17 евро). Суд постановил, в частности, что заявитель нарушил статью 185-1 КоАП, поскольку он не выполнил требование о десятидневном уведомлении. Суд основывал свои выводы на Указе 1988 года, который предусматривает, что заявление о проведении собрания должно было быть подано в соответствующий орган по крайней мере за десять дней до его проведения. Кроме того, суд сослался на решение Конституционного Суда и отметил, что точный срок уведомления должен регулироваться законом. Он также отметил, что Указ 1988 года действителен в Украине в соответствии с постановлением Верховной Рады Украины о временном применении некоторых законодательных актов Советского Союза (см. пункт 19 ниже). Суд также указал на тот факт, что заявитель был проинформирован горсоветом, что поданное им уведомление противоречит требованиям законодательства, и что он может быть привлечен к административной ответственности.
13. 25 мая 2009 года заявитель оспорил это решение. Он утверждал, что Указ 1988 года, на который ссылается суд первой инстанции в своем решении, является недействительным и противоречит Конституции. В частности, он отметил, что Указ 1988 года предусматривает, что лица, желающие провести мирное собрание, должны получить разрешение, в то время как Конституция предусматривает только, что власти должны были быть уведомлены о намерении провести такое собрание. Кроме того, статья 92 Конституции предусматривает, что гарантии прав человека должны регулироваться исключительно законами, а статья 39 Конституции гласит, что ограничение права на мирные собрания может быть установлено только законом, в то время как Указ 1988 года не является законом Украины. Он далее отметил, что во время проведения пикета не существовало судебного решения, ограничивающего право на проведение вышеупомянутого пикета, как того требует статья 39 Конституции. Заявитель также утверждал, что он был привлечен к ответственности в нарушение статьи 11 Конвенции, и что необходимости привлекать его к ответственности не было, поскольку пикет был мирным и не нарушал общественный порядок. Наконец, он жаловался, что данное решение не было оглашено публично, что противоречит статье 285 Кодекса об административных правонарушениях (см. пункт 17 ниже) и статье 6 § 1 Конвенции.
14. 16 июля 2009 года Одесский областной апелляционный суд, в присутствии заявителя и его представителя, оставил в силе решение суда первой инстанции. В этом решении суд кратко описал факты дела, изложил доводы заявителя и проанализировал соответствующие законодательные акты в контексте решения суда первой инстанции. Что касается довода заявителя о том, что не было необходимости привлекать его к ответственности, суд указал, что заявитель был наказан не за нарушение порядка проведения собрания, а за нарушение установленного порядка его организации. Суд, однако, не рассмотрел жалобу заявителя, что решение суда первой инстанции не было оглашено публично.
15. Заявитель не заплатил штраф .

II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ МЕЖДУНАРОДНОЕ И НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ПРАКТИКА

A. Конституция Украины

16. Соответствующие положения Конституции гласят:
Статья 22
«Права и свободы человека и гражданина, закрепленные нашей Конституцией, не являются исчерпывающими.
Конституционные права и свободы гарантируются и не могут быть упразднены.
При принятии новых законов или внесении изменений в действующие законы не допускается сужение содержания и объема существующих прав и свобод».
Статья 39
«Граждане имеют право собираться мирно, без оружия и проводить собрания, митинги, шествия и демонстрации, о проведении которых заблаговременно уведомляются органы исполнительной власти или органы местного самоуправления.
Ограничение относительно реализации этого права может устанавливаться судом в соответствии с законом и только в интересах национальной безопасности и общественного порядка - с целью предупреждения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья населения или защиты прав и свобод других людей.
Статья 92
« Исключительно законами Украины определяются:
(1) права и свободы человека и гражданина, гарантии этих прав и свобод; основные обязанности гражданина...”
Раздел XV
Переходные положения
«1. Законы и иные нормативные акты, принятые до вступления в силу настоящей Конституции, являются действующими в части, не противоречащей Конституции Украины...»

B. Кодекс об административных правонарушениях

17. Соответствующие положения Кодекса гласят:
Статья 185-1
Нарушение порядка организации и проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций
«Нарушение установленного порядка организации или проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций влечет предупреждение или наложение штрафа от десяти до двадцати пяти не облагаемых налогом минимумов доходов граждан.
Те же действия, совершенные повторно в течение года после применения мер административного взыскания или организатором собраний, митинга, уличного шествия, демонстрации, — влекут наложение штрафа от двадцати до ста не облагаемых налогом минимумов доходов граждан или исправительные работы на срок от одного до двух месяцев с отчислением двадцати процентов заработка, или административный арест сроком до пятнадцати суток».

Статья 285
Объявление постановления по делу об административном правонарушении и вручение копии постановления
«Постановление оглашается немедленно после окончания рассмотрения дела. Копия постановления в течение трех дней вручается или направляется лицу, в отношении которого оно вынесено...»

C. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 июля 1988 года о порядке организации и проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций в СССР (Указ 1988 года)

18. Указ устанавливает порядок запроса и выдачи разрешения на организацию и проведение собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций. Указ, в частности, гласит:
«Конституция СССР, в соответствии с интересами народа и в целях укрепления и развития социалистического строя, гарантирует гражданам СССР свободу собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций. Осуществление этой политической свободы обеспечивается предоставлением трудящимся и их организациям общественных зданий, улиц, площадей и других мест...
1. О проведении собрания, митинга, уличного шествия или демонстрации делается заявление в исполнительный комитет соответствующего местного Совета народных депутатов...
2. Заявление о проведении собрания, митинга, уличного шествия или демонстрации подается в письменной форме не позднее чем за десять дней до намечаемой даты их проведения...
3. Исполнительный комитет Совета народных депутатов рассматривает заявление и сообщает уполномоченным (организаторам) о принятом решении не позднее чем за пять дней до времени проведения мероприятия, указанного в заявлении...
6. Исполнительный комитет Совета народных депутатов запрещает собрание, митинг, уличное шествие или демонстрацию, если цель их проведения противоречит Конституции СССР, конституциям союзных и автономных республик либо угрожает общественному порядку и безопасности граждан».

D. Постановление Верховной Рады Украины от 12 сентября 1991 года о временном применении некоторых законодательных актов Советского Союза

19. Постановление, в частности, гласит:
«… до вступления в силу соответствующего законодательства Украины, на территории республики применяется законодательство СССР в отношении вопросов, которые не урегулированы законодательством Украины, в части, не противоречащей Конституции и законодательству Украины».

E. Национальное прецедентное право

1. Решение Конституционного Суда Украины от 19 апреля 2001 года в отношении своевременного уведомления о мирном собрании

20. В своем решении Конституционный Суд, в частности, постановил:
«1. ... Министерство внутренних дел Украины обратилось в Конституционный Суд Украины с ходатайством дать официальное толкование положения части первой статьи 39 Конституции Украины о заблаговременном извещении органов исполнительной власти или органов местного самоуправления о проведении собраний, митингов, походов и демонстраций.
В конституционном представлении отмечается, что в соответствии со статьей 39 Конституции Украины граждане имеют право собираться мирно, без оружия и проводить собрания, митинги, походы и демонстрации, о проведении которых заблаговременно извещаются органы исполнительной власти или органы местного самоуправления. Вместе с тем отмечается, что конкретного срока, на протяжении которого необходимо известить органы исполнительной власти или органы местного самоуправления о проведении отмеченных акций, действующим законодательством Украины не установлено...
... Конституционный Суд Украины решил:
1. Положения части первой статьи 39 Конституции Украины относительно заблаговременного извещения органов исполнительной власти или органов местного самоуправления о проведении собраний, митингов, походов и демонстраций в аспекте конституционного представления нужно понимать так, что организаторы таких мирных собраний должны известить указанные органы о проведении этих мероприятий предварительно, то есть в приемлемые сроки, которые предшествуют дате их проведения. Эти сроки не должны ограничивать предусмотренное статьей 39 Конституции Украины право граждан, а должны служить его гарантией и в то же время предоставлять возможность соответствующим органам исполнительной власти или органам местного самоуправления принять меры относительно беспрепятственного проведения гражданами собраний, митингов, походов и демонстраций, обеспечения общественного порядка, прав и свобод других людей.
Определения конкретных сроков заблаговременного извещения с учетом особенностей форм мирных собраний, их массовости, места, времени проведения и тому подобное является предметом законодательного регулирования...»

2. Информационная записка Высшего административного суда Украины от апреля 2012 года об исследовании и выводах в отношении юриспруденции административных судов, применявших соответствующие законодательные акты и рассматривавших дела, касающиеся реализации права на свободу мирных собраний (собраний, митингов, шествий, демонстраций и др.) в 2010 и 2011 годах

21. 21 мая 2012 года Пленум Высшего административного суда Украины своим Указом № 6 решил направить эту записку для сведения судей низших административных судов. В записке говорилось, в частности:
«... Судебная практика включает дела, касающиеся ограничения права на мирные собрания, которые рассматривались на основании порядка организации и проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций, предусмотренного Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 июля 1988 года № 9306-XI о порядке организации и проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций в СССР. Этот подход является неправильным.
Поскольку этот Указ устанавливает порядок санкционирования (регистрации) мирных собраний и дает властям и органам местного самоуправления полномочия запрещать подобные мероприятия, в то время как нормы Конституции Украины регулируют процедуру, в соответствии с которой власти уведомляются о проведении собрания, и предусматривают, что только суды имеют право запрещать мирные собрания, вышеупомянутый нормативный акт не должен применяться судами при принятии решений по таким делам....»

3. Решения административных судов

22. В своем решении от 30 марта 2007 года по делу С. против исполкома Днепропетровского городского совета, касающемуся принятия правил проведения массовых мероприятий в городе Днепропетровске, Бабушкинский районный суд г. Днепропетровска постановил, в частности, что процедура реализации права на свободу собраний и основания для ограничения этого права не регулируются украинским законодательством, и поэтому у горсовета не было оснований принимать оспариваемые правила, которые представляют собой вмешательство в права граждан.
23. В другом деле Киевский административный суд, в своем решении от 29 ноября 2011 года, ограничил право нескольких НПО и частных лиц на проведение демонстрации по причине, в частности, неуведомления Киевской городской государственной администрации о своем намерении за десять дней до мероприятия. Суд сослался на Указ 1988 года. Участники обжаловали это решение. 16 мая 2012 года Киевский апелляционный административный суд отменил решение суда первой инстанции. В своем решении апелляционный суд отметил, что Указ 1988 года противоречит Конституции, так как требует от организаторов получить разрешение на проведение демонстрации, и уполномоченные органы исполнительной власти могут запретить такое мероприятие, тогда как статья 39 Конституции предусматривает, что власти должны получить уведомление о планируемом собрании, и только судебные органы могут наложить ограничения на его проведение. Он также отметил, что в своем решении от 19 апреля 2001 года (см. пункт 20 выше) Конституционный Суд не сослался на Указ 1988 года в качестве нормативного акта, который должен применяться в Украине для рассматриваемых правоотношений. Суд также отметил, что материалы дела не содержат никаких документов, подтверждающих, что уведомление о демонстрации менее чем за 10 дней помешало милиции обеспечить общественный порядок во время демонстрации, и что проведение такого мероприятия может создать реальную опасность беспорядков, преступления или угрозу для здоровья населения, а также поставить под угрозу права и свободы других лиц. Он пришел к выводу, что решение суда первой инстанции несовместимо со статьей 39 Конституции и статьей 11 Конвенции.
24. В еще одном деле Киевский апелляционный административный суд, своим решением от 11 октября 2012 года, отменил судебное решение Киевского административного суда, который ограничил свободу мирных собраний в отношении ряда политических и неправительственных организаций по заявлению Киевской городской государственной администрации. В своем решении апелляционный административный суд отметил, что, принимая решение по делу, суд первой инстанции опирался на положения Указа 1988 года, в то время как с 1996 года вопрос о проведении мирных собраний регулируется Конституцией. Кроме того, суд отметил, что Указ 1988 года противоречит Конституции, так как он предусматривает процедуру получения разрешения на проведение демонстрации, и что Указ касался проведения подобных мероприятий в несуществующей стране («СССР»), регулировал отношения между гражданами СССР и исполкомами Советов народных депутатов, а также рассматривал демонстрации на основании их совместимости с Конституцией СССР, конституциями союзных и автономных республик, то есть, несуществующими конституциями несуществующих субъектов. Суд также отметил, что, в соответствии с украинской Конституцией, права и свободы, а также соответствующие гарантии, могут быть определены только в соответствии с законами Украины.

F. Другое соответствующее международное и национальное законодательство и практика

25. Другое соответствующее национальное законодательство и практику, а также соответствующие международные документы можно найти в деле Vyerentsov v. Ukraine (no. 20372/11, §§ 26, 32, 33 and 38-43, 11 April 2013).

ПРАВО

I. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 11 КОНВЕНЦИИ

26. Заявитель жаловался, в соответствии со статьей 11 Конвенции, на то, что государство незаконно вмешалось в его право на свободу мирных собраний, оштрафовав его за якобы слишком позднее уведомление об организованном им пикете. Это вмешательство, по его мнению, не было необходимым в демократическом обществе.
«1. Каждый имеет право на свободу мирных собраний...
2. Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц...»

A. Приемлемость

27. Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (а) Конвенции. Кроме того, Суд отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. Существо дела

1. Аргументы сторон

28. Заявитель утверждал, что в Украине нет четкого и предсказуемого законодательства в сфере свободы собраний. Судебная практика несогласованна: некоторые суды применяют Указ 1988 года, а другие не делают этого, считая Указ недействительным и противоречащим Конституции. Заявитель сослался на примеры решений национальных судов (см. пункты 22 и 23 выше), в которых суды признали, что национальное законодательство не регулирует порядок организации и проведения мирных собраний. Он отметил, что Указ 1988 года гласит, что лица, желающие провести мирное собрание, должны получить разрешение, в то время как в Конституции предусмотрено только предварительное уведомление властей о намерении провести такое собрание. Поэтому нельзя сказать, что Указ дополняет конституционные положения о свободе собраний, так как он явно им противоречит. Кроме того, статья 92 Конституции предусматривает, что гарантии прав человека должны регулироваться исключительно законами и статьей 39 Конституции при условии, что ограничение права на мирные собрания может быть установлено только законом, но Указ 1988 не является законом Украины. По мнению заявителя, в своем решении от 19 апреля 2001 года Конституционный Суд не признал законность Указа 1988 в отношении требования предварительного уведомления как минимум за десять дней.
29. Кроме того, заявитель считает, что статья 185-1 КоАП не соответствует требованию качества закона, поскольку он предусматривает ответственность за нарушение процедуры, которая не определена во внутреннем законодательстве.
30. Заявитель также утверждает, что привлечение его к ответственности не было необходимым, потому что пикет, о котором идет речь, не вызвал никаких нарушений общественного порядка. Кроме того, национальные власти не оценили обстоятельства дела, а ограничились тем, что формально установили несоблюдение требования предварительного уведомления за десять дней до проведения пикета.
31. Правительство согласилось, что вывод национального суда о том, что заявитель подлежит административной ответственности, представляет собой вмешательство в его право на свободу мирных собраний. Они утверждали, однако, что вмешательство было оправданным.
32. Правительство утверждало, что вмешательство было «предусмотрено законом». Они утверждали, что, согласно прецедентному праву Европейского Суда, понятие «закон» не обязательно означает акт национального парламента, но может включать акты более низкого ранга, такие как уставы и неписаные законы. В сфере, охватываемой писаным законом, «закон» - это действующий акт, интерпретируемый компетентным судом, в случае необходимости, в свете любых новых практических обстоятельств (Kruslin v. France, 24 April 1990, § 29, Series A no. 176 A). Они отметили, что, в соответствии со статьей 39 Конституции, право на свободу собраний может быть ограничено судом, и, в соответствии с решением Конституционного Суда от 19 апреля 2001 года, органы исполнительной власти могут согласовывать с организаторами детали мероприятия, такие как время, место проведения, продолжительность и так далее, и уведомление о планируемом собрании должно быть подано в срок, чтобы у властей было достаточно времени для принятия решения о законности собрания и, в случае необходимости, решения вопроса, необходимо ли обратиться в суд для урегулирования любого возникшего спора.
33. Правительство согласилось, что официального закона, регулирующего отношения, связанные со свободой собраний, не существует, но утверждало, что Указ 1988 года действителен, и что Конституционный Суд не объявил его недействительным. Они считают, что правила, изложенные в Указе 1988 года, являются достаточно предсказуемыми и точными, и что национальные суды всех уровней признали применимость этого указа в деле заявителя.
34. Они также утверждали, что ограничение права заявителя на свободу собраний преследовало законную цель защиты прав и свобод других лиц, и было необходимым, учитывая, что пикет проводился в людном районе, то есть собрание могло угрожать жизни и здоровью других лиц, в том числе туристов и представителей различных религиозных и политических течений, и так далее. Кроме того, место проведения не было оборудовано необходимыми санитарно-бытовыми помещениями. Они отметили, наконец, что во время другого мероприятия, ранее проведенного организацией заявителя, имело место нарушение общественного порядка, и что это подтверждает важность своевременного уведомления, чтобы власти могли принять необходимые меры для обеспечения безопасности и общественного порядка.

2. Оценка Суда

a) Имело ли место вмешательство

35. Суд считает, и стороны этого не оспаривают, что привлечение заявителя к ответственности за организацию и проведение мирного собрания представляет собой вмешательство в его право на свободу мирных собраний.
b) Было ли вмешательство оправданным
36. Вмешательство является нарушением статьи 11, если оно не «предусмотрено законом», не преследует одну или несколько законных целей в соответствии с пунктом 2 и не является «необходимым в демократическом обществе» для достижения этих целей.
37. Европейский Суд напоминает, что выражение «предусмотрено законом» в статье 11 Конвенции не только требует, чтобы оспариваемая мера имела основу в национальном законодательстве, но и относится к качеству соответствующего закона. Закон должен быть доступным для заинтересованных лиц и сформулирован с достаточной точностью, чтобы позволить им – в случае необходимости, с соответствующей консультацией – предвидеть, в степени, разумной в данных обстоятельствах, последствия, которые может повлечь за собой данное действие (см. например, The Sunday Timesv. the United Kingdom (no. 1), judgment of 26 April 1979, Series A no. 30, p. 31, § 49; Rekvényi v. Hungary [GC], no. 25390/94, § 34, ECHR 1999 III; Rotaru v. Romania [GC], no. 28341/95, § 55, ECHR 2000 V; и Maestri v. Italy [GC], no. 39748/98, § 30, ECHR 2004 I).
38. Суд отмечает, что на заявителя был наложен штраф в соответствии со статьей 185-1 КоАП, которая предусматривает штраф за нарушение порядка организации и проведения демонстраций. Таким образом, вмешательство имело основу в национальном законодательстве. Не оспаривается, что Кодекс был доступен, и у Суда нет причин в этом сомневаться. Таким образом, остается определить, было ли это положение предсказуемым.
39. Суд отмечает, что между сторонами существует спор, есть ли в Украине какой-либо правовой акт, предусматривающий «процедуру», упомянутую в статье 185-1 КоАП. Правительство утверждает, что «процедура» определена в Указе 1988 года, а заявитель возражает, что этот правовой акт бывшего СССР более не действителен и неприменим в Украине, так как он противоречит Конституции.
40. Суд повторяет, что его полномочия рассматривать вопросы соблюдения внутреннего законодательства ограничены, так как в первую очередь национальные власти должны заниматься толкованием и применением этого законодательства. Суд отмечает, что недавно он подробно рассмотрел существующую в Украине правовую базу в отношении порядка проведения мирных демонстраций в деле Vyerentsov (Vyerentsov v. Ukraine, упомянутое выше, §§ 51 to 57). Суд, в частности, установил:
«54. ... Из материалов дела и доводов заявителя ясно, что нет единого мнения в отношении применимости Указа 1988 года и существования четкой и предсказуемой процедуры организации и проведения мирных демонстраций. Практика национальных судов также демонстрирует противоречия в этой сфере [...]. Это правда, что Конституция Украины предусматривает некоторые общие правила в отношении возможного ограничения свободы собраний, но эти правила требуют дальнейшей разработки во внутреннем законодательстве. Единственным существующим документом, устанавливающим такую процедуру, является Указ 1988 года, положения которого не являются общепринятыми в качестве действительной процедуры проведения демонстраций, и который предусматривает, что подтверждается практикой национальных судов [...], процедуру, отличную от процедуры, изложенной в Конституции. В самом деле, в то время как Конституция Украины требует заблаговременного уведомления властей о намерении провести демонстрацию и предусматривает, что любое ограничение может вводиться только судом, Указ 1988 года, составленный в соответствии с Конституцией СССР 1978 года, гласит, что лица, желающие провести мирную демонстрацию, должны получить разрешение от местной администрации, которая также имеет право запретить любую такую демонстрацию. Из преамбулы Указа ясно, что он был предназначен для совсем других целей, а именно для того, чтобы определенные категории лиц могли, с разрешения администрации, выражать свои взгляды в пользу определенной идеологии, что само по себе несовместимо с сутью свободы собраний, гарантированной Конституцией Украины и Конвенцией. Как признали национальные суды [...], демонстрации, в соответствии с Указом 1988 года, рассматриваются на основании их совместимости с «несуществующими конституциями несуществующих субъектов». Таким образом, Суд не может сделать вывод, что «процедура», упомянутая в статье 185-1 Кодекса об административных правонарушениях, сформулирована с достаточной степенью точности, позволяющей заявителю предвидеть, в степени, разумной в данных обстоятельствах, последствия его действий (см., с соответствующими изменениями, Mkrtchyan, там же). ...
55. Кроме того, Суд отмечает, что, по общему признанию, Постановление Верховной Рады Украины о временном применении некоторых законодательных актов СССР касается временного применения советского законодательства, и до сих пор украинский парламент не принял никакого закона, регулирующего порядок проведения мирных демонстраций, хотя статьи 39 и 92 Конституции четко требуют, чтобы такая процедура была определена законом, то есть актом Верховной Рады Украины. Хотя Суд признает, что в переходный период стране может потребоваться некоторое время, чтобы создать свою законодательную базу, он не может согласиться с тем, что задержка, превышающая двадцать лет, является оправданной, особенно когда дело касается такого фундаментального права, как свобода мирных собраний. Таким образом, Суд приходит к выводу, что вмешательство в право заявителя на свободу мирных собраний не было предусмотрено законом» (Vyerentsov v. Ukraine, упомянутое выше, §§ 54 и 55).
Суд не видит причин отходить от этих выводов в данном деле, которое касается той же юридической основы, и в котором стороны представили аргументы, аналогичные представленным в вышеупомянутом деле Vyerentsov.
41. Придя к выводу, что вмешательство в право заявителя на свободу мирных собраний не было предусмотрено законом, Суд не должен рассматривать вопрос о соблюдении двух других требований статьи 11 § 2 (законная цель и необходимость вмешательства).
42. Соответственно, имело место нарушение статьи 11 Конвенции.

II. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 КОНВЕНЦИИ

43. Заявитель жаловался, что решение суда первой инстанции о привлечении его к ответственности за нарушение порядка организации мирного собрания не было оглашено публично. Он сослался на статью 6 § 1 Конвенции, которая, в частности, гласит:
«1. Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела ... судом... Судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на судебные заседания в течение всего процесса или его части по соображениям морали, общественного порядка или национальной безопасности в демократическом обществе, а также когда того требуют интересы несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или - в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо - при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия».

A. Приемлемость

44. Стороны согласились, что статья 6 в своем уголовном аспекте применима по отношении к данному разбирательству. Суд повторяет, что производство по делам о мелких правонарушениях, влекущих за собой лишение свободы, подпадают под действие уголовного аспекта статьи 6 независимо от того, наказывается ли фактически заинтересованное лицо лишением свободы или нет (сравните Gurepka v. Ukraine, no. 61406/00, § 55, 6 September 2005 и Kornev and Karpenko v. Ukraine, no. 17444/04, § 61, 21 October 2010). В данном деле, заявитель был признан виновным в совершении правонарушения, влекущего за собой максимальное наказание в виде лишения свободы на пятнадцать суток. Соответственно, статья 6 применима к разбирательству в отношении заявителя.
45. Кроме того, Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (а) Конвенции. Кроме того, Суд отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. Существо дела

1. Аргументы сторон

46. Заявитель жаловался, что суд первой инстанции не огласил свое решение публично, но передал его печатную копию его адвокату через три часа после окончания заседания.
47. Правительство отметило, что разбирательство в суде первой инстанции было открытым. Они оспорили жалобу заявителя как необоснованную и утверждали, что решение было оглашено публично. В поддержку своих аргументов, они представили протокол и аудиозапись судебного заседания, включающие рассмотрение дела и оглашение приговора.
48. Они также утверждали, что, в отличие от других процессуальных кодексов, Кодекс об административных правонарушениях не указывает, что оглашение решения должно быть публичным. Причиной этого является незначительность разбирательств об административных правонарушениях – многочисленных и часто повторяющихся – что, таким образом, делает требование публичного оглашения слишком обременительным.
49. Они отметили, наконец, что в любом случае Апелляционный суд огласил окончательное решение по делу публично и в присутствии заявителя, его адвоката и представителей средств массовой информации. Содержание его решения повторяло содержание решения суда первой инстанции. Апелляционный суд сослался на те же правовые нормы и пришел к тем же выводам. Поэтому, даже если предположить, что решение суда первой инстанции не было оглашено публично, этот недостаток был исправлен Апелляционным судом.
50. Заявитель не согласился. Он заявил, что ни он, ни его адвокат не присутствовали во время оглашения, если оно действительно имело место, и поинтересовался, для кого это решение было оглашено в их отсутствие. Кроме того, записи, представленные Правительством, свидетельствуют о том, что между окончанием заседания и предполагаемым оглашением прошел почти час, что позволяет предположить, что судья, возможно, советовался с кем-то перед оглашением решения.
51. Заявитель согласился с утверждением Правительства, что разбирательство в Апелляционном суде было открытым, но раскритиковал Апелляционный суд за нерассмотрение его жалобы, что суд первой инстанции не огласил решение публично. Соответственно, заявитель считает, что разбирательство в Апелляционном суде не компенсировало то, что суд первой инстанции не огласил свое решение публично.

2. Оценка Суда

52. Европейский Суд напоминает, что открытый характер разбирательства защищает истцов от тайного отправления правосудия, без контроля со стороны общественности; это также является одним из средств для поддержания доверия к судам, высшим и низшим. Делая отправление правосудия наглядным, открытость способствует достижению целей статьи 6 § 1, а именно справедливому судебному разбирательству, гарантия которого является одним из основополагающих принципов любого демократического общества по смыслу Конвенции (см. Pretto and Others v. Italy, judgment of 8 December 1983, Series A no. 71, p. 11, § 21, и Axen v. Germany, judgment of 8 December 1983, Series A no. 72, p. 12, § 25).
53. Договаривающиеся государства пользуются значительной свободой усмотрения при выборе соответствующих средств для того, чтобы их судебные системы соответствовали требованиям статьи 6 (см. Hadjianastassiou v. Greece, judgment of 16 December 1992, Series A no. 252, p. 16, § 33).
54. Суд постановил, в отношении требования публичного оглашения судебных решений, что в каждом деле форма публичности «решения» в соответствии с внутренним законодательством государства-ответчика должна оцениваться в свете особенностей рассматриваемого дела во всей их полноте, и с учетом целей и задач статьи 6 § 1 (см. Pretto and Others, упомянутое выше, § 26; Axen, упомянутое выше, § 31; и Sutter v. Switzerland, judgment of 22 February 1984, Series A no. 74, p. 14, § 33).
55. Суд не нашел нарушения в деле, где суд первой инстанции провел открытое слушание, но не огласил свое решение публично, однако апелляционный суд вынес свое решение, в котором содержались выводы суда первой инстанции и сделал это решение окончательным, публично (см. Lamanna v. Austria, no. 28923/95, §§ 33 34, 10 July 2001).
56. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Суд не может согласиться с утверждением Правительства, что в силу незначительности административных правонарушений, судебные органы могут быть освобождены от обязательства оглашать свои суждения публично. Суд отмечает, что судебное разбирательство по делу заявителя касалось правонарушения, которое было достаточно серьезным, чтобы рассматриваемое дело подпадало в сферу действия статьи 6. Правительство само согласилось, что статья 6 применима к этому разбирательству. Таким образом, гарантии статьи 6 в полной мере применимы к данному разбирательству, включая требование публичного оглашения решения.
57. Кроме того, Суд отмечает, что стороны расходятся во мнениях относительно того, огласил ли суд первой инстанции свое решение публично. Однако стороны не оспаривают, что даже если оглашение приговора имело место, заявитель и его адвокат при этом не присутствовали, и не знали, кто при этом присутствовал, но получили копию решения вскоре после слушания. В обстоятельствах данного дела, Суд считает, что, несмотря на вышеупомянутые разногласия между сторонами в отношении фактов, он может принять решение по жалобе заявителя, даже если предположить, что суд первой инстанции не огласил решение публично, учитывая, что Апелляционный суд огласил решение публично и повторил выводы и рассуждения суда первой инстанции. Хотя Апелляционный суд не рассмотрел жалобу заявителя о неоглашении решения, он не был обязан рассматривать все жалобы заявителя, а материалы дела содержали протокол слушания в суде первой инстанции, гласящий, что оглашение имело место. Соответственно, Апелляционный суд, возможно, мог считать, что рассматривать эту жалобу нет необходимости. В любом случае, принимая во внимание разбирательство в целом, Суд считает, что цель статьи 6 § 1, а именно обеспечение общественного контроля над судебными решениями, позволяющего общественности изучить методы рассмотрения судами дел такого типа, была достигнута в данном деле путем публичного оглашения решения апелляционным судом.
Соответственно, нарушения статьи 6 § 1 Конвенции не было.

III. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

58. Статья 41 Конвенции гласит:
«Если Суд решает, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

A. Ущерб

59. Заявитель потребовал выплатить ему 2000 евро (EUR) в качестве компенсации нематериального вреда.
60. Правительство сочло это требование чрезмерным и необоснованным.
61. Суд, принимая решение на справедливой основе, присуждает требуемую сумму в полном объеме.

B. Расходы и издержки

62. Заявитель не выдвинул никаких требований по этому пункту, поэтому Суд не принимает никакого решения на этот счет.

C. Пеня

63. Суд считает разумным, что пеня должна быть основана на граничной кредитной ставке Европейского Центрального Банка, к которой следует добавить три процентных пункта.

ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ СУД ЕДИНОГЛАСНО

1. Объявляет заявление приемлемым;

2. Постановляет, что имело место нарушение статьи 11 Конвенции;

3. Постановляет, что нарушения статьи 6 § 1 Конвенции не было;

4. Постановляет
(a) государство-ответчик должно выплатить заявителю, в течение трех месяцев с даты, когда судебное решение станет окончательным в соответствии со статьей 44 § 2 Конвенции, 2000 (две тысячи) евро, плюс любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве компенсации нематериального вреда, в переводе в национальную валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты
(b) с момента истечения вышеупомянутых трех месяцев до выплаты, на вышеуказанную сумму начисляется пеня, равная граничной кредитной ставке Европейского Центрального Банка в этот период, плюс три процентных пункта.
Составлено на английском языке и зарегистрировано в письменном виде 14 ноября 2013 года, в соответствии с Правилом 77 §§ 2 и 3 Регламента Суда.
Claudia Westerdiek Mark Villiger
Секретарь Председатель
В соответствии со статьей 45 § 2 Конвенции и правилом 74 § 2 Регламента Суда, к настоящему решению прилагается особое мнение судьи Шевчука.
M.V.
C.W.

ОСОБОЕ МНЕНИЕ СТАНИСЛАВА ШЕВЧУКА, СПЕЦИАЛЬНОГО СУДЬИ

Я голосовал вместе с другими членами Суда за вывод, что в настоящем деле имело место нарушение статьи 11 Европейской Конвенции по правам человека. К моему большому сожалению, я не разделяю полностью точку зрения большинства, и поэтому считаю себя обязанным добавить к решению Суда это особое мнение.
Большая часть моих возражений относится к аргументации большинства, изложенной в пункте 40 решения, в котором Суд цитирует §§ 54-55 решения по делу Vyerentsov v. Ukraine (no. 20372/11, 11 April 2013). На мой взгляд, Суд должен был остановиться, как только он обнаружил, что вмешательство в право заявителя на свободу мирных собраний не было предусмотрено законом, а не давать указания национальному законодательному органу в отношении необходимости специального закона о мирных собраниях, что является ненадлежащим выполнением функций Суда.
Для начала, я считаю целесообразным представить некоторые общие замечания касательно соответствующего национального законодательства и судебной практики. Право на свободу мирных собраний закреплено в статье 39 Конституции Украины, которая предусматривает уведомительный порядок и гласит, в своем втором абзаце, что «ограничение относительно реализации этого права может устанавливаться судом в соответствии с законом и только в интересах национальной безопасности и общественного порядка – с целью предупреждения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья населения или защиты прав и свобод других людей». В настоящее время в Украине нет специального закона о свободе собраний. Законодательная база включает в себя положения, содержащиеся в нескольких законах и регулирующие ограничение этой свободы, в частности, статью 38(1)(б)(3) Закона Украины о самоуправлении, которая предусматривает, что исполнительные органы соответствующих советов имеют полномочия решать, в соответствии с законом, вопросы, связанные с проведением собраний, митингов, демонстраций, спортивных мероприятий и так далее .
В настоящее время Конституция Украины не требует, чтобы право на мирные собрания зависело от принятия какого-либо разрешающего закона. Обратное утверждение предполагает принятие старой позитивистской идеи, что положения Конституции, касающиеся прав человека и основных свобод не имеют прямого действия и требуют принятия «разрешающего» законодательства. Но, на мой взгляд, статья 39, в сочетании со статьей 8 Конституции, устанавливающей прямое действие конституционных положений, должна прямо применяться судами, и каждый может непосредственно обратиться в суд для защиты конституционных прав и свобод на основании Конституции Украины (статья 8 § 3). Что касается пресловутого Указа 1988 года, после вступления в силу Конституции 1996 года Указ перестал быть действующим законом Украины, поскольку он напрямую противоречит статье 39: Указ предусматривает разрешительную процедуру, в то время как статья 39 Конституции требует только предварительного уведомления. Эта точка зрения также может быть выведена из решения Конституционного Суда от 19 апреля 2001 года, который даже не упоминает Указ 1988 года среди применимых правовых актов , так как не считает Указ частью действующего законодательства Украины.
Еще несколько лет назад судебная практика в Украине справедливо следовала концепции прямого действия статьи 39 Конституции. Высшие суды в Украине регулярно отменяли решения тех немногих судов низшей инстанции, которые применяли Указ 1988 года. Тем не менее, необъяснимое возрождение Указа в недавней судебной практике побудило Высший административный суд Украины сформулировать четкую позицию по этому вопросу. В 2012 году, в Пленарном Постановлении № 6 Высшего административного суда Украины по вопросам практического применения законодательства административными судами при рассмотрении дел о реализации права на мирные собрания от 21 мая 2012 года, Верховный Суд справедливо заявил:
«Поскольку нормы этого Указа устанавливают процедуру санкционирования (регистрации) мирных собраний и дает властям и органам местного самоуправления полномочия запрещать подобные мероприятия, в то время как нормы Конституции Украины предусматривают процедуру, при которой власти должны уведомляться о проведении собрания, и гласят, что только суды имеют право запрещать мирное собрание, вышеупомянутый правовой акт не должен применяться судами при принятии решений по таким делам...»
Я предполагаю, что и Европейский Суд по правам человека, и высшие национальные суды согласны, что Указ 1988 года не является действующим законом ни в соответствии с украинским законодательством, ни для целей статьи 11 Конвенции. Это означает, что основная проблема мирных собраний в Украине состоит не в отсутствии надлежащих законов, но в непоследовательной практике некоторых нижестоящих судов, которые применяют устаревший советский закон вместо соответствующих положений Конституции Украины. В решении было бы разумно остановиться на вопросе законности, и оставить вопрос о законодательной политике на рассмотрение национальных законодательных и судебных властей. Однако Суд решил продолжить рассуждения в пункте 40 настоящего решения, процитировав §§ 54-55 судебного решения по делу Vyerentsov v. Ukraine (упомянуто выше).
Позиция Высшего административного суда, изложенная в пленарном решения 2012 года и следующая из решения Конституционного Суда 2001 года, свидетельствует, что среди высших судов Украины существует согласие в отношении неприменимости Указа 1988 года. Несоответствия в практике национальных судов низших инстанций являются проблемой, с которой должны бороться высшие суды – это их естественная функция в демократическом обществе. Но таких несоответствий недостаточно для заключения о том, что Указ 1988 года является действующим законом в Украине.
Кроме того, пункт 55 решения Vyerentsov содержит два недопонимания или неверных толкования Судом национального законодательства и самого духа свободы собраний, закрепленного в статье 11 Конвенции:
Ни статья 39, ни статья 92 Конституции Украины не содержат никаких требований относительно принятия специального закона. Статья 39 имеет прямое действие, и акт украинского парламента должен установить только ограничения в интересах национальной безопасности или общественного порядка. В то же время, ни статья 39, ни статья 92 не запрещают парламенту принять такой специальный закон о мирных собраниях при условии, что он не будет ограничивать право отдельных лиц в соответствии со статьей 39 Конституции Украины, но будет служить гарантией этого права, при этом наделяя соответствующие государственные органы или органы местного самоуправления полномочиями принимать меры для того, чтобы граждане могли свободно проводить собрания, митинги, шествия и демонстрации, а также для защиты общественного порядка и прав и свобод других лиц. Но решение принять специальный закон или оставить этот вопрос в ведении судебной практики, находится в деликатной сфере национальной правовой политики.
Власть государства в такой деликатной сфере, как основные свободы, строго ограничена необходимостью в демократическом обществе, а это означает, что государство может вводить только серьезно обоснованные ограничения в строго определенных обстоятельствах. Однако оно не может законно регулировать саму реализацию таких свобод. На мой взгляд, при возникновении вопросов относительно личных свобод, государство должно воздерживаться от их регулирования, и ограничиться регулированием ограничений, необходимых в демократическом обществе. На мой взгляд, в данном деле было ошибочным связывать нарушение статьи 11 Конвенции с отсутствием законодательного акта, регулирующего свободу собраний. Мы должны иметь в виду сложную взаимосвязь между свободой собраний и свободой выражения мнений; внутренняя логика обеих этих свобод не требует никаких стимулирующих законов, чтобы они были эффективными в демократическом обществе. В этой связи я полностью присоединяюсь к мнению правительственного уполномоченного во французском Conseil d’Etat в деле Benjamin (1933): «Свобода – это правило, а ограничение – исключение» .
Суд должен быть осторожным, принимая политическое решение вместо национальных властей, и должен принимать во внимание национальный контекст. Даже хорошие политические решения, принятые Судом вне национального контекста, могут привести к преднамеренным или непреднамеренным результатам и нанести непоправимый вред зарождающемуся демократическому обществу. В этой связи возникает концептуальный вопрос более общего характера: о пределах полномочий Суда рассматривать внутреннее законодательство и принимать политические решения, подменяя функции компетентных национальных органов.
Легитимность международного суда, созданного по взаимному согласию Договаривающихся Сторон, зависит от логики и аргументации каждого решения, и, следовательно, легитимность может быть подорвана, если Суд умышленно или неумышленно выходит за рамки своих судебных функций. Это так, даже если такой выход за рамки мотивируется вескими причинами правовой политики и искренним стремлением способствовать соблюдению Конвенции Договаривающимся государством. Если Суд решает занять место национальных властей в принятии политических решений, это должно быть оправдано очень вескими причинами.
Такой подход вытекает из дополнительной и субсидиарной роли Суда в защите прав и свобод, гарантированных Европейской Конвенцией по правам человека. Основная ответственность в этой сфере лежит на национальной правовой системе и ее политических, административных и судебных органах. Эта субсидиарная роль Суда следует не только из явно сформулированных положений Конвенции об исчерпании всех эффективных внутренних средств правовой защиты, но и из практики Суда. Это служит гарантией против превращения Суда в европейский верховный трибунал четвертой инстанции. Профессор Лоуренс Р. Хелфер правильно заметил в этой связи:
«Нормативно, субсидиарность способствует законности работы ЕСПЧ, путем проявления уважения к национальным субъектам в ситуациях, когда такое уважение целесообразно – например, при определении содержания и ценностей, лежащих в основе национальных законов и практики, или при выборе мер, совместимых с Конвенцией».
В то время как анализ национального законодательства и рекомендации в отношении мер, необходимых для устранения некоторых системных проблем, могут быть актуальными и неизбежными в некоторых случаях, такой анализ должен проводиться с особой осторожностью, поскольку он может влиять на многие вопросы национальной правовой политики и демократический процесс, и поэтому нуждается в обоснованных и веских причинах, которые учитывают характер рассматриваемого права по Конвенции, его значение для надлежащего функционирования демократических институтов в государстве-ответчике, системный характер проблем, приведших к возникновению повторяющихся дел в Суде, неспособность национальных властей решить эти проблемы, очевидная из материалов дела, серьезность обжалуемого нарушения и явная опасность для демократического общества в этом государстве. Надлежащее применение абстрактного анализа, таким образом, зависит от важности, которая придается каждому из этих факторов.
В соответствии с прецедентным правом Суда в отношении толкования и применения национального законодательства, при том, что его обязанность, в соответствии со статьей 19 Конвенции, состоит в обеспечении соблюдения обязательств, принятых на себя Договаривающимися сторонами Конвенции, в его функции не входит исправление ошибок факта и права, предположительно совершенных национальными судами, если они нарушают права и свободы, защищаемые Конвенцией. Кроме того, именно национальные власти, в частности суды, должны, в первую очередь, толковать и применять национальное законодательство (см. Oleksandr Volkov v. Ukraine (2013), § 135; Scordino v. Italy(no. 1)[GC], no. 36813/97, § 190-91, ECHR 2006 V; и Jahn and Others v. Germany[GC], nos. 46720/99, 72203/01 and 72552/01, § 86, ECHR 2005 VI). В упомянутых ниже делах Суд нашел веские основания для того, чтобы Суд рассмотрел и проанализировал национальное законодательство в общем, и указал конкретные индивидуальные и/или общие меры, которые должны принять национальные власти:
- Суд обязан проверить, влечет ли то, как интерпретируется и применяется внутреннее законодательство, последствия, которые согласуются с принципами Конвенции в свете прецедентного права Суда (см. Oleksandr Volkov, упомянутое выше, § 135);
- Пилотные решения, в которых, с целью оказания помощи государству-ответчику в выполнении его обязательств по статье 46, Суд может указать индивидуальные и/или общие меры, которые могут быть приняты для того, чтобы положить конец ситуации, породившей нарушение (см. Broniowski v. Poland[GC], no. 31443/96, § 194, ECHR 2004 V, и Stanev v. Bulgaria [GC], no. 36760/06, §§ 255-58, ECHR 2012);
- В некоторых случаях обстоятельства дела, рассматриваемые в контексте общего развития демократического общества в государстве-ответчике, дают основания сомневаться в том, есть ли реальный выбор в отношении мер, необходимых для устранения нарушений прав заявителя по Конвенции, и существует настоятельная необходимость положить конец нарушениям Конвенции (см. Oleksandr Volkov, упомянутое выше; Fatullayev v. Azerbaijan, no. 40984/07, 22 April 2010; и Del Río Prada v. Spain (2013)). В таких исключительных случаях, после рассмотрения внутреннего законодательства и политического контекста, характер установленного нарушения может не оставить реального выбора в отношении мер, необходимых для его устранения, и Суд может принять решение об указании таких мер (см. Assanidze v. Georgia[GC], no. 71503/01, § 202-03, ECHR 2004 II; Aleksanyan v. Russia (208), §§ 239-40; и Fatullayev, упомянутое выше §§ 176-77), в том числе направленных на предотвращение дальнейших или продолжающихся нарушений.
Выходя за пределы своих судебных функций путем возложения политических решений на национальные власти, Суд может ступить на скользкий путь и постепенно лишиться иммунитета от обвинений в политической ангажированности. Поэтому имеются веские основания для четкого соблюдения надлежащего баланса между оправданной энергичной позицией Суда в защите прав и свобод, гарантированных Конвенцией, которая может потребовать более активного участия Суда в принятии решений в сфере национальной политики, и уважением к национальным властям при принятии конкретных политических решений.
Я считаю, что общий подход Суда должен оставаться в пределах сферы, сформулированной его прецедентном праве. Осуществляя свои надзорные функции, Суд не должен выполнять функции национальных законодательных органов или судов, а скорее рассмотреть вопрос, в свете всего дела в целом, являются ли решения, принятые ими в рамках их права на свободу усмотрения, совместимыми с соответствующими положениями Конвенции (см. Von Hannover v. Germany (no. 2)[GC], nos. 40660/08 and 60641/08, § 105; ECHR 2012; Petrenco v. Moldova, no. 20928/05, § 54, 30 March 2010; и Polanco Torres and Movilla Polanco v. Spain, no. 34147/06, § 41, 21 September 2010). В делах, где государство соблюло баланс в соответствии с критериями, изложенными в прецедентной практике Европейского Суда, Суд нуждается в веских основаниях, чтобы подменить своими взглядами мнение этих органов (см. Von Hannover, упомянутое выше, § 107; MGN Limited v. the United Kingdom, no. 39401/04, § 150-55, 18 January 2011; и Palomo Sánchez and Others v. Spain [GC], nos. 28955/06, 28957/06, 28959/06 and 28964/06, § 57, ECHR 2011).
Суд не должен брать на себя роль или занимать место компетентных национальных органов, особенно, когда дело касается серьезных политических решений. В настоящем решении, а также в решении Vyerentsov v. Ukraine (упомянуто выше), Суд, на мой взгляд, принял четкое политическое решение: Украина должна принять специальный закон о мирных собраниях. Этот вопрос был предметом жарких споров в Украине в течение последних двадцати лет. Было высказано множество мнений против принятия такого закона, и ряд законопроектов по этому вопросу был представлен на рассмотрение парламента. Решение Vyerentsov обострило дискуссию, но противники регулирования свободы собраний специальным законом, как представляется, были побеждены благодаря ненадлежащему вмешательству Суда. Я не могу оценить законопроекты, внесенные в украинский парламент, но я уверен, что этим могут воспользоваться некоторые политические силы в Украине для введения такого регулирования права на свободу собраний, которое может привести к разрушительным последствиям для гражданского общества и демократического процесса в Украине.
На этом фоне, я полностью поддерживаю вывод о нарушении в этом деле, но я, при всем своем уважении, не согласен с вышеупомянутыми пунктами 54-55 решения Vyerentsov, процитированными в пункте 40 настоящего решения.

поширити інформацію