Дело Беляева и других против Украины

          Síofra O’Leary, Председатель,
          Ganna Yudkivska,
          Lado Chanturia, судьи,
а также Milan Blaško, Заместитель секретаря секции,

Рассмотрев дело на закрытом заседании 14 мая 2019 г.,

провозглашает следующее решение, принятое в тот же день:

ПРОЦЕДУРА

1. Данное дело основано на трёх заявлениях против Украины, поданных в Суд в соответствии со статьёй 34 Конвенции защите прав человека и основных свобод (далее – «Конвенция») тремя гражданами Украины: г-ном Михаилом Игоревичем Беляевым (далее «первый заявитель» - заявление № 34345/10, поданное 3 марта 2010 г.), г-ном Иваном Ивановичем Карпенко (далее – «второй заявитель», заявление № 50687/10, поданное 16 августа 2010 г.) и г-ном Рустамом Закировичем Фарзиевым (далее – «третий заявитель», заявление № 70492/13, поданное 28 октября 2013 г.).

2. Первого заявителя представлял г-н Т. Калмыков, адвокат, практикующий в Харькове. Второго заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представляла г-жа А. Овдиенко, адвокат, практикующий в Харькове, а третьего заявителя, которому также была предоставлена юридическая помощь, представляла г-жа Н. Охотникова, адвокат, практикующий в Киеве. Правительство Украины (далее – «Правительство») представлял его Уполномоченный, г-н И. Лищина.

3. Заявители жаловались в соответствии со статьёй 14 Конвенции, в сочетании со статьёй 8 Конвенции, на дискриминацию в связи с различающимися правами на посещение, которые были изложены национальным законодательством в отношении заключённых мужского и женского пола.

4. 16 мая 2018 г. Правительство было уведомлено об этих жалобах, а остальная часть заявлений была провозглашена неприемлемой в соответствии с правилом 54 § 3 Регламента Суда.

5. Правительство протестовало против рассмотрения заявлений Комитетом, но не представило обоснований. Рассмотрев возражения Правительства, Суд их отклоняет.

ФАКТЫ

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

6. Первый, второй и третий заявители родились в 1981, 1973 и 1984 соответственно. С 2004 г. они отбывали пожизненные наказания в исправительных колониях в Украине.

7. 11 июля 2003 г. Верховная Рада Украины приняла Кодекс об исполнении приговоров Украины (далее – «Кодекс»). Статья 150 Кодекса («Места отбывания пожизненного заключения») предусматривала, что пожизненно заключённые лица должны были отбывать свои приговоры в исправительных колониях максимального уровня безопасности. Статья 151 («Порядок и условия для исполнения и отбывания наказания»)) также предусматривала, в частности, что пожизненно заключённые имели право на одно короткое посещение каждые шесть месяцев. В этих статьях не было упоминания пола заключённых. В то же время статья 18 («Исправительные колонии») предусматривала, что пожизненно заключённые женского пола должны были отбывать свои приговоры в колониях среднего уровня безопасности. В свою очередь, статья 139 («Исправительные колонии среднего уровня безопасности») предусматривала, что заключённые, отбывавшие своё наказание в таких колониях, имели право, в частности, на одно короткое посещение каждый месяц и одно долгосрочное посещение каждые три месяца. В статье 110 указывалось, что краткосрочное посещение со стороны родственников или иных лиц могло длиться до четырёх часов, а долгосрочное посещение со стороны родственников могло длиться до трёх суток.

8. В письме от 27 июня 2007 г. Государственный департамент Украины по вопросам исполнения наказаний сообщил второму заявителю в ответ на отправленное им ранее письмо, что пожизненно заключённые женского пола имели право на одно долгосрочное посещение каждые три месяца, в соответствии со статьёй 139 Кодекса, принимая во внимание, что они отбывали свои наказания в колониях среднего уровня безопасности, в соответствии со статьёй 18 Кодекса. Ссылаясь, в частности, на статью 151 Кодекса, Департамент также подчеркнул, что пожизненно заключённые мужского пола имели право на одно краткосрочное посещение каждые шесть месяцев и не имели права на долгосрочные посещения.

9. 21 января 2010 г. в Кодекс были введены поправки (далее – «поправки 2010 г.»). Статья 150 после поправок гласила, что лица, приговорённые к пожизненному заключению, должны были отбывать свои наказания следующим образом: заключённые мужского пола – либо в секторах максимального уровня безопасности исправительных колоний среднего уровня безопасности, либо в исправительных колониях максимального уровня безопасности; заключённые женского пола – либо в секторах среднего уровня безопасности исправительных колоний минимального уровня безопасности с общими условиями содержания под стражей, либо в исправительных колониях среднего уровня безопасности. Статья 151 после поправок гласила, что пожизненно заключённые имели право на одно краткосрочное посещение каждые три месяца. Новая статья 151² («Подробности в отношении отбывания наказаний пожизненно заключёнными женского пола») предусматривала, что пожизненно заключённые лица женского пола должны были содержаться, как правило, в секторах среднего уровня безопасности колоний минимального уровня безопасности с общими условиями содержания. Она также предусматривала, что пожизненно заключённые женского пола должны были подчиняться режиму, предусмотренному для заключённых, содержащихся в колониях среднего уровня безопасности (то есть, режиму, предусмотренному в статье 139 Кодекса).

10. Закон от 8 апреля 2014 г. о введении в Кодекс поправок, касающихся приспособления статуса осуждённых лиц к Европейским стандартам вновь исправил Кодекс (далее – «поправки 2014 г.»). Статья 151 была исправлена и наделила всех пожизненно заключённых правом на одно краткосрочное посещение каждый месяц и одно долгосрочное посещение каждые три месяца, независимо от типа исправительной колонии, в которой они содержались, или режима безопасности, которому подчинялись.

11. Дальнейшие поправки к статье 151 Кодекса, которые были введены Верховной Радой 7 сентября 2016 г., наделяли всех пожизненно заключённых правом на одно долгосрочное посещение каждые два месяца.

12. Первый заявитель утверждал, что он и его семья желали поддерживать отношения друг с другом, но в результате отсутствия права на долгосрочные посещения до 2014 г. он был вынужден развестись с женой. Его отец, дед и бабушка умерли в 2008, 2009 и 2014 г., соответственно, и он не мог встретиться с ними во время отбывания наказания. Правительство утверждало, что во время отбывания наказания первый заявитель провёл двадцать восемь краткосрочных встреч в неустановленные дни и пятнадцать долгосрочных встреч (с 17 марта 2015 г. до 6 июля 2018 г.) со своей новой женой, матерью и другой бабушкой.

13. Второй заявитель утверждал, что из-за отсутствия возможности осуществлять долгосрочные встречи до 2014 г. он потерял связь с семьёй. Его родственники умерли – в частности, он ссылался на смерть своего отца в 2012 г. – и когда поправки 2014 г. дали ему право на долгосрочные посещения, больше не было никого, кто бы мог его навестить. Правительство утверждало, что во время отбывания наказания второй заявитель провёл одну краткосрочную встречу в 2005 г. (с сестрой) и не просил об обеспечении ему долгосрочных посещений.

14. Третий заявитель утверждал, что в отсутствие права на долгосрочные посещения до 2014 г. его право на создание семьи было скорее теоретическим, чем осуществимым на практике, поскольку, в частности, он не мог осуществлять физический контакт с целью зачатия ребёнка. Правительство утверждало, что во время отбывания наказания третий заявитель провёл двенадцать краткосрочных встреч (с 25 июля 2012 г. до 26 декабря 2017 г.) и 14 долгосрочных встреч (с 4 августа 2014 г. до 6 февраля 2018 г.) со своей женой, матерью, отцом и друзьями.

ПРАВО

I. ОБЪЕДИНЕНИЕ ЗАЯВЛЕНИЙ

15. Принимая во внимание аналогичные темы заявлений, Суд считает уместным рассматривать их совместно, как одно заявление.

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 14 КОНВЕНЦИИ, В СОЧЕТАНИИ СО СТАТЬЁЙ 8 КОНВЕНЦИИ

16. Заявители жаловались в соответствии со статьёй 14 Конвенции, в сочетании со статьёй 8 Конвенции, на дискриминацию в связи с различными правами на посещение, закреплёнными в Кодексе до 2014 г. в отношении пожизненно заключённых мужского и женского пола. Первый заявитель также ссылался на статью 1 Протокола № 12 к Конвенции. Суд считает, что эти жалобы следует рассматривать только в соответствии со статьёй 14 Конвенции, в сочетании со статьёй 8 Конвенции, которые гласят:

Статья 8

“1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц.”

Статья 14

“ Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам.”

A. Доводы сторон

1. Правительство

17. Правительство ссылалось на письмо от 27 августа 2018 г.. подготовленное в ответ на его запрос администрацией Государственной пенитенциарной службы Украины. В соответствии с этим письмом, статья 151 Кодекса, в формулировке 2003 г., предусматривала, что пожизненно заключённые мужского и женского пола имели право только на одно краткосрочное посещение каждые шесть месяцев. С 21 января 2010 г. Кодекс предусматривал одно краткосрочное посещение каждые три месяца пожизненно заключённым мужского и женского пола. С 8 апреля 2014 г. Кодекс предусматривал заключённым мужского и женского пола одно краткосрочное посещение каждый месяц и одно долгосрочное посещение каждые три месяца. Таким образом Правительство заключило, что с 2003 до 2014 г. все пожизненно заключённые, независимо от пола, имели равные права на посещение. Правительство также заявило, что несмотря на то, что в статье 151² Кодекса говорилось, что заключённые женского пола подчинялись режиму, предназначенному для заключённых, содержащихся в колониях среднего уровня безопасности, пожизненно заключённые как мужского, так и женского пола имели право на посещения на равной основе, поскольку пожизненно заключённые не имели прав, предусмотренных для остальных категорий заключённых. Правительство заключило, что не было различий в правах заключённых на посещения, и что жалобы заявителей были отчётливо необоснованными.

2. Заявители

18. Заявители утверждали, что в соответствии со статьёй 151 Кодекса в формулировке 2003 г., пожизненно заключённые мужского и женского пола действительно имели равные права на одно краткосрочное посещение каждые шесть месяцев. Однако, принимая во внимание, что пожизненно заключённые женского пола отбывали свои наказания в колониях среднего уровня безопасности, они также имели, в частности, право на одно долгосрочное посещение каждые три месяца. Несмотря на то, что статья 151 Кодекса обеспечивала равные права пожизненно заключённым мужского и женского пола, статьи 18 и 139 Кодекса обеспечивали пожизненно заключённым женского пола дополнительные преимущества. Истекающая из этого дискриминация в отношении прав на посещение истекала из конфликта между этими правовыми положениями. Правительство ссылалось только на статью 151 Кодекса и не упомянуло статьи 18 и 139 Кодекса. Оно не доказало, что разница в режимах безопасности для заключённых мужского и женского пола, закреплённая в Кодексе, не привела к различиям в их правах на посещение. Кроме того, в своём письме от 27 июня 2007 г. (см. пункт 8 выше) Государственный департамент исполнения наказаний подтвердил, что пожизненно заключённые женского пола имели право на одно долгосрочное посещение каждые три месяца, а пожизненно заключённые мужского пола не имели права на такие посещения.

19. Заявители также утверждали, что хотя пожизненно заключённые мужского и женского пола пребывали в аналогичном положении (а именно, отбывали наказание в исправительной колонии за особо тяжкие преступления), с ними обращались по-разному в отношении их права на долгосрочные посещения со стороны родственников. Такие различия в обращении, существовавшие до 2014 г., не преследовали никакую законную цель и не имели разумных обоснований, в нарушение статьи 14, в сочетании со статьёй 8 Конвенции.

B. Оценка Суда

1. Приемлемость

(a) Попадают ли факты дела в сферу действия статьи 8

20. Суд повторяет, что статья 14 дополняет другие материальные положения Конвенции и Протоколов. Она не имеет отдельного значения, поскольку действует только в отношении «пользования правами и свободами», которые обеспечивают эти положения. Для того, чтобы статья 14 стала применимой, достаточно, чтобы факты дела попадали в «сферу действия» другого материального положения Конвенции или Протоколов к ней (см., например, Khamtokhu and Aksenchik v. Russia [GC], №№ 60367/08 и 961/11, § 53, 24 января 2017).

21. Суд также напоминает, что такие общие ограничения, как ограничение количества семейных посещений, контроль таких посещений и, если это оправдывает характер нарушения, применение к заключённому особого тюремного режима или особых условий посещения без индивидуальной оценки риска, является вмешательством в права заключённого в соответствии со статьёй 8 Конвенции (см., например, Trosin v. Ukraine, № 39758/05, § 39, 23 февраля 2012; Khoroshenko v. Russia [GC], № 41418/04, § 106, ECHR 2015; и Bigun v. Ukraine [CTE], № 30315/10, §§ 33, 44 и 49, 21 марта 2019).

22. Соответственно, Суд считает, что жалобы заявителей на предполагаемую дискриминацию в связи с разницей в правах на посещения, попадают в сферу действия статьи 8 Конвенции. Поэтому статья 14 Конвенции в сочетании со статьёй 8 применима в данном деле.

(b) Относится ли предполагаемое различие в обращении к основаниям, изложенным в статье 14

23. Статья 14 запрещает не все различия в обращении, а только различия, основанные на заметной, объективной или персональной характеристике, или «статусе», по которому лица или группы можно отличить друг от друга. В ней перечисляются конкретные основания, которые составляют «статус»; однако, список является примером и не является исчерпывающим (см. Khamtokhu and Aksenchik, цит. выше, § 61).

24. Заявители утверждали, что претерпели дискриминацию на основании пола, поскольку до 2014 г. пожизненно заключённые лица мужского пола не имели тех же прав в отношении долгосрочных посещений, как пожизненно заключённые женского пола. Суд отмечает, что «пол» явно указан в статье 14 как запрещённые основания для дискриминации.

(c) Заключение

25. Суд приходит к выводу, что статья 14 Конвенции в сочетании со статьёй 8 применима в данном деле.

26. Суд также считает, в свете аргументов сторон, что в заявлениях поднимаются серьёзные вопросы факта и права, которые требуют рассмотрения дела по существу. Отсюда следует, что вопреки утверждениям Правительства, их нельзя провозгласить отчётливо необоснованными по смыслу статьи 35 § 3 (a) Конвенции. Суд также считает, что заявления не являются неприемлемыми на каких-либо иных основаниях. Поэтому они должны быть провозглашены приемлемыми.

2. Суть дела

(a) Пребывали ли заявители в положении, аналогичном или похожем на положение заключённых женского пола

27. Суд повторяет, что для возникновения вопроса в соответствии со статьёй 14 Конвенции должна иметь место разница в обращении с лицами, пребывающими в аналогичном или похожем положении (см., например, там же, § 64).

28. В данном деле Суд считает, что заявители, являясь пожизненно заключёнными мужского пола, находились в положении, аналогичном положению пожизненно заключённых женского пола: и мужчины, и женщины могли быть приговорены к пожизненному заключению за одни и те же или сравнимые нарушения особо тяжкого характера (см., с необходимыми изменениями, там же, §§ 66-68, и Ēcis v. Latvia, № 12879/09, §§ 80-81, 10 января 2019).

(b) Была ли разница в обращении объективно оправданной

29. Не все различия в обращении будут равняться нарушению статьи 14. Различия в обращении являются дискриминацией, если у них нет эффективного и разумного оправдания – другими словами, если они не преследуют законную цель или если не существует разумного соотношения соразмерности между использованными средствами и преследуемой целью (см., например, Khamtokhu and Aksenchik, цит. выше, § 64).

30. В данном деле Суд отмечает, что Кодекс, в формулировке до 2014 г., действительно содержал положения, которые явно противоречили друг другу. Таким образом, хотя статья 150, в формулировке 2003 г., предусматривала, что все пожизненно заключённые должны были отбывать свои наказания в колониях максимального уровня безопасности, статья 18 предусматривала, что пожизненно заключённые женского пола должны были отбывать свои наказания в колониях среднего уровня безопасности. Хотя статья 151 предусматривала, что все пожизненно заключённые имели право на одно короткое посещение каждые шесть месяцев, статья 139 предусматривала, что заключённые, отбывающие своё наказание в колонии среднего уровня безопасности, имели право, в частности, на одно долгосрочное посещение каждые три месяца. Статья 151², введенная поправками 2010 года, также предусматривала, что пожизненно заключённые женского пола должны были подчиняться режиму, предписанному для заключённых, содержащихся в колониях среднего уровня безопасности (то есть, режиму, предусмотренному в статье 139). Только поправки 2014 года наделили всех пожизненно заключённых лиц, в частности, правом на одно долгосрочное семейное посещение каждые три месяца. Как представляется из этих положений, до 2014 г. пожизненно заключённые лица женского пола, в отличие от пожизненно заключённых мужского пола, имели право на одно долгосрочное посещение каждые три месяца.

31. Различия в праве на долгосрочные посещения для пожизненно заключённых мужского и женского пола в дальнейшем были подтверждены Государственным департаментом Украины по вопросам исполнения наказаний, который в своём письме от 27 июня 2007 г. (см. пункт 8 выше) отчётливо заявил, что пожизненно заключённые женского пола имели право на одно долгосрочное посещение каждые три месяца, принимая во внимание, что они отбывали своё наказание в колониях среднего уровня безопасности. Департамент также заявил, что пожизненно заключённые лица мужского пола не имели права на такие посещения.

32. Хотя Правительство утверждало, что даже до 2014 г. заключённые мужского и женского пола имели одни и те же права на посещение в соответствии со статьёй 151 Кодекса, Суд отмечает, что Правительство никак не упомянуло и не предоставило никакого анализа в отношении статьи 139 Кодекса, которая обеспечивала пожизненно заключённым лицам женского пола право на долгосрочные посещения, и что в письме от администрации Государственной пенитенциарной службы от 27 августа 2018, предоставленном Правительством (см. пункт 17 выше), этот вопрос тоже не поднимался.

33. Соответственно, Суд считает, что до 2014 г. заявители, как пожизненно заключённые мужского пола, не имели права на долгосрочные посещения, в отличие от пожизненно заключённых женского пола.

34. Что касается оправдания этих различий в обращении, Суд отмечает, что Правительство не представило никакого аргумента в оправдание разницы в обращении. В отсутствии таких аргументов Суд не усматривает никакого оправдания предоставлению пожизненно заключённым мужского пола прав, отличающихся от тех, которые обеспечены пожизненно заключённым лицам женского пола в отношении долгосрочных посещений. Суд отмечает, что поправки к Кодексу 2014 года уравняли пожизненно заключённых лиц мужского и женского пола в отношении права на семейные посещения.

35. Текущих соображений достаточно для того, чтобы позволить Суду сделать вывод о том, что разница в обращении, обжалуемая заявителями, нарушала статью 14 Конвенции в сочетании со статьёй 8 Конвенции.

III. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

36. Статья 41 Конвенции предусматривает:

“ Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне.”

A. Компенсация ущерба

37. Первый и второй заявители требовали выплатить им 15,000 евро (EUR) каждому, а третий заявитель требовал выплатить ему 10,000 евро в качестве компенсации морального ущерба в связи с дискриминацией, которой он подвергался из-за того, что до 2014 года его права в отношении долгосрочных посещений отличались от прав пожизненно заключённых женского пола.

38. Правительство утверждало, что не было причинно-следственной связи между предполагаемыми нарушениями и требуемой компенсацией морального ущерба, и предложило Суду отклонить эти требования.

39. Принимая во внимание конкретные обстоятельства дел трёх заявителей, Суд присуждает 3,000 евро первому заявителю и по 1,500 второму и третьему заявителям в качестве компенсации морального ущерба.

B. Компенсация расходов и издержек

40. Представитель первого заявителя, г-н T. Калмыков, потребовал 1,010 евро в качестве компенсации юридических расходов, понесенных в Суде, для выплаты напрямую на его счёт. Он отметил, что эта сумма соответствовала юридическому гонорару в 1,000 евро (20 часов работы по 50 евро за час) и 10 евро в качестве компенсации административных издержек (телефонные звонки, почтовые расходы, расходы на фотокопирование и другие издержки). Он предоставил контракт об оказании юридических услуг, датированный 8 сентября 2018 г., в соответствии с которым заявитель уполномочил его требовать юридический гонорар у государства-ответчика после завершения производства в Суде. Этот контракт не ссылался на какие-либо суммы и предусматривал, что окончательная сумма юридического гонорара будет указана в счёте, прикреплённом к контракту. Остальные заявители не представили требований в этом отношении.

41. Правительство утверждало, что первый заявитель в действительности не понёс никаких юридических расходов, поскольку, в соответствии контрактом о предоставлении юридических услуг, эти гонорары должны были быть выплачены государством-ответчиком. Что касается требования о компенсации административных расходов, Правительство утверждало, что это требование было слишком общим и не поддерживалось документальными доказательствами.

42. Принимая во внимание документы в своём распоряжении и своё прецедентное право, Суд отклоняет требование первого заявителя о компенсации административных расходов, поскольку оно не поддерживалось никакими документальными доказательствами. Однако Суд считает разумным частично удовлетворить требование заявителя о компенсации юридического гонорара и присудить ему 850 евро в этом отношении, для выплаты напрямую на счёт г-на T. Калмыкова (см., например, Krivolapov v. Ukraine, № 5406/07, § 139, 2 октября 2018).

C. Пеня

43. Суд считает разумным, что пеня должна быть основана на предельной кредитной ставке Европейского Центрального Банка, с добавлением трёх процентных пунктов.

ПО ЭТИМ ПРИЧИНАМ СУД, ЕДИНОГЛАСНО,

1. Решает объединить заявления;

2. Провозглашает заявления приемлемыми;

3. Постановляет, что имело место нарушение статьи 14 Конвенции, в сочетании со статьёй 8 Конвенции;

4. Постановляет, что

(a) государство-ответчик обязано выплатить, в течение трёх месяцев, следующие суммы, конвертированные в валюту государства-ответчика по курсу, применимому на дату выплаты:

(i) EUR 3,000 (три тысячи евро) первому заявителю и EUR 1,500 (полторы тысячи евро) каждому из остальных заявителей, плюс любой налог, который может быть взыскан, в качестве компенсации морального ущерба;

(ii) EUR 850 (восемьсот пятьдесят евро) первому заявителю, плюс любой налог, который может быть взыскан с него, в качестве компенсации расходов и издержек, для выплаты напрямую на счёт г-на Т. Калмыкова;

(b) с момента истечения вышеупомянутых трёх месяцев до выплаты, на вышеуказанную сумму начисляется пеня, равная предельной кредитной ставке Европейского Центрального Банка в этот период с добавлением трёх процентных пунктов;

5. Отклоняет остальную часть требований заявителей в отношении справедливой сатисфакции.

Составлено на английском языке и провозглашено в письменном виде 6 июня 2019 г., в соответствии с правилом 77 §§ 2 и 3 Регламента Суда.

Милан Блашко Шифра О’Лири
Заместитель Секретаря Председатель

поширити інформацію