Мариам Санкара и другие против Буркина-Фасо

Решение Комитета по правам человека в соответствии с Факультативным протоколом к Международному пакту о гражданских и политических правах относительно

Сообщения № 1159/2003

Представлено:Мариам Санкара и др. (представлены адвокатом) Предполагаемая жертва: Мариам, Филипп, Огюст и Томас Санкара

Государство-участник: Буркина-Фасо

Дата принятия Соображений: 28 марта 2006 года

1.1. Авторы сообщения, г-жа Мариам Санкара (родившаяся 26 марта 1953 года и проживающая во Франции) и ее сыновья Филипп (родившийся 10 августа 1980 года и проживающий во Франции) и Огюст Санкара (родившийся 21 сентября 1982 года и проживающий во Франции), являются соответственно супругой и детьми бывшего президента Буркина-Фасо г-на Томаса Санкары, скончавшегося 15 октября 1987 года. Авторы заявляют, что они действуют от имени г-на Томаса Санкары и от собственного имени как жертвы. Они сообщают о нарушениях Буркина-Фасо, с одной стороны, пункта 1 статьи 6 в отношении Томаса Санкары и, с другой - пунктов 1 и 3 а) и b) статьи 2; пункта 1 статьи 14; статьи 17; пункта 1 статьи 23 и статьи 26 Пакта в отношении г-жи Санкара и ее детей, а также статьи 16 Пакта в случае Огюста Санкары. Авторы представлены адвокатами международной юридической группы "Правосудие для Санкара" г-ном Венсаном Вале и г-ном Милтоном Джеймсом Фернандесом.

1.2. Пакт и Факультативный протокол к нему вступили для Буркина-Фасо в силу 4 апреля 1999 года.

Факты в изложении авторов

2.1. 15 октября 1987 года во время государственного переворота в Уагадугу был убит президент Буркина-Фасо Томас Санкара.

2.2. Согласно заявлению авторов, с 1987 по 1997 год власти не предпринимали какого-либо расследования этого убийства. Кроме того, 17 января 1988 года было выдано свидетельство о смерти, в котором неверно указывалось, что Томас Санкара умер естественной смертью.

2.3. 29 сентября 1997 года, еще до истечения десятилетнего срока давности, г-жа Мариам Санкара в качестве супруги и от имени своих двух несовершеннолетних детей представила жалобу против «X» в связи с убийством г-на Томаса Санкары, а также в связи с фальсификацией административной записи на имя старейшины следственных судей при суде большой инстанции Уагадугу. 9 октября 1997 года авторы в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом внесли залог в размере 1 млн. франков КФА.

2.4. 29 января 1998 года Генеральный прокурор Буркина-Фасо распорядился не проводить следствие, оспорив компетенцию общеуголовного суда на том основании, что вменяемые деяния были совершены на объекте военного ведомства военнослужащими и приравненными к ним лицами; что свидетельство о смерти было выдано медицинскими службами Национальных вооруженных сил и было подписано главным военным врачом, который, следовательно, являлся военнослужащим.

2.5. 23 марта 1998 года в своем постановлении № 06/98 следственный судья, напротив, определил, что суд большой инстанции Уагадугу является обычным судом, компетентным рассматривать данное дело[1].

2.6. 2 апреля 1998 года Прокурор Буркина-Фасо опротестовал это решение[2].

2.7. 10 декабря 1999 года адвокаты авторов сообщения в отсутствие решения обвинительной палаты апелляционного суда обратились к министру юстиции и в Высший совет магистратуры с ходатайством принять все необходимые меры для обеспечения беспристрастности правосудия.

2.8. 26 января 2000 года своим постановлением № 14 апелляционный суд Уагадугу отменил постановление № 06/98 от 23 марта 1998 года и объявил общеуголовные суды некомпетентными по данному делу.

2.9. По утверждению авторов, несмотря на постановление № 14 апелляционного суда и ходатайство с их стороны от 27 января 2000 года, Прокурор Буркина-Фасо преднамеренно или по упущению не принял меры по передаче дела министру обороны, с тем чтобы он распорядился о судебном преследовании.

2.10. 27 января 2000 года адвокаты оспорили правомерность упомянутого постановления № 14, представив кассационную жалобу в судебную палату Верховного суда.

2.11. 19 июня 2001 года Верховный суд своим постановлением № 46 признал кассационную жалобу

неприемлемой из-за неуплаты залога[3] .

2.12. В тот же день в Верховном суде Генеральному прокурору было представлено ходатайство адвокатов относительно уведомления министра обороны о совершении преступления, с тем чтобы он издал приказ о возбуждении преследования[4]. Тогда же адвокаты обратились к министру обороны с просьбой издать приказ о возбуждении преследования, учитывая ожидаемое получение уведомления от Генеральной прокуратуры.

2.13. 19 июня 2001 года во время одного интервью, касавшегося, в частности, дела Санкара, президент Буркина-Фасо, выступая на «Радио Франс Интернасьональ», заявил, что министру обороны не надлежит заниматься вопросами правосудия[5].

2.14 25 июня 2001 года на имя Прокурора Буркина-Фасо было направлено новое прошение.

2.15. 23 июля 2001 года Прокурор Буркина-Фасо в своем ответе сообщил адвокатам, что, с одной стороны, их прошение касается деяний, квалифицируемых в качестве преступлений, которые были совершены 15 октября 1987 года, т.е. 13 лет и восемь месяцев тому назад, а с другой стороны, апелляционный суд 26 января 2000 года определил, что данное дело ему неподсудно, и предложил сторонам обратиться в компетентный суд.

2.16. 25 июля 2001 года адвокаты оспорили ответ прокурора[6] и вновь ходатайствовали о том, чтобы в соответствии со статьей 71 (3) Кодекса военной юстиции дело было передано на рассмотрение военных трибуналов, так как сама потерпевшая сторона не могла воспользоваться этим средством правовой защиты. До настоящего времени какого-либо ответа от Прокурора и, соответственно, сведений об обращении к министру обороны не поступало.

Жалоба

3.1. Авторы считают, что непроведение публичного расследования и судебного преследования с целью установления личности и гражданской и уголовной ответственности лиц, совершивших убийство Томаса Санкары, а также невнесение исправлений в свидетельство о смерти представляют собой серьезный случай отказа в правосудии в целях их защиты как членов семьи Санкара, что является нарушением статьи 17 и пункта 1 статьи 23 Пакта. Кроме того, они считают, что непроведение расследования и, следовательно, необеспечение гарантий равенства всех лиц перед законом, а также отказ Прокурора направить дело министру обороны, что помешало им добиться удовлетворения жалобы, обусловлены их политическими убеждениями, что является нарушением пункта 1 статьи 2 и статьи 26 Пакта.

3.2. Авторы утверждают, что государство-участник не выполнило свои обязательства, поскольку оно, с одной стороны, в нарушение пункта 3 а) и b) статьи 2 Пакта не предоставило в их распоряжение как лиц, права которых были нарушены, эффективное средство правовой защиты и, с другой стороны, не гарантировало беспристрастность правосудия, как того требует пункт 1 статьи 14 Пакта. По этому поводу авторы поясняют, что решение суда первой инстанции о признании подсудности дела военным трибуналам и о внесении в виде залога чрезвычайно большой суммы (1 млн. франков КФА) было принято с целью создания препятствий в рассмотрении их жалобы и, следовательно, представляет собой нарушение принципа равенства состязательных возможностей сторон дела. Кроме того, тот факт что их адвокатам пришлось требовать от апелляционного суда принять какое-либо решение, вписывается в рамки упомянутых нарушений. Авторы полагают, что этот вывод верен также в отношении процедуры в Верховном суде, в частности по следующим причинам: председатель Суда является сторонником партии и президента у власти и решение о неприемлемости жалобы на основании невнесения залога в действительности является предлогом для того, чтобы не выносить решения по существу дела.

3.3. Авторы считают, что по действующему законодательству Огюста Санкару как несовершеннолетнего необходимо было освободить от внесения залога. Однако же своим решением от 19 июня 2001 года Верховный суд отказался признать этого автора несовершеннолетним, что является нарушением статьи 16 Пакта.

3.4. Наконец, авторы утверждают, что отказ властей внести исправления в свидетельство о смерти Томаса Санкары представляет собой длящееся нарушение пункта 1 статьи 6 Пакта.

Замечания государства-участника относительно приемлемости сообщения

4.1. В своих замечаниях от 1 апреля 2003 года государство-участник оспаривает приемлемость сообщения.

4.2. Государство-участник предлагает своего рода исторический обзор, в основном касающийся обстоятельств прихода к власти капитана Томаса Санкары 4 августа 1983 года и его последствий с точки зрения нарушений прав человека. Наконец, государство-участник излагает особенности, по его определению, демократического процесса и процесса национального примирения, начатых в 1991 году. Государство-участник называет также имеющиеся в Буркина-Фасо средства правовой защиты.

4.3. Государство-участник считает, что авторы злоупотребили процедурой, предусмотренной в Факультативном протоколе. По этому поводу оно уточняет, что 30 сентября 2002 года авторы представили старейшине следственных судей суда большой инстанции Уагадугу жалобу против «X» с предъявлением гражданского иска в связи с невыдачей тела покойного. 16 октября 2002 года, не ожидая результатов рассмотрения этого прошения, авторы направили жалобу в Комитет. 16 января 2003 года Прокурор Буркина-Фасо отказал в возбуждении дела, указав, что предыдущая жалоба гражданской стороны касалась смерти Томаса Санкары. 3 февраля 2003 года следственный судья суда большой инстанции Уагадугу вынес постановление о беспредметности жалобы с учетом того, что в сентябре 1997 года те же истцы представили жалобу в связи с убийством того же лица и что смерть этого лица подтверждается фактами. По мнению государства-участника, авторы, таким образом, обратились в Комитет еще до окончания процедуры в национальных судебных инстанциях.

4.4. Государство-участник считает далее, что жалоба авторов является неприемлемой по той причине, что упомянутые в ней события предшествовали присоединению Буркина-Фасо к Пакту и Факультативному протоколу, которые вступили для страны в силу около 15 лет назад. Кроме того, по мнению государства-участника, авторы не могут ссылаться и на отказ в правосудии в связи с этими событиями, поскольку факт такого отказа не был установлен.

4.5. По мнению государства-участника, не было выполнено условие об исчерпании внутренних средств правовой защиты.

4.6. Государство-участник разъясняет, что после принятия 19 июня 2001 года Верховным судом решения о неприемлемости на основании невнесения залога авторы воздержались от использования несудебных средств правовой защиты и, следовательно, не могут ссылаться на недостатки действующей в стране системы защиты прав человека и на нарушение их права на доступ к правосудию, гарантированного Конституцией. В этой связи государство-участник приводит сведения об отсутствии обращений в следующие инстанции:

1. к Посреднику Буркина-Фасо (поскольку вменяемые деяния имеют отношение к функционированию государственного аппарата, заявительница могла бы на основании статьи 11 в совокупности со статьей 14 Закона № 22/94/ADP от 17 мая 1994 года, касающегося института посредника Буркина-Фасо, обратиться к нему с ходатайством о посредничестве в споре с государством);
2. в Совет старейшин (по примеру жертв событий 15 октября 1987 года заявительница могла бы обратиться в этот Совет, созданный 1 июня 1999 года);
3. в Комиссию по национальному  примирению (эта Комиссия, принявшая эстафету от Совета старейшин, уполномочена устанавливать случаи экономических преступлений и преступлений, связанных с применением насилия, имевших место в Буркина-Фасо с момента обретения страной независимости в 1960 году, с тем чтобы предлагать рекомендации, направленные на национальное примирение);
4. в Фонд выплаты компенсации жертвам политического насилия (несмотря на сходство случая смерти Томаса Санкары со случаями политического насилия, заявительница, в отличие от жертв событий 15 октября 1987 года, не обратилась в этот Фонд).

4.7. Помимо этого, согласно утверждению государства-участника, не были исчерпаны все судебные средства правовой защиты. Что касается жалоб на отказ в правосудии, то для любого лица, которое считает себя жертвой подобного нарушения, предусмотрено средство правовой защиты по смыслу статьи 4 Гражданского кодекса[7], статьи 166 Уголовного кодекса[8] и статьи 281 постановления № 91-51 от 26 августа 1991 года, касающегося организации и функционирования Верховного суда. Однако г-жа Санкара не воспользовалась этими средствами правовой защиты. Что касается жалобы на председателя Верховного суда, то в соответствии со статьями 648-658 Уголовно-процессуального кодекса и статьями 291 и 292 постановления № 91-51 любое лицо, являющееся стороной в процессе и имеющее законное основание не доверять судье, которому предстоит вынести решение, затрагивающее интересы данного лица, может заявить отвод этому судье. Автор же не использовала это средство правовой защиты. Кроме того, она также не воспользовалась положениями статей 283 и 284 постановления № 91-51, предусматривающих возможность наказания за отказ в правосудии.

4.8. По утверждению государства-участника, автор также по небрежности или незнанию совершила процессуальные ошибки, не позволившие провести рассмотрение ее прошения по существу. Государство-участник ссылается на запоздалое представление жалобы, а именно 29 сентября 1997 года, тогда как срок исковой давности истекал 15 октября 1997 года, или через 10 лет после имевших место событий. Таким образом, автор пошла на риск признания ее жалобы недействительной по причине истечения срока давности в случае ее рассмотрения некомпетентным судом. По мнению государства-участника, обращение в суд большой инстанции вместо военного трибунала представляет собой процессуальную ошибку, за которую несет ответственность сама автор. Вполне естественно, что статус потерпевшего (Томас Санкара был капитаном регулярной армии Буркина-Фасо) и место происшедших событий (помещения Совета согласия, здание которого в революционный период находилось в зоне военного объекта) должны были натолкнуть автора на
мысль обратиться в соответствии с законом в органы военной юстиции. По утверждению государства-участника истечение срока исковой давности – вследствие позднего обращения к правосудию и процессуальная ошибка лишили юридической силы любое обращение к военному судье. Поэтому автор не может упрекать Прокурора, отказавшегося направить дело по подследственности министру обороны согласно положениям Кодекса военной юстиции. К тому же, по мнению государства-участника, автор не может ссылаться на отклонение Верховным судом жалобы по причине невнесения залога как на предлог для отказа в правосудии, поскольку истцу надлежит соблюдать процессуальные требования, предусмотренные законом.

4.9 Наконец, государство-участник подчеркивает неприемлемость жалобы по существу в силу ее политического характера. Как утверждает государство-участник, позднее обращение к национальным судам в связи со смертью ее супруга обнаруживает явную незаинтересованность авторов в выявлении истины в правовом плане. Государство-участник считает, что события, ставшие предметом жалобы, в своей основе носят политический характер, поскольку они разворачивались в контексте чрезвычайно беспокойной обстановки в стране, обусловленной, с одной стороны, ошибками революционного режима и угрозами дестабилизации страны, а с другой стороны, военным переворотом, продиктованным обстоятельствами. Наконец, справедливость, которой добивается автор, в сущности лежит в политической плоскости и представляет собой злоупотребление правом. По утверждению государства-участника, автор преследует цель отомстить за гибель супруга. С тех пор как автор приняла решение эмигрировать сразу же после упомянутых событий, она не прекращает предпринимать шаги, направленные на подрыв репутации страны. Поэтому автор, по мнению государства-участника, несмотря на действия, предпринимаемые с целью облегчить ее возвращение в страну, упорно продолжает проживать за границей, где она пользуется статусом политической беженки. В силу вышеизложенного рассмотрение жалобы автора не входит в круг веденияКомитета.

Комментарии авторов относительно приемлемости

5.1. В своих комментариях от 30 августа 2003 года авторы оспаривают аргументы, которыми государство-участник обосновывает неприемлемость сообщения.

5.2. В предварительном порядке авторы подчеркивают, что их жалоба должна восприниматься также под углом зрения статьи 7 Пакта в той мере, в какой отказ властей от проведения серьезного расследования и установления обстоятельств смерти Томаса Санкары может рассматриваться в качестве жестокого, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения с ними. Фактически, дело обстоит таким образом, что власти не позволили им выяснить как обстоятельства гибели потерпевшего, так и точного места, где были официально захоронены его останки. Наконец, по своему воздействию противозаконное поведение государства было призвано запугать и наказать семью Санкара, которую неправомерно держали в состоянии неопределенности и нравственных страданий[9].

5.3. Авторы считают, что доводы государства-участника относительно неприемлемости жалобы ratione materiae и в силу ее якобы политического характера не имеют под собой юридических оснований. По утверждению авторов, кроме того, Комитет компетентен рассматривать факты, приведенные в настоящем сообщении, которые, хотя и предшествовали присоединению Буркина- Фасо к Факультативному протоколу, свидетельствуют о длящемся нарушении Пакта и приводят к последствиям, которые сами являются нарушениями Пакта до сего дня с учетом действий правительства и решений судов, имевших место после вступления в силу Пакта.

5.4. Авторы отмечают, что сообщение в целом является приемлемым в той мере, в какой Буркина- Фасо нарушила свои обязательства по Пакту. Ссылаясь на сообщение № 612/1995 (Висенте против Колумбии, Соображения приняты 29 июля 1997 года), авторы, во-первых, указывают на факт невыполнения государством-участником своего обязательства провести расследование смерти Томаса Санкары. Во-вторых, государство-участник никогда не отрицало невыполнения им этого обязательства по Пакту, причем указанное нарушение имело место до и после присоединения к Факультативному протоколу. Кроме того, было отмечено, что в свидетельстве о смерти Томаса Санкары неверно указана смерть от естественных причин и что государство-участник отказалось внести в него исправления или умышленно не выполнило эту формальность до и после присоединения к Факультативному протоколу. В-третьих, авторы полагают, что в своих замечаниях государство-участник сделало имеющее правовые последствия признание, что государственные власти заведомо знали, что Томас Санкара скончался не от естественных причин, но ничего не предприняли в этой связи.

5.5. Авторы подчеркивают тот факт, что такие действия и осознанные упущения государства- участника продолжали иметь место и после его присоединения к Факультативному протоколу и представляют собой длящиеся нарушения Пакта. В обоснование своего утверждения об отказе властей от соблюдения своих обязательств авторы, с одной стороны, напоминают о своем обращении в суд еще 29 сентября 1997 года, т.е. до истечения 10-летнего срока давности, а с другой стороны, обращают внимание на отношение властей, которое было направлено на то, чтобы не допустить или затянуть использование ими средств правовой защиты.

5.6. Авторы считают, что после настоятельного требования их адвокатов апелляционный суд с опозданием вынес свое решение 26 января 2000 года. Вместе с тем авторы напоминают, что после этого решения, которым общеуголовные суды были объявлены некомпетентными, соответствующие власти отказали или бездействовали в передаче дела министру обороны, с тем чтобы возбудить уголовное дело для рассмотрения в военных трибуналах, как это предусмотрено пунктами (1) и (3) статьи 71 Кодекса военной юстиции. Поэтому 27 января 2000 года авторы обратились в Верховный суд с жалобой, в которой они оспаривали законность решения апелляционного суда.

5.7. По утверждению авторов, 27 января 2000 года во время подачи жалобы в Верховный суд заведующий канцелярией суда отказался официально уведомить адвокатов или осознанно не уведомил   их          относительно         требований,             предусмотренных                                        статьей 110 постановления № 91-0051/PRES от 26 августа 1991 года. Он также не проверил, применяется ли к заявителям статья 111 этого постановления[10]. В данном случае он не проверил возраст Огюста Санкары, для того чтобы определить, является ли он несовершеннолетним лицом. Своим решением от 19 июня 2001 года Верховный суд отказался исправить или осознанно не исправил нарушения заведующего канцелярией и proprio motu проверить возраст Огюста Санкары, тогда как он родился 21 сентября 1982 года и в момент подачи жалобы был несовершеннолетним, что представляет собой два отдельных нарушения прав Огюста Санкары по смыслу статьи 16 Пакта. В дополнение авторы сообщают об отказе позволить адвокатам уплатить 5 000 франков КФА в момент подачи жалобы и об отказе Верховного суда приступить к рассмотрению дела по существу под единственным предлогом невнесения требуемой суммы в размере 5 000 франков КФА[11] и, следовательно, об отказе допустить продолжение процессуальных действий.

5.8. Авторы снова сообщают о преднамеренных нарушениях и упущениях властей на различных этапах процедуры, а именно в отношении передачи дела министру обороны, с тем чтобы дело могло рассматриваться в военном трибунале, невзирая на то, что эта процедура предписывается упомянутой статьей 71 (3).

5.9. Что касается исчерпания внутренних средств правовой защиты, то авторы, ссылаясь на практику Комитету[12], отмечают, что согласно требованиям Пакта в случаях грубых нарушений, особенно противозаконного лишения жизни, необходимо возбуждать уголовно-процессуальные действия на национальном уровне. Согласно объяснению авторов, поскольку государство-участник осознанно не возбудило или отказалось возбудить какое-либо расследование или производство по делу в гражданских, уголовных или военных судах, авторы представили жалобу против «X» в связи со смертью Томаса Санкары и нарушением прав его семьи, поскольку это было единственным имеющимся в их распоряжении средством правовой защиты для исправления предполагаемых нарушений. Было вновь отмечено, что авторы не могли возбудить такую процедуру в военных трибуналах по смыслу статьи 71 (3) Кодекса военной юстиции. Ссылаясь на практику Комитета[13], авторы утверждают, что ни одно из средств правовой защиты, упомянутых государством- участником, не может считаться эффективным с учетом их чисто дисциплинарного или административного характера, так как они по закону не имеют обязательной юридической силы для государственных властей (в случае несудебных средств правовой защиты) и не могут обеспечить эффективное возмещение в связи с предположительно имевшими место грубыми нарушениями (в случае судебных средств правовой защиты). Что касается внутренних средств правовой защиты в связи с отказом в правосудии, то авторы, ссылаясь на практику Комитета[14], отмечают, что дело Комитета определить, нарушил ли Верховный суд свои обязательства в отношении независимости и беспристрастности, и что они, подавая жалобу, не могли предвидеть, поведение Суда. Наконец, по мнению авторов, требование об отводе председателя Верховного суда не может являться эффективным средством правовой защиты, поскольку оно не способно исправить необратимые последствия решения Суда, не подлежащего обжалованию. В отношении жалобы от 20 сентября 2002 года в связи с невыдачей тела Томаса Санкары авторы сообщают, что эта жалоба была представлена с целью получения прямых доказательств, касающихся обстоятельств смерти жертвы, и не могла устранить утверждения о нарушениях в отношении членов семьи. Авторы также отмечают, что единственное эффективное и адекватное средство правовой защиты членов семьи было исчерпано вследствие решения Верховного суда от 19 июня 2001 года. Наконец, авторы считают, что согласно практике Комитета[15] от них нельзя требовать представлять жалобу, которая уже была отклонена.

5.10. Помимо этого, авторы изложили элементы дополнительных доказательств по существу сообщения. Они отмечают, что в своих замечаниях государство-участник официально признало осведомленность властей относительно неестественной смерти Томаса Санкары 15 октября 1987 года. Из этого они делают вывод о том, что в жалобе от 30 сентября 2002 года необходимость уже отсутствовала. Они, кроме того, отмечают, что тогдашний министр юстиции, который в настоящее время является президентом Буркина-Фасо, не дал ход делу, хотя и знал о неестественной смерти потерпевшего. Так, и Прокурор Буркина-Фасо, и министр обороны не обеспечили направление дела в военные трибуналы после решения Верховного суда. Наконец, авторы вновь ссылаются на заявление президента Буркина-Фасо, сделанное 19 июня 2001 года на «Радио Франс Интернасьональ», и считают, что оно противоречит пунктам (1) и (3) статьи 71 Кодекса военной юстиции, согласно которым в обязанности министра обороны входит прерогатива издавать приказ о возбуждении преследования в военных трибуналах. Авторы подчеркивают, что, как только министр обороны получает от гражданского следственного судьи, Прокурора Буркина-Фасо или Генерального прокурора уведомление о совершении преступления, он обязан издавать приказ о возбуждении преследования. По утверждению авторов, подкрепленному ссылкой на заявление, приведенное в газете «Пэи»[16], министр обороны лично отказался осуществить полномочия, предоставленные ему статьей 71 (3) Кодекса военной юстиции. Авторы вновь подчеркивают, что все судебные власти, в том числе Прокурор Буркина-Фасо и Генеральный прокурор, либо отказались, либо осознанно не распорядились, либо мешали возбудить преследование в военных трибуналах.

Решение о приемлемости

6.1. На воїй восьмидесятой сессии Комитет рассмотрел вопрос о приемлемости сообщения.

6.2. Комитет принял к сведению аргументацию государства-участника в отношении неприемлемости сообщения ratione temporis. Приняв также к сведению доводы авторов сообщения, Комитет сделал вывод о том, что следует различать, с одной стороны, жалобу, имеющую отношение к г-ну Томасу Санкаре, и, с другой стороны, жалобу, имеющую отношение к г-же Санкаре и ее детям. Комитет счел, что смерть Томаса Санкары, которая могла бы составить нарушения нескольких статей Пакта, имела место 15 октября 1987 года, а следовательно, до вступления Пакта и Факультативного протокола в силу для Буркина-Фасо[17]. Таким образом, эта часть сообщения является неприемлемой ratione temporis. Свидетельство о смерти Томаса Санкары от 17 января 1988 года, в котором устанавливается его кончина по естественным причинам вопреки широко известным фактам в том виде, как оно было подтверждено государством-участником (пункты 4.2 и 4.7), и неисправление этого свидетельства властями с момента его выдачи должны быть признаны действительными в отношении своих длящихся последствий применительно к г-же Санкаре и ее детям.

6.3. В соответствии со сложившейся практикой[18] Комитет посчитал, что он не может расследовать нарушения, которые предположительно имели место до вступления в силу Факультативного протокола для государства-участника, если только указанные нарушения не продолжаются после вступления в силу Протокола. Под постоянным нарушением понимается постоянная практика совершения, путем прямых действий или косвенным образом, после вступления в силу Факультативного протокола нарушений, ранее совершавшихся государством-участником. Комитет принял во внимание доводы авторов сообщения, в первую очередь в том, что касается непроведения властями расследования по поводу общеизвестной гибели Томаса Санкары и непреследования виновных лиц – утверждений, кстати говоря, не оспариваемых государством-участником, - представляющих собой нарушение их прав и обязательств государства по Пакту[19]. Во-вторых, было установлено, что с целью воспользоваться судебной защитой авторы сообщения обратились с заявлением в суд 29 сентября 1997 года, т.е. до истечения сроков давности продолжительностью в десять лет, и что производство по этому делу продолжалось после вступления Пакта и Факультативного протокола в силу для Буркина-Фасо. Комитет вопреки доводам, приведенным государством-участником, счел, что производство оказалось затянутым, но не в силу процессуальной ошибки, вменяемой авторам сообщения, а вследствие конкуренции юрисдикций органов власти. Исходя из этого, в той мере, насколько, судя по информации, представленной авторами сообщения, предполагаемые нарушения, явившиеся следствием непроведения расследования и непреследования виновных лиц, ущемили их права после вступления в силу Пакта и Факультативного протокола из-за незавершения до сегодняшнего дня начатого производства, Комитет сделал вывод о том, что эта часть сообщения является приемлемой ratione temporis.

6.4. В том что касается исчерпания внутренних средств правовой защиты, то в отношении приведенного государством-участником довода в пользу признания сообщения неприемлемым в связи с неиспользованием внесудебных средств защиты[20], Комитет напомнил, что внутренние средства правовой защиты должны быть не только доступными, но и также эффективными и что выражение «внутренние средства правовой защиты» следует понимать как означающие в первую очередь судебные средства защиты. Эффективность средства защиты зависит также в определенной степени от характера заявленного нарушения[21]. В данном конкретном случае предполагаемое нарушение касалось права на жизнь и было связано главным образом с утверждениями о непроведении расследования и непреследовании виновных и, кроме того, субсидиарно с неисправлением свидетельства о смерти потерпевшего и незавершением процедур использования средств правовой защиты, к которым прибегли авторы сообщения, чтобы добиться восстановления нарушенных прав. В этих условиях Комитет пришел к выводу о том, что внесудебные средства правовой защиты, на которые указывало государство-участник в своем представлении, не могут считаться «эффективными» для целей статьи 5 (2) b) Факультативного протокола[22].

6.5. В том что касается претензий государства-участника относительно неиспользования некоторых судебных средств защиты в отношении отказа в правосудии, то Комитет констатировал, что государство-участник ограничилось простым перечислением предусмотренных в законе Буркина- Фасо средств защиты, не представив в то же время какой бы то ни было информации об уместности использования этих средств защиты в обстоятельствах, характерных для данного случая, а равно и доказательств, что эти средства защиты являются эффективными и доступными. В отношении, например, возможности отвода председателя Верховного суда Комитет посчитал, что авторы сообщения не могли строить предположений относительно содержания решения суда и что в связи с этим именно Комитету надлежит определить во время рассмотрения вопроса по существу, было ли решение председателя произвольным или было равносильно отказу в правосудии.

6.6. Что касается довода о неприемлемости сообщения на том основании, что авторы обратились в Комитет в тот момент, когда соответствующее производство велось в национальных судебных органах, Комитет не смог согласиться с этой претензией, поскольку дополнительное средство защиты, использованное авторами сообщения в рамках жалобы против «X» от 30 сентября 2002 года, было исчерпано во время рассмотрения сообщения.

6.7. В отношении довода государства-участника об истечении срока давности в связи с запоздалым и с процессуальной точки зрения некорректным обращением в суд, Комитет счел этот довод необоснованным в том виде, как он был сформулирован выше (ср. пункт 6.3). Кроме того, Комитет не смог признать этот довод состоятельным с точки зрения поддержки утверждения государства- участника, согласно которому Прокурору нельзя предъявлять претензии в том, что он отказался направить дело министру обороны. В этой связи Комитет констатировал, что мотивы отказа, сформулированные Прокурором 23 июля 2001 года, были явно необоснованными, поскольку, с одной стороны, в том виде, как они были изложены выше, они не доказывали, что может быть принято решение об истечении срока давности (и, кстати, такое решение и не было принято никакими различными инстанциями на всем протяжении производства), и, с другой стороны, авторы сообщения не могли сами обратиться в военные суды (единственную компетентную инстанцию, поскольку постановление № 14 апелляционного суда обрело законную силу после принятия постановления № 46 Верховного суда), так как приказ о проведении расследования мог быть отдан только министром обороны после сообщения о существовании такого дела, в частности Прокурором, иначе он был бы недействительным. Таким образом, этот последний несправедливо прекратил производство, начатое по заявлению авторов сообщения, и, кроме того, не дал ответа на их обращение от 25 июля 2001 года – элемент, который к тому же никак не был прокомментирован государством-участником.

6.8. Наконец, Комитет посчитал, что авторы сообщения исчерпали внутренние средства правовой защиты в соответствии с пунктом 2 b) статьи 5 Факультативного протокола.

6.9. В отношении довода государства-участника о том, что жалоба будто бы носит политический характер, Комитет пришел к выводу, что эта претензия ни в чем не противоречит приемлемости сообщения и фактически относится к рассмотрению сообщения по существу.

6.10. Что касается претензии в отношении нарушений статей 17 и 23 Пакта, Комитет счел, что утверждения авторов сообщения о последствиях непроведения расследования по обстоятельствам гибели Томаса Санкары и невыявления виновных лиц, в частности, в плане обеспечения защиты авторов, не имеют отношения к названным статьям, но образуют проблему в отношении статьи 7[23] и пункта 1 статьи 9[24] Пакта.

6.11. В том что касается утверждения о нарушении статьи 16 Пакта, Комитет счел, что утверждения авторов сообщения не имеют отношения к указанной статье, но в связи с ними могут возникать вопросы в отношении пункта 1 статьи 14 Пакта.

6.12. Что касается претензий по пункту 1 статьи 14 и статьи 26 Пакта (ср. пункт 3.1), то Комитет посчитал, что эти утверждения являются в достаточной степени подкрепленными доказательствами для целей приемлемости. Исходя из этого, Комитет по правам человека постановил, что сообщение является приемлемым по статье 7, пункту 1 статьи 9, пункту 1 статьи 14 и статье 26 Пакта.

Замечания государства-участника по существу сообщения

7.1.  27 сентября 2004 года государство-участник представило свои замечания по существу сообщения. Государство-участник считает, что в своем решении о приемлемости Комитет забежал вперед в рассмотрении вопроса по существу, по-иному квалифицировав некоторые утверждения авторов сообщения, что предопределяет решение и составляет нарушение принципа презумпции невиновности. Государство-участник вновь заявляет, что порядок применения авторами сообщения внутренних средств правовой защиты отмечен упущениями и предумышленным бездействием в целях злоупотребления процедурой, предусмотренной Факультативным протоколом.

7.2. В том что касается утверждения по пункту 1 статьи 2 и статье 26 Пакта, то государство- участник считает, что авторы сообщения не доказали существование дискриминации в отношении семьи Санкара по мотивам их политических убеждений. Авторы не могут ссылаться на постигшую их неудачу в судебной процедуре как на основание для утверждения о наличии такой дискриминации, поскольку они не являются активными членами ни одной из политических партий в Буркина-Фасо, не проживают в стране и не принимают прямого участия в национальной политической жизни. В любом случае, по мнению государства-участника, авторы сообщения не могут с пользой для себя ссылаться на нарушение пункта 1 статьи 2 Пакта, поскольку в момент вступления в силу Пакта и Факультативного протокола для Буркина-Фасо в апреле 1999 года государство-участник уже не могло больше на законном основании проводить расследование обстоятельств смерти Томаса Санкары. Государство-участник утверждает, что, поскольку в отношении любых судебных действий по этому делу срок давности истек 15 октября 1997 года, невозможно говорить о длящемся нарушении Пакта, разве что если допустить, что внутреннее законодательство утратило силу в связи с вступлением в силу Пакта для Буркина-Фасо, что явно не имеет места в действительности.

7.3. Что касается утверждения о нарушении пункта 3 статьи 2 Пакта, то государство-участник считает, что Комитет обозначил свое предпочтение судебным средствам обжалования (пункт 6.4), тогда как в действительности невозможно исключить любую возможность использования внесудебных средств защиты. Государство-участник объясняет, что такие процедуры зачастую могут быть на практике более эффективными, нежели чем процедуры судебные. Оно напоминает существующие в Буркина-Фасо внесудебные средства правовой защиты, представляющие собой эффективные способы защиты и чаще всего оказывавшиеся более важными и более действенными, чем судебные средства правовой защиты, но воспользоваться которыми авторы сообщения отказались (ср. пункт 4.6). В отношении судебных средств обжалования государство-участник заявляет, что они также являются эффективными средствами защиты, но что семья Санкара ожидала скорее «особого правосудия» в связи с ее прошлым, что находится в противоречии с принципом равенства всех лиц перед законом и правосудием.

7.4. Применительно к утверждению о нарушении пункта 1 статьи 6 Пакта государство-участник поясняет, что по смыслу закона свидетельство о смерти Томаса Санкары представляет собой административный акт и что именно семье Санкара надлежало в соответствии с действующим законодательством обратиться к компетентному судье по административным делам с тем, чтобы добиться отмены или исправления этого акта. Кроме того, государство-участник считает, что неисправление свидетельства о смерти само по себе не является нарушением права на жизнь.

7.5. Касаясь утверждения о нарушении пункта 1 статьи 14 Пакта, государство-участник излагает действующие законы, гарантирующие независимость судебной власти. Кроме того, оно утверждает, что в данном конкретном случае авторам сообщения не удалось доказать необъективность подхода судейских работников. Так, например, сумма денежного залога в суде первой инстанции устанавливается по усмотрению судьи, который определяет ее в зависимости от конкретных обстоятельств дела. Установление же суммы залога в размере 1 млн. франков КФА само по себе не может свидетельствовать о необъективном характере принятого судьей решения, поскольку размер такой суммы варьируется в зависимости от важности дела и участвующих сторон. Государство- участник утверждает, что эта сумма не имеет ничего исключительного применительно к обычной практике, сложившейся в судах Буркина-Фасо[25]. Что же касается уплаты денежного залога при обжаловании вынесенного решения в размере 5 000 франков КФА, то, согласно закону, этот залог имеет публичный характер и любой истец, обращающийся в суд с жалобой на принятое решение, должен вносить такой залог под страхом неприемлемости жалобы. По мнению государства- участника, авторы сообщения, пренебрегшие необходимостью выполнения этой формальности, не могут ссылаться на необъективность судей, ни ставить под сомнение их беспристрастность. Кроме того, государство-участник считает, что ссылка на политические пристрастия Председателя Кассационного суда не выдерживает критики, поскольку решения Кассационного суда в любом случае являются коллегиальными, и ищущая Сторона могла в соответствии с действующим законодательством[26] заявить отвод Председателю Кассационного суда, но этого не сделала. В любом случае, по мнению государства-участника, проигрыш дела в суде не является достаточным основанием, для того чтобы упрекать судей в необъективности, а суды – в предвзятости.

7.6. В том что касается утверждения о нарушении статьи 16 Пакта, которое Комитет предпочел переквалифицировать в утверждение, имеющее отношение к пункту 1 статьи 14 Пакта, то государство-участник подчеркивает, что вопреки утверждениям авторов освобождение от внесения денежного залога, предусмотренное в статье 111 постановления № 91-0051/PRES от 26 августа 1991 года в интересах несовершеннолетних лиц, не может рассматриваться как публично-правовое и что в силу этого Верховный суд не был обязан в силу своих полномочий принимать во внимание несовершеннолетие Огюста Санкары. Кроме того, ходатайство Огюста Санкары не отделено от ходатайств других членов семьи и не может поэтому рассматриваться отдельно.

7.7. Касаясь утверждения о нарушении статьи 17 Пакта, которое Комитет предпочел переквалифицировать как утверждение по статье 7 и пункту 1 статьи 9 Пакта, государство-участник объясняет, что непроведение расследования по делу о кончине Томаса Санкары и в целях выявления виновных лиц не могут считаться приемлемыми с учетом того, что указанные действия были совершены до вступления в силу Пакта для Буркина-Фасо. Государство-участник заявляет, что статья 7 Пакта не может применяться, поскольку авторы сообщения никогда не подвергались преследованиям и никогда не становились объектом обращения, охватываемого этим положением. Кроме того, подобное утверждение можно отнести к разряду материально-невозможных, поскольку авторы сообщения после событий 1987 года в Буркина-Фасо более не проживают. Аналогичным образом, по мнению государства-участника, не может быть применен и пункт 1 статьи 9, поскольку авторы не проживают более в Буркина-Фасо.

7.8. В отношении утверждения о нарушении статьи 23 Пакта, признанного Комитетом неприемлемым, государство-участник, перечислив действующие в стране положения закона, признающие и гарантирующие права семьи, заявляет, что авторы не могут упрекать государство в необеспечении им защиты, поскольку они не проживают более на его территории и добровольно вышли из-под контроля властей, заявив ходатайство о предоставлении статуса беженцев за границей, несмотря даже на то, что абсолютно не были объектом угроз или преследования.

7.9. Государство-участник вновь подтверждает свою позицию, согласно которой жалоба авторов представляет собой злоупотребление правом, поскольку в связи с этим преследуются лишь чисто политические цели. По мнению государства-участника, факты, являющиеся предметом утверждений истицы, едва ли могут стать предметом судебного рассмотрения в связи с соблюдением Буркина- Фасо своих международных обязательств в области прав человека в силу их политического характера. Практически речь идет о фактах, неразрывно связанных с политической жизнью страны и имевших место в условиях сложившейся в стране неспокойной обстановки, вызванной действиями революционного правительства и угрожавшей стране нестабильностью, а также военного переворота, совершенного в этих обстоятельствах. Эти факты, таким образом, не могут быть отделены от событий 15 октября 1987 года, и Комитет не может расценивать их, вырывая из контекста. Государство-участник утверждает, что Комитет вышел бы за рамки своих полномочий, если бы тем не менее он рассматривал все эти события в их совокупности. Государство-участник объясняет, что г-жа Санкара поставила перед собою цель отомстить за своего погибшего мужа и повредить авторитету страны и правительства.

7.10. Наконец, государство-участник просит Комитет отклонить сообщение и констатировать отсутствие нарушений в период после вступления в силу Пакта. Оно добавляет тем не менее, что правительство по ясно выраженной просьбе заинтересованных лиц готово провести проверку и в случае необходимости внести исправления в свидетельство о смерти Томаса в соответствии с законами и регулирующими положениями, действующими в Буркина-Фасо. В любом случае, по мнению государства-участника, ничто не является препятствием для возвращения авторов сообщения в Буркина-Фасо и их проживания там. Государство-участник уточняет, что оно обеспечит безопасность и защиту всем лицам, проживающим на его территории или подпадающим под его юрисдикцию. Кроме того, если авторы сообщения считают, что им кто-либо угрожает или же они не чувствуют себя в безопасности, им надлежит обратиться к компетентным властям с просьбой об обеспечении особой защиты. Однако, как заявляет государство-участник, Буркина-Фасо не может обеспечить своим гражданам, проживающим в иностранном государстве, эффективную защиту. Равным образом, государство-участник утверждает, что нет никаких сомнений в том, что авторы никогда не подвергались преследованиям со стороны Буркина-Фасо в тех различных странах, где они проживали (Габон, Франция, Канада).

Комментарии авторов сообщения

8.1. В своих комментариях от 15 ноября 2004 года авторы заявляют, что они представляют новые элементы, которые должны позволить частично пересмотреть решение Комитета о приемлемости. Они считают, что в своих замечаниях по существу сообщения государство-участник признало, что Томас Санкара скончался не от естественных причин и что некоторым высокопоставленным лицам было известно об обстоятельствах событий 15 октября 1987 года.

8.2. Исходя из этого, авторы, во-первых, просят, чтобы Комитет признал сообщение приемлемым по статье 6 Пакта, поскольку это положение обязывает государство-участник провести расследование и обеспечить преследование лиц, виновных в нарушениях права на жизнь Томаса Санкары, и уважать и гарантировать право Томаса Санкары на жизнь[27]. По мнению авторов сообщения, обязательство государства-участника защищать человеческое достоинство Томаса Санкары сохраняется также и после его смерти[28]. Неисполнение обязательства установления обстоятельств признанной внесудебной казни какого-либо лица является посягательством на человеческое достоинство. В свете фактов, подтверждающих, что кончина г-на Санкары не была вызвана естественными причинами, вопреки тому, что удостоверено в свидетельстве о смерти, и что, скорее всего, он был убит в обстановке военного переворота, авторы считают важным для государства-участника защитить его достоинство и провести судебное расследование и установить обстоятельства его смерти, прежде чем вносить исправления в указанное свидетельство о смерти.

8.3. Авторы выражают, во-вторых, желание, чтобы Комитет признал приемлемым утверждение по статье 16 на том основании, что государство-участник не представило копию постановления № 46 Верховного суда от 19 июня 2001 года или не признало подлинность копии, представленной ими самими. Авторы вновь заявляют, что Верховный суд произвольно отказал Огюсту Санкаре в праве на признание его правосубъектности. По мнению авторов сообщения, статья 111 постановления № 91-0051/PRES от 26 августа 1991 года, принятая в интересах несовершеннолетних лиц, является положением публично-правового характера, Верховному суду следовало в силу своих полномочий признать статус Огюста Санкары в качестве несовершеннолетнего лица, освободить его от внесения денежного залога и тем самым обеспечить его право на обращение в суд. Наряду с этим авторы утверждают, что в случае нарушения прав лица на признание его правосубъектности статья 14 Пакта неизбежно нарушается.

8.4. В этом отношении авторы подтверждают свои комментарии, в которых говорится о нарушениях государством-участником статьи 7 и пункта 1 статьи 9. Они подчеркивают, что образ действий государства-участника в ответ на новые вышеприведенные элементы в отношении роли президента Блеза Компаоре в смерти Томаса Санкары имеет существенно важное значение для разъяснения событий 15 октября 1987 года.

8.5. Авторы заявляют, что государство-участник нарушило статью 26 Пакта, которая защищает право на равенстве перед законом без какой бы то ни было дискриминации по признаку политических убеждений. В противовес замечаниям государства-участника авторы объясняют, что человек может иметь политические убеждения, даже если он не живет в Буркина-Фасо и не занимается политикой. Авторы считают, что государство-участник не представило достаточно весомых юридических аргументов, позволяющих не считаться с их подробно изложенными утверждениями. Кроме того, государство-участник отметило, что оставшиеся в живых члены семьи Санкара добились признания за ними статуса политических беженцев за границей. По мнению авторов, признание за ними такого статуса подразумевает наличие доказательства prima facie существования и наличия дискриминации по признаку политических убеждений в стране происхождения. Авторы считают, что заявления государства-участника о том, что семья Санкара хотела воспользоваться особым режимом в судах Буркина-Фасо, свидетельствуют о непонимании характера дискриминации, объектами которой они являются, а именно несправедливого и предвзятого обращения с ними в процессе общения с различными судебными инстанциями Буркина- Фасо.

8.6. В том что касается пункта 1 статьи 14 Пакта, то авторы заявляют, что своим постановлением № 46 от 19 июня 2001 года, копию которого государство-участник так и не представило, Верховный суд совершил отказ в правосудии. В предшествующих решениях Комитета подтверждается, что решение высшей судебной инстанции государства может само по себе быть источником обвинения в отказе в правосудии[29]. Авторы признают, что Комитет не располагает независимым органом, который мог бы проводить расследование, и, по общему правилу, не имеет возможности пересматривать доказательства и факты в том виде, как они были оценены внутренними судами. Однако авторы ссылаются на исключение из этого правила, сформулированное по делу

Гриффин против Испании[30]. По мнению авторов, Верховный суд продемонстрировал нелогичность, воспользовавшись невнесением весьма скромного денежного залога в размере 5 000 франков КФА, чтобы отказать в деле по существу.

Дополнительные замечания государства-участника по комментариям авторов сообщения

9.1. В своих дополнительных замечаниях от 15 октября 2005 года государство-участник вновь подтверждает свои замечания в отношении неприемлемости фактов. По мнению государства- участника, ни непроведение расследования, ни так называемое упущение в виде невнесения исправлений в свидетельство о смерти, ни обвинение в посягательстве на достоинство Томаса Санкары не могут служить основанием для признания обратной силы положений Пакта в его отношении, поскольку отсутствует какая бы то ни было непрерывность фактов во времени, и это было бы в полном противоречии с принципами международного публичного права. Государство- участник не отказывается от своего довода относительно истечения сроков давности, чтобы оправдать непроведение расследования с момента вступления Пакта в силу. Более того, обратившись в явно не обладающий надлежащей компетенцией в отношении данного дела судебный орган, авторы сами по своей собственной инициативе спровоцировали потерю права на обращение в суд в связи с истечением установленного срока, поскольку обращение в некомпетентный судебный орган не останавливает течение срока давности. Таким образом, государство-участник было освобождено от обязанности проводить расследование после вступления Пакта в силу. Учитывая, что в данном конкретном случае автор сообщения не доказала, что государству-участнику может быть вменено какое-либо действие, якобы совершенное в последующем периоде или которое длилось после даты вступления Пакта в силу, у Комитета нет реальных оснований выносить решение по фактам, не признавая своей собственной предшествующей практики и прочно установившуюся норму международного права. Что же касается утверждений авторов, согласно которым последний акт о следственных действиях датирован 29 сентября 1997 года, что обеспечивает им приостановку течения срока давности, то государство-участник считает, что речь идет о «недобросовестном толковании» статьи 7 Уголовно-процессуального кодекса: привлечение к ответственности не является следственным действием, поскольку ходатайство о первом не было подано в компетентный суд.

9.2. В том что касается утверждений, согласно которым государство-участник не внесло или отказалось внести исправления – до и после своего присоединения к Факультативному протоколу – в свидетельство о смерти Томаса Санкары, государство-участник объясняет, что свидетельство о смерти является всего лишь актом, констатирующим вывод эксперта, и не является актом гражданского состояния. Составленный экспертом акт может быть изменен или исправлен только экспертом, в роли которого никак не может выступать государство-участник, и принцип ответственности экспертов был и остается предметом индивидуальной и личной ответственности. В связи с этим невнесение исправлений в свидетельство о смерти не может повлечь за собой ответственность государства-участника.

9.3. Государство-участник утверждает, что претензии авторов в отношении посягательства на достоинство Томаса Санкары, будто бы представляющие собой причину длящегося нарушения, не подтверждены доказательствами и не представляют собой нарушений положений Пакта. Могилу Томаса Санкары регулярно навещают его сторонники, сам он был официально реабилитирован и возведен в ранг национального героя, несколько политических партий, постоянно представленных в Национальной ассамблее, носят его имя, и в Уагадугу в настоящее время сооружается памятник героям, который отчасти предназначается и для почтения памяти Томаса Санкары. Кроме того, по мнению государства-участника, предусматриваемая в Пакте защита достоинства гарантируется лишь живым лицам, но не умершим людям. Таким образом, утверждение о нарушении права на соблюдении достоинства Томаса Санкары явно представляется плохо обоснованным.

9.4. Что касается пресловутых имеющих судебное значение признаний государства-участника в отношении статуса Томаса Санкары как потерпевшего, государство-участник отмечает поверхностный характер этих замечаний и считает, что Комитету следовало бы подтвердить свою первоначальную позицию в отношении неприемлемости жалобы в этой части.

9.5. В отношении частичного решения Комитета о приемлемости государство-участник указывает на то, что замечания авторов показывают, что в данном конкретном случае не все условия приемлемости в Комитете были соблюдены. Государство-участник просит Комитет пересмотреть свое решение о приемлемости, поскольку не только не были исчерпаны все имеющиеся средства защиты в отношении всей совокупности утверждений авторов, но и, кроме того, их утверждения свидетельствуют о злоупотреблении правами и процедурой, и явно не совместимы с положениями Пакта.

9.6. Государство-участник вновь заявляет, что оно доказало эффективность внесудебных средств обжалования в конкретном случае Буркина-Фасо с учетом политического и социального контекста страны. Авторы не отрицали эффективности этих средств правовой защиты и не представили объяснений относительно их упорного отказа воспользоваться внесудебными средствами защиты. Государство-участник вновь заявляет также о неиспользовании авторами некоторых судебных средств защиты и отсылает в связи с этим к своим замечаниям относительно приемлемости, и в частности к статье 123 Кодекса законов о статусе личности и семьи, на основании которой авторы могли бы добиться внесения исправлений в свидетельство о смерти. Наконец, государство-участник утверждает, что г-жа Санкара по невнимательности или по незнанию допустила процессуальные ошибки, которые воспрепятствовали рассмотрению ее жалобы по существу, и отсылает к своим замечаниям относительно приемлемости.

9.7. Что же касается злоупотребления правом, то государство-участник заявляет, что выдвинутые авторами претензии носят скорее политический, а не юридический характер и в действительности направлены против президента страны.

9.8. Государство-участник предлагает следующие доводы в отношении существа дела: в отношении утверждения о нарушении статьи 2 государство-участник считает, что речь идет о нарушениях в данном деле, по сути своей невозможных, но если Комитет признает за государством- участником такое обязательство, оно готово представить свои доводы в этой связи. В отношении предполагаемого нарушения статьи 7 государство-участник утверждает, что любое обвинение в жестоком, бесчеловечном или унижающем достоинство обращении не может найти действительного обоснования ни в фактической, ни в правовой стороне этого дела вследствие предпринимавшихся государством-участником усилий, которые натолкнулись на категорический отказ со стороны г-жи Санкары. Государство-участник напоминает о предпринимавшихся им усилиях в направлении примирения в отношении Томаса Санкара, и в частности тот факт, что местонахождение его могилы общеизвестно. Семья Санкара не может говорить о каких бы то ни было мерах запугивания по отношению к ним, поскольку они не проживают больше в Буркина-Фасо. По мнению государства- участника, в подтверждение нарушения статьи 7 авторы не смогли привести какие бы то ни было доказательства совершения государством-участником каких-либо действий, причинивших им физические или душевные страдания.

9.9. В отношении предполагаемого нарушения пункта 1 статьи 9 государство-участник указывает, что авторами приводятся те же самые аргументы, что и в отношении статьи 7 и, кроме того, они также не представили никаких конкретных доводов в поддержку утверждений о нарушении. Авторы не только не подвергались арестам или каким-либо произвольным задержаниям, но и их безопасность никогда не нарушалась. Поэтому государство-участник просит Комитет признать это утверждение несостоятельным.

9.10. В том что касается пункта 1 статьи 14, то государство-участник отсылает к своим замечаниям по существу в отношении размеров суммы вносимого залога, которые сами по себе не могут свидетельствовать о необъективном характере решения судьи. Кроме того, и ссылаясь к тому же на практику Комитета[31], государство-участник утверждает, что в судебной палате Верховного суда авторы не отмечали никаких нарушений. Касаясь также аргументации авторов, в основу которой положено делоГриффин против Испании, государство-участник отмечает, что они не сумели доказать произвольный и несправедливый характер процесса в Верховном суде, что они не доказали наличия каких бы то ни было процессуальных нарушений и что все препятствия для судебной процедуры, на которые ссылаются авторы в данном случае, связаны с неуплатой вносимого залога, в чем авторы не могут упрекать кого бы то ни было, кроме самих себя.

9.11. В отношении статьи 26 государство-участник отсылает к своим замечаниям и добавляет, что статьи 1 и 8 Конституции Буркина-Фасо обеспечивают гражданам защиту от любых видов дискриминации и гарантируют свободу выражения мнений. Дискриминация запрещена новым Уголовным кодексом от 1996 года, предусматривающим за нее суровое наказание. По мнению государства-участника, авторы не доказали наличия у них политических убеждений, которые были положены в основу дискриминационных мер со стороны властей. К тому же факт обладания статусом политического беженца в иностранном государстве сам по себе не является доказательством дискриминации по признаку политических убеждений бенефициара такого статуса. С точки зрения государства-участника, на практике применяемые каждым государством критерии для предоставления статуса беженца, порою отличаются субъективностью, и другие члены семьи Санкара, которые по-прежнему проживают в Буркина-Фасо, не терпят абсолютно никаких притеснений в связи с их политическими убеждениями. Государство-участник просит Комитет отклонить утверждение о нарушении статьи 26.

Комментарии авторов сообщения по замечаниям государства-участника

10. В своих комментариях от 15 января 2006 года авторы вновь подтверждают свои ранее высказанные замечания. Что касается срока давности, то они объясняют, что ни одна судебная инстанция не поставила под сомнение правомерность этого вопроса и что по смыслу статьи 7 Уголовно-процессуального кодекса[32] и соответствующей применимой судебной практики срок давности не истек.

Просьба о пересмотре решения о приемлемости

11. Комитет принял к сведению просьбу о пересмотре его решения о приемлемости, выдвинутую как государством-участником, так и авторами. Комитет отмечает, что большинство элементов аргументации, выдвинутых в поддержку просьбы о пересмотре вопроса о приемлемости, относятся к тем частям сообщения, которые уже стали предметом углубленного изучения в момент рассмотрения вопроса о приемлемости, и что другие доводы должны быть проанализированы в рамках рассмотрения вопроса по существу. Исходя из этого, Комитет постановляет приступить к рассмотрению сообщения по существу.

Рассмотрение сообщения по существу

12.1. Комитет по правам человека рассмотрел настоящее сообщение с учетом всей информации, представленной ему сторонами, в соответствии с пунктом 1 статьи 5 Факультативного протокола.

12.2. В том что касается нарушения статьи 7, то Комитету понятна тревога и психологический дискомфорт, которые испытали и испытывают еще г-жа Санкара и ее дети, - семья человека, убитого при неясных обстоятельствах, поскольку им до сих пор не известны все обстоятельства событий вокруг смерти Томаса Санкары и точное место официального захоронения его останков[33]. Семья Томаса Санкары имеет право знать обстоятельства его смерти[34], и Комитет напоминает, что любые жалобы на действия, запрещенные статьей 7 Пакта, должны становиться предметом скорого и беспристрастного расследования компетентными органами[35]. Кроме того, Комитет принимает к сведению, как это уже было сделано им при обсуждении вопроса о приемлемости, невнесение исправлений в свидетельство о смерти Томаса Санкары от 17 января 1988 года, в котором говорится о смерти данного лица от естественных причин вопреки широко известным фактам в том виде, как они подтверждаются государством-участником. Комитет считает, что отказ в проведении расследования обстоятельств смерти Томаса Санкары, отсутствие официального признания места захоронения его останков и невнесение исправлений в свидетельство о смерти представляют собой бесчеловечное обращение с г-жой Санкарой и ее сыновьями, противоречащее статье 7 Пакта.

12.3. В том что касается нарушения пункта 1 статьи 9 Пакта, то Комитет ссылается на свою практику, согласно которой право на безопасность лица, гарантированное пунктом 1 статьи 9 Пакта, применяется даже в тех случаях, когда речь не идет о формальном лишении свободы[36]. Толкование статьи 9 не позволяет государству-участнику не считаться с угрозами личной безопасности лиц, не лишенных свободы и находящихся под его юрисдикцией[37]. В данном случае некие лица открыли огонь и убили Томаса Санкару 15 октября 1987 года, и, опасаясь за свою безопасность, его жена и дети вскоре после этого выехали из Буркина-Фасо. Однако приводимые авторами доводы являются недостаточными для того, чтобы свидетельствовать о нарушении пункта 1 статьи 9 Пакта.

12.4. В том что касается предполагаемого нарушения пункта 1 статьи 14 Пакта, то Комитет считает, что даже если суду и не вменяется в обязанность высказываться относительно ходатайства о проведении публичного расследования или преследования, необходимо тем не менее, чтобы, как и в данном случае, всякий раз, когда на какой-либо орган возлагается обязанность вынести решение о начале следствия или преследования, этот орган соблюдал гарантию равенства всех лиц перед судом, как это предусмотрено в пункте 1 статьи 14, и принципы беспристрастности, справедливости и

равенства состязательных возможностей, имплицируемые в этой гарантии[38] .

12.5. Комитет принимает к сведению доводы авторов в отношении несоблюдения гарантии равенства Верховным судом, который отклонил жалобу на основании невнесения денежного залога в сумме 5 000 франков КФА и отказался принять во внимание несовершеннолетие Огюста Санкары. Однако выясняется, что, во-первых, государство-участник не оспорило тот факт, что в нарушение статьи 110 постановления № 91-51 от 26 августа 1991 года Буркина-Фасо заведующий канцелярией суда не проинформировал адвокатов об обязанности внести денежный залог в размере 5 000 франков КФА. Во-вторых, определение Верховного суда, согласно которому авторы не внесли денежного залога в отношении несовершеннолетнего Огюста Санкары, представляется несостоятельным, поскольку авторам не были известны требования о внесении залога в силу неинформирования их об этом заведующим канцелярией суда - важный элемент, о котором суду было полностью известно. Исходя из этого Комитет считает, что Верховный суд не выполнил обязательство соблюдения гарантии равенства всех лиц перед судом, признанной в пункте 1 статьи 14 Пакта и проистекающих из этой гарантии принципов беспристрастности, справедливости и равенства состязательных возможностей.

12.6. Комитет отмечает, что в связи с постановлением № 46 Верховного суда от 19 июня 2001 года о признании вступившим в силу определения № 14 апелляционного суда, на основании которого обычные суды объявлялись некомпетентными, соответствующие власти отказались принять или не приняли меры по направлению дела министру обороны, с тем чтобы судебное преследование было возбуждено в военном суде, как это предусмотрено в пунктах 1 и 3 статьи 71 Кодекса военной юстиции. Комитет ссылается также на материалы состоявшегося в нем обсуждения вопроса о приемлемости и сформулированные им выводы о том, что Прокурор необоснованно остановил производство по делу авторов и, кроме того, не ответил на их жалобу от 25 июля 2001 года. Наконец, Комитет отмечает, что с момента объявления некомпетентными обычных судов прошло почти пять лет и министром обороны так и не были приняты меры по возбуждению уголовного преследования. Государство-участник не смогло каким-либо образом объяснить данные задержки, и в этом отношении Комитет считает, что вопреки выдвигаемым государством-участником доводам никакой срок давности не мог воспрепятствовать рассмотрению дела военным судьей и что в силу этого непередача дела по подсудности министру обороны может быть поставлена в вину Прокурору, который только и был правомочен это сделать. Комитет считает, что это бездействие, продолжающееся с 2001 года, причем, несмотря на различные жалобы, которые приносили авторы, представляет собой нарушение обязательства обеспечить соблюдение гарантии равенства всех лиц перед судом, признанной в пункте 1 статьи 14 Пакта, и проистекающих из этой гарантии принципов беспристрастности, справедливости и равенства.

12.7. В том что касается нарушения статьи 26 Пакта, то Комитет считает, что выдвинутые авторами доводы в отношении допущенной властями дискриминации по признаку их политических убеждений являются недостаточными, чтобы свидетельствовать о нарушении.

13. Комитет по правам человека, действуя в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Факультативного протокола, считает, что представленные ему факты свидетельствуют о нарушении статьи 7 и пункта 1 статьи 14 Пакта.

14. Комитет напоминает, что, присоединившись к Факультативному протоколу, государство- участник признало компетенцию Комитета выносить решения по факту наличия или отсутствия нарушений Пакта и что, согласно статье 2 Пакта, государство-участник обязано гарантировать всем находящимся в пределах его территории или под его юрисдикцией лицам признаваемые в Пакте права и обеспечивать их действенными и имеющими исковую силу средствами правовой защиты в случае установленного факта нарушения. На основании пункта 3 а) статьи 2 Пакта государство- участник обязано обеспечить г-же Санкаре и ее сыновьям действенные и осуществимые средства правовой защиты в виде, в частности, официального признания места захоронения останков Томаса Санкары и выплаты компенсации за перенесенные семьей страдания. Государство-участник обязано также не допустить повторения аналогичных нарушений в будущем.

15. С учетом того, что, присоединившись к Факультативному протоколу, государство-участник признает компетенцию Комитета выносить решения по факту наличия или отсутствия нарушений Пакта и что, согласно статье 2 Пакта, государство-участник обязано гарантировать всем находящимся в пределах его территории или под его юрисдикцией лицам признаваемые в Пакте права и обеспечивать их действенными и осуществимыми средствами правовой защиты в случае установленного факта нарушения, Комитет хотел бы получить от государства-участника в течение 90 дней информацию о принятых мерах во исполнение сформулированных им Соображений.

[1]Следственный судья счел, что, согласно статье 51 Уголовно-процессуального кодекса, следственные органы при суде большой инстанции Уагадугу компетентны проводить расследование с учетом места совершения преступления и неистечения срока давности. "[...] Принимая во внимание тот факт, что в данном случае не было установлено, что преступление в виде убийства, о котором идет речь, было совершено в военном учреждении; что, даже если бы это и было так, уместно констатировать, что исполнитель или исполнители этого дерзкого преступления остаются неизвестными до наших дней; что это и стало причиной, по которой жалоба была сформулирована против "X"; что, как следствие, на данном этапе, когда личность преступников заранее не установлена, было бы весьма рискованно делать вывод об их статусе военнослужащих; что, даже если признавать статус военнослужащего за автором фальсификации в административной записи, следует отметить, что это второе правонарушение субсидиарно связано с первым, а именно убийством, таким образом, что его совершение зависело от совершения первого, являющегося основным преступлением; что, кроме того, в праве существует общий принцип, согласно которому второстепенное следует за основным [...]; что, как следствие, наличие у исполнителя фальсификации статуса военнослужащего не может на законных основаниях оправдывать передачу исполнителя или исполнителей основного преступления, а именно убийства, органам военной юстиции [...]".

[2]" [...] ни для кого не является тайной, что события, в связи с которыми была представлена жалоба, разворачивались вечером 15  октября 1997 года в казарме Совета согласия. Т.о. указанные действия были совершены не только в военном учреждении, но и лицами, выступавшими в качестве военнослужащих. С любой точки зрения об общеуголовном преступлении речь даже не идет. Что касается фальсификации, о которой говориться в жалобе, то речь идет о дополнительном правонарушении, которое вытекает из основного и причина которого связана с основным деянием. Исходя из этих мотивов, необходимо просить обвинительную палату объявить следственного судью некомпетентным во исполнение  статьи 34 Кодекса военной юстиции [...]"  Статья 34 Кодекса военной юстиции гласит следующее: «Органы военной юстиции компетентны проводить расследование и судебное преследование общеуголовных преступлений, совершенных находящимися на действительной службе военнослужащими или приравненными к ним лицами либо в военных  учреждениях, либо в местах квартирования, а также военные преступления, предусмотренные настоящим Кодексом, согласно применимым к ним правилам процедуры [...]"

[3]Из постановления Верховного суда следует, что в этой инстанции авторы утверждали, что они, с одной стороны, 9 октября 1997 года в соответствии со статьей 85 Уголовно-процессуального кодекса внесли залог в размере одного миллиона франков КФА следственному судье во время представления своей жалобы, а с другой стороны, не уплатили административный залог секретарю Верховного суда, поскольку последний не ознакомил их с положениями статьи 110 постановления № 91-0051/PRES от 26 августа 1991 года, касающегося состава, организации и функционирования Верховного суда ("Истец обязан под страхом неприемлемости заявления в месячный срок с даты его жалобы депонировать в качестве административного залога сумму в размере 5 000 франков. Внесение административного залога осуществляется путем выплаты указанной суммы непосредственно заведующему канцелярией Верховного суда или оформления платежного поручения на имя последнего. Заведующий канцелярией в момент приема жалобы должен ознакомить заявителей с положениями двух предшествующих подпунктов и сделать в акте запись об исполнении этой формальности"). Верховный суд счел, что положения статьи 85 Уголовно-процессуального кодекса и статьи 110 упомянутого постановления касаются разных залогов и что внесение залога, предусмотренного первым положением, не освобождает от уплаты залога, предписанного вторым положением. Верховный суд также определил, что упущение заведующего канцелярией, состоявшее в неинформировании истцов об обязанности внести залог, по закону не влечет за собой каких-либо процессуальных санкций, и поэтому авторы не могли быть освобождены от этой обязанности вследствие выявленного таким образом упущения.

[4]Утверждая, что постановление № 14 апелляционного суда обрело законную силу на основании постановления № 46 Верховного суда и что поэтому общеуголовные суды признаны некомпетентными, авторы на основании статьи 71 3) Кодекса военной юстиции (статья 71: "Если дело касается правонарушения, подпадающего под юрисдикцию военных трибуналов, министр обороны определяет, следует ли начинать по нему производство в органах военной юстиции. Любое преследование, под страхом недействительности, не может осуществляться, кроме как по приказу о возбуждении преследования, исходящему от министра обороны. Как только от гражданского следственного судьи, Прокурора Буркина-Фасо или Генерального прокурора поступает уведомление о совершении правонарушения, министр обороны обязан отдать приказ о возбуждении преследования. Приказ о возбуждении преследования не подлежит обжалованию; он должен содержать точное описание фактов, по которым проводятся процессуальные действия, их квалификацию и ссылки на применимые положения законодательства") потребовали, чтобы Генеральный прокурор официально уведомил о совершении преступного деяния министра обороны, который в этом случае обязан издать приказ о возбуждении преследования. Авторы также напомнили, что 27 января 2000 года они безуспешно ходатайствовали об этом перед Прокурором Буркина-Фасо. К тому же, по утверждению авторов, в аналогичном случае (делоПрокуратора против Кафандо Марселя и др., переданное в суд согласно постановлению № 005/TM0/CCI от 17 июля 2000 года) Прокурор Буркина-Фасо суда большой инстанции Уагадугу своим посланием № 744/99 уведомил комиссара правительства при Военном трибунале о деяниях, квалифицируемых в качестве преступлений и правонарушений, которые, по-видимому, были совершены в помещениях Совета согласия. Кроме того, согласно заявлению авторов, министр обороны после предварительного расследования издал приказ о возбуждении преследования.

[5]              "Кое-кому все еще нравится использовать то один, то другой аспект дела Санкары в своих интересах. Но не нужно забывать, что система правосудия, безусловно, загружена делами. Министр обороны занимает свой пост не для того, чтобы решать вопросы правосудия; разумеется, у него другие обязанности. Но вместе с тем в отношении всего, что касается всех судебных дел, я могу вас заверить, что в нашей стране не существует каких-либо препятствий, мешающих надлежащему ходу любого дела от начала до конца. Мы выбрали правовое государство и намерены обеспечивать выполнение наших обязательств в этой области".

[6]Авторы прежде всего доказывают, что срок давности был прерван (ни в постановлении в отношении проведения следствия, ни в постановлении апелляционного суда не ставилась под сомнение приемлемость жалобы. Кроме того, предшественник нынешнего прокурора Буркина-Фасо ссылался не на срок давности, а на статью 34 Кодекса военной юстиции. Наконец, Верховный суд принял постановление о неприемлемости жалобы на основании лишь невнесение залога, а не истечения срока давности). Во-вторых, авторы доказывают, что апелляционный суд в своем постановлении предложил сторонам, т.е. не только гражданскому истцу, но и прокуратуре, обратиться в суд, которому подсудно дело. Сообразно этому постановлению авторы объяснили, что они по смыслу положений Кодекса военной юстиции не могли обратиться непосредственно к министру обороны (который один уполномочен издать приказ о возбуждении преследования в случае правонарушения, подпадающего под юрисдикцию военных трибуналов), поскольку перед этим необходимо обращаться с ходатайством к Прокурору согласно статье 71 (3) Кодекса военной юстиции. В этой связи вновь была сделана ссылка на дело Прокуратура против Кафандо Марселя и др.

[7]Статья 4 гласит следующее: "Судья, который отказывается проводить судебное разбирательство под предлогом неполноты, неясности или недостаточности закона, может быть привлечен к ответственности за отказ в правосудии".

[8]Статья 166 гласит следующее: "Судья, который под каким бы то ни было предлогом, даже неполноты или неясности закона, отказывает сторонам в требующемся от него надлежащем отправлении правосудия и упорствует в своем отказе после предупреждения или указания вышестоящего руководства, наказывается лишением свободы на срок от двух месяцев до одного года и штрафом в размере от 50 000 до 300 000 франков. Кроме того, виновному может быть запрещено занятие любой судебной должности на срок до пяти лет".

[9]Сообщение № 886/1999, Щедко и др. против Беларуси, Соображения приняты 3 апреля 2003 года

[10]Статья 111 постановления № 91-0051/PRES от 26 августа 1991 года гласит следующее: "Тем не менее от залога освобождаются: осужденные, которые содержатся под стражей в исправительном учреждении или в обычных полицейских учреждениях; лица, освобожденные от уплаты судебных расходов или представившие прошение об этом; несовершеннолетние в возрасте до 18 лет".

[11]Или, по утверждению авторов, примерно 7, 6 евро.

[12]          Сообщения № 563/1993, Нидиа Баутиста де Арелъяна против Колумбии, Соображения приняты 27 октября 1995 года; № 612/1995, Висенте против Колумбии, Соображения приняты 29 июля 1997 года; и № 778/1997, Коронелъ и др. против Колумбии, Соображения приняты 24 октября 2002 года.

[13]          Сообщение № 612/1995, Висенте против Колумбии, Соображения приняты 29 июля 1997 года.

[14]          Сообщение № 886/1999, Щедко и др. против Беларуси, Соображения приняты 3 апреля 2003 года.

[15]          Сообщение № 30/1978, Блейер против Уругвая, Соображения приняты 29 марта 1982 года.

[16]"На этом уровне не нужно смешивать разные вещи. До настоящего времени министр обороны как таковой не получил какого-либо запроса по делу Томаса Санкары. Я не располагаю никаким документом системы правосудия или гражданской стороны, который требовал бы моего вмешательства. Если эта проблема когда-нибудь возникнет, то мы без колебаний и с помощью главнокомандующего вооруженными силами, которым является президент Буркина-Фасо, сделаем так, чтобы эта проблема нашла свое решение. Все-таки Томас Санкара был одним из наших товарищей по оружию. Нет никаких причин, по которым касающаяся его проблема не могла бы найти своего решения". "Пэи", № 2493, 22 октября 2001 года.

[17]          Сообщение № 345/1998, Р.А.В.Н. и др. против Аргентины, Решение о неприемлемости от 26 марта 1990 года.

[18]          Сообщения № 24/1997, С. Лавлейс против Канады, Соображения приняты 30 июля 1981 года; № 196/1985, И, Гейе против Франции, Соображения приняты 3 апреля 1989 года; № 516/1992, Шимунек и др. против Чешской Республики, Соображения приняты 19 июля 1995 года; № 520/1992, Е. и А.К против Венгрии, Решение о неприемлемости от 7 апреля 1994 года; и № 566/1993, Иван Сомерс против Венгрии, Соображения приняты 23 июля 1996 года.

[19]         Сообщение № 612/1995, Висенте против Колумбии, Соображения приняты 29 июля 1997 года.

[20]          Посредник Буркина-Фасо, Совет старейшин, Комиссия по национальному примирению и Фонд выплаты компенсаций жертвам политического насилия.

[21]          Сообщение № 612/1995, Висенте против Колумбии, Соображения приняты 29 июля 1997 года.

[22]          Сообщения № 612/1995, Висенте против Колумбии, Соображения приняты 29 июля 1997 года; № 778/1997, Коронелъ и др. против Колумбии, Соображения приняты 24 октября 2002 года.

[23]Сообщения № 950/2000, Сарма против Шри-Ланки, Соображения приняты 16 июля 2003 года; № 886/1999, Щедко против Беларуси, Соображения приняты 3 апреля 2003 года.

[24]Сообщение № 821/1998, Чонгве против Замбии, Соображения приняты 25 октября 2000 года.

[25]Так, например, государство-участник указывает, что в деле Христианского фонда детства Канады против Батиано Селестена в 1997 году сумма денежного залога составила 1, 5 млн. франков КФА.

[26]Статьи 648-658 Уголовно-процессуального кодекса и статьи 291 и 292 постановления № 91-51 от 26 августа 1991 года относительно организации и функционирования Верховного суда дают любому лицу, являющемуся стороной в процессе, испытывающему законные подозрения в отношении судьи, которому предстоит вынести решение, затрагивающее интересы этого лица, возможность воспрепятствования в этом судье с помощью заявления об отводе. По мнению же государства-участника, автор сообщения не воспользовалась этой возможностью. Кроме того, она не воспользовалась возможностью привлечения к судебной ответственности судейских чиновников, предусмотренной статьями 283 и 284 постановления № 91-51, позволяющей в соответствующих случаях добиться наказания лиц, виновных в отказе в правосудии.

[27]Авторы ссылаются на сообщения № 161/1983, Эррера Рубио против Колумбии, Соображения приняты 2 ноября 1987 года, и № 778/1997, Коронелъ и др. против Колумбии, Соображения приняты 24 октября 2002 года.

[28]Авторы ссылаются на сообщения № 1024/2001, Санлес Санлес против Испании, Решение о неприемлемости от 30 марта 2004 года, и № 717/1996, Акунъя Иностроса и др. против Чили, Решение о неприемлемости от 23 июля 1999 года, и на особые мнения в отношении сообщения № 718/1996, Варгас Варгас против Чили, Решение о неприемлемости от 26 июля 1999 года.

[29]Сообщение № 718/1996, Варгас Варгас против Чили, Решение о неприемлемости от 26 июля 1999 года, пункт 6.7.

[30]Сообщение № 493/1992, Гриффин против Испании, Соображения приняты 4 апреля 1995 года: ".за исключением тех случаев, когда имеется возможность установить, что процессуальные действия носили явно произвольный характер, что имели место процедурные нарушения, равносильные отказу в правосудии, или что судья явным образом нарушил свое обязательство быть беспристрастным" (пункт 9.6).

[31]Сообщение № 811/1998, Мулаи против Республики Гайаны, Соображения приняты 20 июля 2004 года: "если одной из сторон становится известно о подкупе жюри присяжных, то такие сведения о недостойном поведении присяжных должны быть вынесены на рассмотрение суда" [пункт 6.1].

[32]"В сфере уголовного права уголовное преследование прекращается через 10 лет со дня совершения преступления, если в течение этого периода времени не предпринимались никакие действия по проведению расследования или судебному преследованию. Если же уголовное дело возбуждалось в этот период времени, срок давности по нему истекает через 10 лет со дня совершения этого последнего акта. Дело обстоит именно таким образом даже в отношении лиц, на которые не распространялось это уголовное расследование или преследование."

[33]          Сообщение № 886/1999, Щедко против Беларуси, Соображения приняты 3 апреля 2003 года, пункт 10.2; сообщение № 887/1999, Стаселович против Беларуси, Соображения приняты 3 апреля 2003 года, пункт 9.2.

[34]          Сообщение № 107/1981, Кинтерос против Уругвая, Соображения приняты 21 июля 1983 года, пункт 14.

[35]          Замечание общего порядка 20, пункт 14.

[36]          Сообщения № 195/1985, Делъгадо Паес против Колумбии, Соображения приняты 12 июля 1990 года, пункт 5.5; № 711/1996Карлос Диас против Анголы, Соображения приняты 20 марта 2000 года, пункт 8.3.

[37]          Сообщения № 821/1998, Чонгве против Замбии, Соображения приняты 25 октября 2000 года, пункт 5.3; № 468/1991, Бахамонде против Экваториальной Гвинеи, Соображения приняты 20 октября 1993 года, пункт 9.2.

[38]Сообщение № 1015/2001, Пертерер против Австрии, Решение о неприемлемости от 20 июля 2004 года, пункт 9.2.