По делу Бандалетова против Украины
Европейский Суд по правам человека (Пятая Секция), на заседании Палаты в составе:
Mark Villiger, Председатель,
Angelika Nußberger,
Boštjan M. Zupančič,
Ann Power-Forde,
Ganna Yudkivska,
André Potocki,
Paul Lemmens, судьи,
and Claudia Westerdiek, Секретарь секции,
Рассмотрев дело в закрытом заседании 8 октября 2013 года,
Провозглашает следующее решение, принятое в этот день:

ПРОЦЕДУРА

1. Дело основано на заявлении против Украины (№ 23180/06), поданном в Суд на основании статьи 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенции) гражданином Украины, г-ном Геннадием Витальевичем Бандалетовым (“заявитель”), 18 мая 2006 года.
2. Заявителя, которому была предоставлена оплата правовой помощи, представлял г-н Михаил Тарахкало и г-н Аркадий Бущенко, адвокаты, практикующие в Харькове. Правительство Украины (далее - Правительство) представлял уполномоченный Министерства Юстиции Украины, г-н Назар Кульчицкий.
3. Заявитель жаловался, в частности, что он не был юридически представлен на начальной стадии досудебного следствия.
4. 9 сентября 2010 года заявление было направлено Правительству.

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

5. Заявитель родился в 1961 году и в настоящее время отбывает пожизненное заключение в Ладыжинской колонии № 39.

A. Уголовное производство в отношении заявителя

6. Поздно вечером 20 апреля 2005 года, соседи заявителя сверху, г-н и г-жа Л., были убиты в своей квартире. Г-же Л. было 65 лет и г-н Л. был того же возраста.
7. 21 апреля 2005 было возбуждено уголовное дело по факту убийства, совершенного неизвестными лицами.
8. В тот же день сотрудники милиции осмотрели место происшествия и опросили нескольких соседей и членов семьи Л.. Лица, о которых идет речь, дали письменные показания о том, что они знали о потерпевших и событиях ночи накануне. Допрос проводился в отделении милиции (см. пункт 21 ниже).
9. В частности, милиция допросила взрослого пасынка заявителя,
г-на Ло., который подробно описал свои действия накануне вечером. Он заявил, что вышел на некоторое время, и что, по возвращении домой, после полуночи, он видел свою мать спящей в одной комнате и заявителя, который выпивал и смотрел фильм в другой комнате. Он заметил, что у заявителя был синяк под глазом, но не придал этому значения. Пасынок заявителя также утверждал, что в семье потерпевшего бывали частые конфликты, и что сын г-на Л., который жил отдельно, ранее отбывал наказание в тюрьме.
10. Жена заявителя заявила, что она не видела и не слышала ничего подозрительного. Когда она проснулась после полуночи, то видела как ее сын и заявитель выпивали и общались.
11. Сотрудники милиции также допросили сына убитого г-на Л., который заявил, что во время происшествия он был с другом. Друг, который также выступал в качестве свидетеля, подтвердил вышеупомянутое заявление.
12. Заявителя также допросили, и он признался в двойном убийстве. Он утверждал, что существовал давний конфликт между ним и г-жой Л., которая часто жаловалась на шум, вызванный ремонтом его квартиры и на строительство крыши на его балконе, под ее квартирой. Заявитель отметил, что, когда курил на балконе вечером 20 апреля 2005 года, он услышал громкую ругань г-жи Л. с упоминанием его имени. Он взял нож ("на всякий случай"), и пошел наверх. Открыв ему дверь, г-жа Л. якобы оскорбила его, и началась драка. Он зарезал г-жу Л.. Г-н Л. безуспешно напал на заявителя с табуреткой. Заявитель ударил его той же табуреткой и зарезал ножом. Впоследствии заявитель выбросил нож, сломанные ножки стула и свою окровавленную футболку.
13. Все вышеупомянутые показания начинались с примечания, что дающим их лицам были разъяснены положения статьи 63 Конституции. Все эти лица, за исключением заявителя, подписались рядом со ссылкой на эту конституционную норму, в дополнение к подписи в конце документа. По словам заявителя, он подписал каждую страницу своего заявления и добавил примечание в конце: " с моих слов записано правильно, и я готов повторить свои заявления в суде". Заявитель также сделал дополнительное письменное заявление о том, что он подтвердил свои показания, и что, ссылаясь на статью 63 Конституции, он не хочет делать какие-либо дальнейшие заявления.
14. Не известно, где заявитель находился между допросом 21 апреля 2005 года и задержанием 22 апреля 2005 года (см. ниже). Заявитель не утверждал, что был задержан в течение этого периода.
15. 22 апреля 2005 года, в 11:30, заявитель был задержан как подозреваемый. Он написал в протоколе о задержании, что у него не было никаких заявлений или жалоб.
16. Полчаса спустя заявитель и его адвокат, г-н Т., который был назначен ему в тот же день, подписали протокол «ознакомления подозреваемого с его правом на защиту". Этот документ содержал обширные соответствующие выдержки из Конституции и Уголовно-процессуального кодекса. Заявитель написал в этом протоколе: "мои права ясны и я их понимаю".
17. С 12:00 до 13:00 22 апреля 2005 года заявителя допросили в присутствии адвоката, и он подписал печатный текст краткого изложения его версии событий 20 апреля 2005 года, похожий на выданный ему 21 апреля 2005 года, как точный и полный. Он дописал от руки заявление о том, как и где он выбросил нож и ножки табуреток.
18. В тот же день, с 14:40 до 16:00, в присутствии адвоката заявителя была проведена видеозапись воспроизведения обстановки и событий преступления. Заявитель снова повторил свое признание и заявил, что дал показания по собственному желанию. Все участники, в том числе два эксперта и двое понятых, которые также присутствовали, просмотрели видеозапись и подписали протокол об этом, не сделав никаких дополнительных замечаний или заявлений.
19. В 16:30 22 апреля 2005 года заявитель был помещен в камеру Керченского изолятора временного содержания («ИВС»).
20. Вышеуказанные следственные действия от 22 апреля 2005 года, были задокументированы на страницах 56-63 материалов дела.
21. Также, 22 апреля 2005 года, пасынок заявителя, г-н Ло., дал ряд дополнительных письменных показаний. Он утверждал, что он узнал об убийстве утром 21 апреля 2005 года от сотрудников милиции, которые вызвали его и заявителя, в том числе, на допрос в отделение милиции. Вернувшись домой, г-н Ло. заметил, что из кухни пропал нож. Он дал описание этого ножа.
22. 29 апреля 2005 года заявитель был официально обвинен в двойном убийстве.
23. Во время допроса 30 апреля 2005 года, в присутствии своего адвоката, он вновь повторил свое признание.
24. В тот же день досудебное следствие было объявлено завершенным. Заявитель и его адвокат подписали подтверждение об изучении материалов уголовного дела. Согласно письменным заявлениям обоих, у них не было никаких дополнительных заявлений или замечаний.
25. 8 августа 2005 года апелляционный суд Автономной Республики Крым ("суд Крыма»), как суд первой инстанции, открыл судебное производство.
26. Согласно протоколу судебного заседания от 25 августа 2005 года, на этом этапе заявителя представлял новый адвокат, г-н Н. Заявитель утверждал, что не возражает, чтобы его представляет этот адвокат. Он также подтвердил свое признание, заявив, что он понял обвинения и что он искренне сожалеет о том, что совершил.
27. Согласно протоколу другого судебного заседания, состоявшегося 5 сентября 2005 года, адвокат заявителя представил следующие аргументы в защиту своего клиента: он подчеркнул, что заявитель добровольно признался в совершении преступления и выразил искреннее раскаяние; он отметил, что заявитель никогда не стремился скрыться и последовательно сотрудничал со следствием; и, наконец, он обратил внимание суда на то, что заявитель не имел судимостей и что у него на содержании двое несовершеннолетних детей. Соответственно, адвокат просил суд не приговаривать своего клиента к пожизненному заключению.
28. 7 сентября 2005 года Суд Крыма признал заявителя виновным и приговорил его к пожизненному заключению (которое должно было начаться 22 апреля 2005 года). Суд опирался на признания заявителя, сделанные в ходе досудебного следствия, со ссылкой на страницы 56-63 этого дела (см. пункт 20 выше). Суд отметил, что заявитель поддерживал эти заявления на протяжении всего судебного разбирательства. Он также выслушал, в частности, жену заявителя и ее сына, которые видели заявителя поздно ночью, со свежим синяком на лице. Они опознали нож, найденный в мусорном контейнере, куда заявитель его выбросил, как тот, который пропал из их кухни после убийства. Кроме того, суд принял во внимание результаты ряда судебных экспертиз. Наконец, суд отметил, что заявитель совершил преступление в нетрезвом состоянии.
29. Заявитель обжаловал это решение в кассационном порядке. Он утверждал, что суд первой инстанции исказил его мотивы и обстоятельства дела, не обращая внимания на, якобы агрессивное и провокационное, поведение потерпевших и ошибочно установил, что он убил их в нетрезвом состоянии. Он заявил, что выпил только после убийства. Кроме того, заявитель жаловался, что его явка с повинной и сотрудничество с милицией не имели никакого смягчающего эффекта на его приговор. Он также отметил, в этой связи, что ранее у него не было судимости, и что он проявил искреннее раскаяние. Наконец, он жаловался, что он не был юридически представлен на начальном этапе расследования, и что позже назначенный ему адвокат, вел себя пассивно и не смог должным образом защитить его интересы.
30. 8 декабря 2005 года Верховный суд отклонил кассационную жалобу заявителя как необоснованную. Он отметил, что заявитель всего лишь искал смягчение своего приговора и не оспаривал правовую классификацию преступления, отрицал свою вину, или оспаривал приемлемость доказательств.

B. Другие факты

31. Заявитель содержался в Керченском изоляторе временного содержания (ИВС) до 26 мая 2005 года, когда он был переведен в Симферопольский следственный изолятор (СИЗО).
32. Между 2 и 30 июня 2005 года он проходил медицинское обследование в Симферопольской психиатрической больнице с целью установления состояния его психического здоровья.
33. В период между 30 июня 2005 года по 28 апреля 2007 года заявитель содержался в СИЗО, за исключением периода между 4 и 27 июля 2005 года, когда он находился в ИВС.
34. 28 апреля 2007 года заявитель был переведен в Ладыжинскую колонию №39 Винницкой области для отбывания наказания.
35. 10 сентября 2008 года заявитель направил в Суд письмо, подтверждающее получение письма секретаря Суда от 24 августа 2006 года и принес извинения за задержку ответа, не вдаваясь в дальнейшие подробности.
36. В неустановленную дату в октябре 2008 года заявитель дополнительно утверждал, что "администрация СИЗО выказала неуважение к [его] переписке и к [нему] лично", открыв письмо секретаря от 24 августа 2006, которое он получил 9 сентября 2006 года. Чтобы обосновать свое заявление, он предоставил вышеупомянутое письмо с печатью СИЗО указывающей дату "4 сентября 2006 года" в его правом верхнем углу.

II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ПРАКТИКА

37. Статьи 59 и 63 Конституции, касающиеся права на правовую помощь и права не свидетельствовать против себя можно найти в решении от 19 февраля 2009 года в деле Шабельника против Украины (№ 16404/03, § 25).
38. Согласно ч. 2 статьи 115 Уголовного кодекса, преднамеренное убийство двух или более лиц, наказывается лишением свободы на срок от десяти до пятнадцати лет или пожизненным лишением свободы.
39. Статья 45 предусматривает, что юридическое представительство обязательно в ходе дознания, предварительного следствия и судебного разбирательства в первой инстанции, если, в частности, возможно наказание в виде пожизненного заключения. Она далее указывает, что в этом случае юридическое представительство должно быть предоставлено с момента ареста или предъявления лицу обвинения.
40. Статья 96 Уголовно-процессуального кодекса (УПК) определяет явку с повинной (явка з повинною) как личное, добровольное письменное или устное сообщение заявителем органу дознания, дознавателю, следователю, прокурору, судье или суду о преступлении, совершенном или готовящемся им, до возбуждения против него уголовного дела. Если уголовное дело уже возбуждено по наличию признаков преступления, такое сообщение заявителем должно быть сделано до вынесения постановления о привлечении его как обвиняемого.
41. Согласно статье 103 УПК, дознание включает в себя принятие необходимых оперативно-розыскных мероприятий с целью выявления признаков преступления и лиц, его совершивших.

ПРАВО

I. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ 1 И 3 (с) СТАТЬИ 6 § 1 И 3 (с) КОНВЕНЦИИ

42. Основываясь на статье 6 § 3 (с) Конвенции, заявитель жаловался на отсутствие юридического представительства на начальном этапе расследования. Суд считает целесообразным рассмотреть эту жалобу по смыслу статьи 6 §§ 1 и 3 (с) Конвенции, которая гласит следующее:
“1. При предъявлении ему... любого уголовного обвинения, каждый имеет право на справедливое... разбирательство дела... [a] ... судом ...
3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:
... (c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия.”

A. Приемлемость

43. Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 п. 3 (а) Конвенции. Она далее отмечает, что она не является неприемлемой на каких-либо других основаниях. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой

B. Существо дела

1. Аргументы сторон

(a) Заявитель

44. Заявитель утверждал, что, хотя он с самого начала признал себя виновным в убийстве двух человек, его первоначальное заявление было оформлено в качестве простого «объяснения» и не имело смягчающего влияния на его приговор. Если бы он был юридически представлен на этой ранней стадии, его адвокат бы убедился, что признание было оформлено как явка с повинной, и, таким образом, могло быть рассмотрено как смягчающее обстоятельство по Уголовно-процессуальному кодексу.
45. Кроме того, заявитель утверждал, что 21 апреля 2005 года ему не было зачитано его право на юридическое представительство. Он сослался в этой связи на отсутствие какого-либо документа, подтверждающего обратное. По его словам, другие свидетели, которые были допрошены в этот день, подписались рядом со ссылкой на статью 63 Конституции, в подтверждение того, что они были осведомлены о своих правах, закрепленных этой статьей. Заявитель утверждал, что он не подписал ни одного подобного подтверждения.
46. Затем он указал на сложности законодательства по его делу в качестве еще одного фактора, требующего раннего юридического представительства.
47. Заявитель также провел аналогию между своей ситуацией и той, что рассматривается в деле Леонида Лазаренко против Украины (№ 22313/04, § 55, 28 октября 2010 года), где неспособность властей обеспечить юридическое представительство заявителя до его первого допроса милицией противоречила национальному законодательству, учитывая, что было возможным пожизненное лишение свободы.

(b) Правительство

48. Правительство утверждало, что право заявителя на судебную защиту никогда не было ограничено. Что касается его допроса в милиции 21 апреля 2005 года без адвоката, это произошло в рамках первоначального сбора информации в текущем расследовании убийства. Заявитель был допрошен в качестве соседа потерпевшего, который мог владеть какой-либо информацией, имеющей отношение к расследованию. На тот момент, с ним не обращались как с подозреваемым, и милиция также допросила ряд других лиц. Даже на той ранней стадии заявитель был осведомлен о своих правах не свидетельствовать против себя и на правовую помощь, как это предусмотрено статьей 63 Конституции. Более того, его признание было добровольным, что заявитель никогда не оспаривал. Он продолжал признавать себя виновным в течение всего уголовного процесса.
49. Правительство указало на разницу между текущим делом и делом Яременко против Украины (№ 32092/02, 12 июня 2008 года), в котором Суд постановил, что из-за преднамеренной неправильной квалификации действий заявителя, он не смог воспользовались требованием обязательного представительства в соответствии с внутренним законодательством. В данном случае, юридическое представительство заявителя оправдывалось степенью обвинения предъявляемого ему, как это было сформулировано с самого начала, и было должным образом обеспечено.
50. Правительство также выразило мнение, что отсутствие правовой помощи заявителю во время его первого допроса в милиции не имело никакого отношения к его осуждению, которое было основано на более поздних допросах и других следственных действиях, проведенных в присутствии его адвоката.
51. Оно далее подчеркнуло, что заявитель имел открытый и состязательный суд, во время которого он находился под защитой адвоката и имел достаточно возможностей оспорить какие-либо доказательства против него.
52. Наконец, Правительство утверждало, что довод заявителя - рассматриваемый как направленность его жалобы - что его приговор мог бы быть мягче, если бы он был юридически представлен на первом допросе, не имел значения. Оно отметило, что ч. 2 статьи 115 Уголовного кодекса предусматривает пожизненное лишение свободы, в качестве возможного наказания за многочисленные убийства, независимо от поведения потерпевших (которое, как заявитель утверждал, в его случае было провокационным), и был ли или не был убийца пьян (заявитель утверждал, что он выпил алкоголь после убийства, а не до него).

2. Оценка суда

(a) Общие принципы

53. Право каждого обвиняемого в совершении уголовного преступления, получить эффективную защиту адвоката, назначенного официально, в случае необходимости, является одной из фундаментальных особенностей справедливого судебного разбирательства. (see Poitrimol v. France, 23 November 1993, § 34, Series A no. 277 A, and Krombach v. France, no. 29731/96, § 89, ECHR 2001-II).
54. Суд напоминает в этой связи, что гарантии в статьи 6 § 3 (с) являются специфическими аспектами права на справедливое судебное разбирательство, изложенном в параграфе 1 настоящего положения, которые должны быть приняты во внимание при какой-либо оценке справедливости судебного разбирательства. Кроме того, главной задачей Суда по смыслу статьи 6 § 1 является оценка общей справедливости уголовного судопроизводства (seeImbrioscia v. Switzerland, 24 November 1993, § 37, Series A no. 275, Van Geyseghem v. Belgium [GC], no. 26103/95, § 27, ECHR 1999 I, Brennan v. the United Kingdom, no. 39846/98, § 45, ECHR 2001 X, Balliu v. Albania, no. 74727/01, § 25, 16 June 2005, and Martin v. Estonia, no. 35985/09, § 94, 30 May 2013).
55. Для того, чтобы право на справедливое судебное разбирательство оставалось достаточно «практичным и эффективным», статья 6 § 1 требует, чтобы доступ к адвокату был обеспечен с первого допроса подозреваемого милицией, если только показано в свете конкретных обстоятельств каждого дела, что имеются веские основания для ограничения этого права. Даже если уважительные причины могут, в порядке исключения, оправдать отказ в доступе к адвокату, такое ограничения - независимо от его обоснования - не должно наносить чрезмерный вред правам обвиняемого по смыслу статьи 6. Право на защиту, в принципе, может быть необратимо предвзятым, когда компрометирующие заявления, сделанные во время допроса без доступа к адвокату, используются для вынесения обвинительного приговора (see Salduz v. Turkey [GC], no. 36391/02, § 55, ECHR 2008).
56. Суд рассматривает лицо для получения им статуса подозреваемого, призывающего к применению гарантий статьи 6, не когда это официально возложено на него или нее, а когда национальные власти имеют правдоподобные основания подозревать причастность этого человека к совершению преступления (see Brusco v. France, no. 1466/07, § 47, 14 October 2010).
57. Практика Суда также уделяет внимание особой уязвимости обвиняемого на ранних стадиях разбирательства, когда он сталкивается как с напряженной ситуацией, так и с задействованным более сложным уголовным законодательством (see, in particular, Salduz, cited above, § 54, and Leonid Lazarenko, cited above, § 50). Суд посчитал, что в большинстве случаев эта особая уязвимость может должным образом компенсироваться только при помощи адвоката, задачи которого многогранны: обеспечить уважение права обвиняемого не свидетельствовать против себя, обеспечить без ограничений фундаментальные аспекты защиты этого лица посредством, в частности, обсуждения дела, организации защиты, сбора благоприятных для обвиняемого доказательств, подготовки к допросу, и поддержки обвиняемого, находящегося в затруднительном положении (see Salduz, cited above, § 54, and Dayanan v. Turkey, no. 7377/03, § 32, 13 October 2009).
58. Порядок, в котором статья 6 §§ 1 и 3 (с) должна быть применена в ходе досудебного следствия, зависит от особенностей проводимых процедур и от обстоятельств дела. Для того чтобы определить, была ли цель статьи 6 - справедливое судебное разбирательство - достигнута, внимание должно быть обращено к совокупности национальных судопроизводств по делу (Panovits v. Cyprus, no. 4268/04, § 64, 11 December 2008).

(b) Применение вышеуказанных принципов к настоящему делу

59. Обращаясь к настоящему делу, Суд отмечает, что 21 апреля 2005 года милиция допросила некоторых соседей и родственников потерпевших, которые могли бы знать что-то об инциденте (см. пункты 8-12 выше). Заявитель был в их числе.
60. Нет никаких признаков того, что до момента первого общения заявителя с сотрудниками милиции, у органов власти были причины подозревать его в причастности к убийству (см., сопоставимый пример в судебной практике, Smolik v. Ukraine, no. 11778/05, § 54, 19 January 2012; и, как типичнфе примеры,Stojkovic v. France and Belgium, no. 25303/08, § 51, 27 October 2011, Khayrov v. Ukraine, no. 19157/06, § 74, 15 November 2012, и Zamferesko v. Ukraine, no. 30075/06, § 61, 15 November 2012); расследование началось тем же утром, и у милиции пока не было никаких доказательств против заявителя. Так же, в заявлениях, принятых от многих опрошенных в тот день, не было ничего, что могло бы поставить его под подозрение (противоположное Sergey Afanasyev v. Ukraine, no. 48057/06, § 58, 15 November 2012).
61. Суд отмечает, что заявитель сам, как в ходе судебного разбирательства, так и в ходе разбирательства в Суде, настаивал, что добровольно сдался милиции и признал себя виновным в надежде, что это смягчит его приговор (см. пункты 29 и 44 выше).
62. Таким образом, Суд пришел к выводу, что заявитель добровольно признался во время допроса в качестве свидетеля, и только лишь после его признания, милиция посчитала его подозреваемым (см. Smolík, упомянутое выше, § 54).
63. Что касается доводов заявителя о том, что 21 апреля 2005 года ему не были зачитаны положения статьи 63 Конституции о праве на защиту и праве не свидетельствовать против себя, Суд отмечает, что заявитель в тот же день сам дважды подписал заявление, свидетельствующее об обратном (см. пункт 13 выше).
64. Кроме того, Суд не забывает об обстоятельствах первого допроса заявителя в милиции. Похоже, что это происходило в отделении милиции, куда его вызвали вместе с остальными свидетелями (см. пункты 8, 12 и 21 выше). Соответственно, он не был застигнут врасплох, у него была возможность собраться с мыслями и решить, какую выбрать позицию.
65. Затем Суд отмечает, и это не оспаривается, что заявитель был юридически представлен с момента его задержания и его первого допроса в качестве подозреваемого 22 апреля 2005 года (см. пункты 15 и 16 выше; и, для судебной практики, см. Salduz, упомянутое выше, § 55). После его первоначального признания 21 апреля 2005 года, не проводились никакие следственные действия, пока на следующий день ему не был обеспечен доступ к правовой помощи. Ввиду отсутствия каких-либо доводов заявителя или каких-либо других соответствующих материалов, у Суда нет оснований полагать, что заявителя на самом деле держали в отделении милиции в ночь с 21 на 22 апреля 2005 года (см. пункт 14 выше).
66. Это правда, что милиция могла бы сразу прервать допрос заявителя после его признания и, возможно, воздержаться от включения тех заявлений в материалы дела в качестве основы для начала расследования против заявителя. Однако следует иметь ввиду, что это противоречило бы желанию заявителя и тому, что милиция могла бы сделать лучшего в его интересах, так как добровольная сдача до начала процесса могла бы рассматриваться как смягчающее обстоятельство. Действительно, заявитель, вместе со своим адвокатом, настаивал на протяжении всего разбирательства, чтобы его первоначальное заявление было принято как «явка с повинной» (явка з повинною) для целей статьи 96 Уголовно-процессуального кодекса (см. пункт 40 выше).
67. Кроме того, Суд отмечает, что ни на одном этапе досудебного расследования или судебного разбирательства, заявитель не отказался и не изменил своих первоначальных заявлений, хотя пользовался правовой помощью (см., от противного, случай Çimen v. Turkey (no. 19582/02, § 26, 3 February 2009), в которых заявитель неоднократно отрицал содержание заявления, сделанного во время начального периода содержания под стражей, и Суд пришел к выводу, что он, несомненно, пострадал от ограничения доступа к адвокату. Что касается исполнения обязательств назначенными адвокатами, в материалах дела нет информации, что заявитель, на тот момент, жаловался или искал им замену. Напротив, как уже отмечалось в протоколе судебного слушания, он прямо заявил, что не возражает против представительства адвокатом Н. (см. пункт 26 выше).
68. Суд также отмечает, что при осуждении заявителя, суд первой инстанции полагался только на проводимые следственные действия и доказательства, собранные с 22 апреля 2005 года, то есть, когда заявитель уже имел юридическое представительство (см. пункты 20 и 28 выше).
69. Суд не упускает доводы заявителя о том, что 21 апреля 2005 года юридическое представительство обеспечило бы надлежащее оформление его явки с повинной, как и ее дальнейшее смягчающее влияние на его приговор (см. пункт 44 выше). Суд отмечает в этой связи, что явка заявителя с повинной последовательно упоминалась им и его адвокатом в ходе судебного разбирательства, и что национальные суды никогда не выражали сомнений и замечаний относительно того, как эта явка с повинной была документально оформлена (см. пункты 27-30). Факт того, что они не сочли необходимым в связи с этим смягчить приговор, не было основанием для его заявления в Суд.
70. Наконец, Суд отмечает, что заявитель не смог объяснить, как в национальных судах, так и перед этим судом, какой вред, кроме тяжести наказания, был причинен общей справедливости его судебного разбирательства заявленным ранее ограничением его права на защиту. По мнению Суда, какая-либо связь между тяжестью приговора и отсутствием юридического представительства на раннем этапе расследования, когда заявитель даже не был подозреваемым, является исключительно спекулятивной.
71. В целом, с учетом совокупности национальных судопроизводств, осуществленных по делу, Суд придает значение следующим соображениям. Национальные власти изменили статус заявителя со свидетеля на подозреваемого и предоставили ему адвоката, как только, исходя из его собственного признания, получили правдоподобные основания подозревать его. Во время первого допроса, в качестве подозреваемого, заявителя уже представлял адвокат. После упомянутого изначального признания и до назначения заявителю адвоката, не было проведено ни одного следственного действия. Заявитель поддерживал свое признание, будучи представленным несколькими юристами, в течение всего досудебного следствия и в ходе судебного разбирательства. Его первоначальное признание от 21 апреля 2005 года вряд ли можно рассматривать как использованное для его осуждения, так как суд первой инстанции полагался исключительно на следственные действия, проведенные 22 апреля 2005 года и позже, когда заявитель уже был юридически представлен. Наконец, ходатайство заявителя о смягчении приговора на том основании, что он добровольно сдался милиции, было рассмотрено в суде.
72. Таким образом, Суд считает, что уголовное судопроизводство в отношении заявителя было, в общем, справедливым.
73. Поэтому, не было нарушения статьи 6 §§ 1 и 3 (с) Конвенции в данном случае.

II. ОСТАЛЬНАЯ ЧАСТЬ ЖАЛОБЫ

74. Заявитель жаловался по смыслу статьи 3 Конвенции на условия его содержания под стражей в Керченском ИВС. Он также жаловался на основании этого же положения, на отсутствие надлежащей судебно-медицинской экспертизы телесных повреждений, которые он получил в драке с г-ном и г-жой Л.. По его словам, эти травмы были серьезнее, чем утверждали суды. Он также жаловался на нарушение статьи 6 § 1, в том, что национальные суды допустили ошибку в оценке фактов дела и неправильно применяли закон. Заявитель, жаловался на нарушение статьи 6 § 3 (с), о том, что представительство назначенными ему адвокатами, было неадекватным. Заявитель также ссылался, в связи с этим, на статью 3 Конвенции. Кроме того, он ссылаться на статью 6 § 3 (г) без каких-либо пояснений. Он также жаловался, что администрация колонии вмешалась в его переписку с Судом, якобы открыв и прочитав адресованные ему Судом письма от 24 августа 2006 года, без его разрешения. Наконец, в своем ответе на замечания Правительства, заявитель впервые поднял жалобу по смыслу статьи 6, о слушании в Верховном суде, состоявшемся в отсутствие его и его юридического представителя, но в котором участвовал прокурор.
75. С учетом всех материалов, имеющихся в его распоряжении, и действуя в меру своей компетенции, Суд считает, что обжалованные вопросы не содержат признаков нарушения прав и свобод, изложенных в Конвенции или Протоколах. Отсюда следует, что эта часть жалобы должна быть отклонена как явно необоснованная в соответствии со статьей 35 §§ 3 (а) и 4 Конвенции.

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО

1. Объявляет жалобу по на основании статье 6 §§ 1 и 3 (с) Конвенции, касающуюся раннего ограничения права заявителя на юридическое представительство приемлемой, а остальную часть жалобы неприемлемой;

2. Постановил, что не была нарушена статья 6 §§ 1 и 3 (с) Конвенции.

Составлено на английском языке и объявлено в письменном виде 31 октября 2013 года в соответствии с правилом 77 §§ 2 и 3 Регламента Суда.

ClaudiaWesterdiek MarkVilliger
Секретарь Председатель

коментарі: 0

Для того чтоб оставлять комментарии, вам нужно зарегистрироваться и/или войти под своим паролем

поширити інформацію