MENU


Комитет по правам человека

Вольфганг Ледербауэр против Австрии

Дата: 13.07.2007
Поточна справа: Так

Решение Комитета по правам человека в соответствии с Факультативным протоколом к Международному пакту о гражданских и политических правах относительно

Сообщение № 1454/2006

Представлено:Вольфгангом Ледербауэром (представлен адвокатом Александром X. Е. Моравой)

Предполагаемая жертва:автор сообщения

Государство-участник: Австрия

Дата принятия соображений: 13 июля 2007 года

1. Автором сообщения является Вольфганг Ледербауэр, гражданин Австрии. Он утверждает, что является жертвой нарушения Австрией[1] его прав, предусмотренных в соответствии с пунктом 1 статьи 14, рассматриваемым отдельно и в совокупности с пунктом 1 статьи 2, а также статьей 26 Международного пакта о гражданских и политических правах (Пакта). Он представлен адвокатом Александром X. Е. Моравой.

Факты в изложении автора

2.1. В 1981 году автор поступил на работу в Счетную палату (СП) Австрии(Rechnungshof).Он был зачислен в штат департамента по проведению аудиторских проверок в государственных больницах. В 1985 году он изобрел систему экологически чистых шумоизолирующих экранов для шоссейных и железных дорог, которую он назвал «Ecowall». Он проинформировал СП о своем изобретении и назначил свою супругу доверенным лицом по вопросам патентования.

2.2. В 1989 году автор основал компанию с ограниченной ответственностью «Econtract», и его супруга стала единственным ее акционером. После развода автора со своей супругой владение компанией и патентами было передано автору, который назначил г-на Е. Л. Директором предпринятая и проинформировал СП об изменившихся обстоятельствах.

2.3. В 1993 году, когда СП заинтересовалась его участием в реализации лицензий на установку систем «Ecowall», автор направил заявление председателю СП, в котором подверг критике тот факт, что нововведениям в области создания шумопоглотителей для транспортных коридоров препятствует засилие нескольких крупных корпораций. Впоследствии «Econtract» сделал ряд конкурсных предложений для проводимых в Австрии проектов, включая установку шумоизолирующих экранов для одного из железнодорожных путей, находившихся в ведении Федеральной корпорации железных дорог.

2.4. В 1994 году автор и Е. Л. По отдельности обратились к г-ну В., председателю парламентской комиссии по расследованию, которая была учреждена для рассмотрения предполагаемых нарушений, связанных со строительством национальной автострады, с целью проинформировать его об «Ecowall» в качестве альтернативы стандартным шумоизолирующим системам, предлагаемым другими корпорациями. Е. Л. Не знал, что его беседу с г-ном В. Подслушал журналист журнала «Профиль». Несмотря на заверения автора в том, что он полностью проинформировал СП и ее председателя о том, что является владельцем патентов на изготовление «Ecowall», а также компании «Econtract», журнал «Профиль» и другие газеты впоследствии опубликовали статьи с критикой предполагаемой несовместимости его деятельности с функциями ответственного сотрудника СП.

2.5. 30 августа 1994 года председатель СП временно отстранил автора от выполнения служебных обязанностей, поскольку имелись достаточные основания полагать, что его частная предпринимательская деятельность, особенно его участие в маркетинге по проекту «Ecowall», была несовместимой с его функциями государственного служащего и нарушала статью 126 Федерального конституционного закона, предусматривающую, что члены СП не должны участвовать в управлении компаниями, деятельность которых направлена на получение прибылей[2], а также пункты 1 и 2 статьи 43 Федерального закона о государственных служащих.

2.6. 1 сентября 1994 года председатель СП, не заслушав автора, издал приказ («первый приказ»), запрещающий автору участвовать в управлении и руководстве «Econtract» и продолжать заниматься маркетингом «Ecowall». 20 сентября 1994 года автор обжаловал этот приказ. Вплоть до 2 июня 2000 года СП не принимала никаких мер, пока автор не обратился с иском по поводу бездеятельности СП в Высший административный суд, который в свою очередь обязал СП принять меры в трехмесячный срок. 18 сентября 2000 года СП издала новый приказ («второй приказ»), который являлся всего лишь повторением предыдущего. 18 октября 2000 года автор обжаловал его в Высшем административном суде, заявив, что СП не предоставила ему возможности выразить свое мнение, а также не выяснила, что именно ей известно об участии автора в деятельности «Econtract». 31 октября 2000 года он дополнил свою апелляцию просьбой о том, чтобы Суд провел устное разбирательство. В письме от 30 июня 2005 года председатель третьей палаты Высшего административного суда просил автора указать, заинтересован ли он по-прежнему в получении решения по своей апелляции в отношении приказа, которое не может изменить окончательного решения, принятого по итогам дисциплинарного разбирательства. 14 июля 2005 года автор подтвердил свою заинтересованность в получении решения Суда, который затем 27 сентября 2005 года аннулировал приказ.

2.7. 10 октября 1994 года председатель СП подал жалобу на автора в связи с дисциплинарными нарушениями по статье 126 Федерального конституционного закона и статье 43 (1) и (2)и далее Федерального закона о гражданских служащих и выдвинул следующие обвинения: участие в управлении компанией «Econtract»; отказ представить медицинскую справку об освобождении от работы по болезни и отсутствие на работе в рабочее время в определенные дни; а также невыполнение указаний вышестоящих должностных лиц. 11 ноября 1994 года Дисциплинарная комиссия начала дисциплинарное разбирательство в отношении автора. 23 декабря 1994 года автор обратился с жалобой в Конституционный суд, заявив о нарушении его прав на равенство перед законом и на рассмотрение его дела судьей, к подсудности которого оно отнесено законом. 6 марта 1995 года Конституционный суд отказался рассматривать его жалобу. 31 мая 1995 года председатель

СП дополнил новыми обвинениями жалобу в отношении автора в связи с дисциплинарными нарушениями.

2.8. 13 октября 1994 года Дисциплинарная комиссия окончательно отстранила автора от должности на основании статьи 126 Федерального конституционного закона и сократила на одну треть его заработную плату. 19 декабря 1994 года Дисциплинарная апелляционная комиссия отклонила его апелляцию. 6 февраля 1995 года автор обжаловал это решение в Высшем административном суде, обратившись с просьбой о проведении устного разбирательства и заявив, что СП была проинформирована о его участии в деятельности «Econtract», однако приняла меры только после того, как его деятельность была подвергнута критике в средствах массовой информации, не предоставив ему возможности высказать свое мнение в качестве стороны в споре. 29 ноября 2002 года Суд отклонил его апелляцию. При этом он постановил, что вопрос об устном разбирательстве не является уместным, поскольку данное дело не относится к рамкам применения статьи 6 Европейской конвенции о защите прав человека.

2.9. 21 декабря 1995 года и 6 марта 1996 года автор обращался с просьбами об отмене решения об отстранении от должности, обосновав их тем, что эта мера постепенно трансформировалась в наказаниеde facto.Дисциплинарная апелляционная комиссия отклонила его просьбы соответственно 25 января и 10 апреля 1996 года. 7 июня 1996 года он направил жалобу в Высший административный суд; 19 декабря 2002 года эта жалоба была отклонена.

2.10. 20 мая 1997 года после того, как автор обратился к председателю Национального совета (нижней палаты парламента) и к лидерам четырех политических партий в парламенте с просьбой разобраться с его делом, Дисциплинарная комиссия «спешно» приняла решение, наметив проведение дисциплинарного устного разбирательства. Председателем Комиссии был назначен г-н П.С., работавший в СП в качестве главы департамента по проведению проверок Федеральной железнодорожной администрации Австрии и государственной Корпорации высокоскоростных железных дорог.

2.11. 30 мая 1997 года автор заявил отвод председателю Дисциплинарной комиссии П.С. по причине предполагаемой пристрастности, поскольку П.С. проводил проверки тех организаций, которые обычно занимаются поставками именно таких шумопоглощающих материалов, которые автор подвергал критике и стремился улучшить благодаря своему изобретению. 3 июля 1997 года он обжаловал решение Дисциплинарной комиссии, наметившей дисциплинарное разбирательство его дела в Конституционном суде, заявив о нарушении его прав на равное обращение и справедливое рассмотрение его дела судьей, к подсудности которого оно отнесено законом, и вновь заявив о своем возражении по поводу кандидатуры П.С. Конституционный суд отказался заниматься данной жалобой, которая впоследствии была передана Высшему административному суду и 27 июня 2001 года отклонена.

2.12. 6 октября 1997 года автор попросил предоставить ему доступ к материалам дела, имевшимся в распоряжении Дисциплинарной комиссии, на основании "обоснованного подозрения "в том, что определенные документы были оставлены без внимания или проигнорированы. 14 октября 1997 года Комиссия отклонила его просьбу, указав, что у ее членов "есть право не доводить до сведения сторон дисциплинарного разбирательства индивидуальные мотивы принятых ими решений и свою позицию при голосовании. Такое положение является необходимымa fortiori, поскольку [...] члены Дисциплинарной комиссии и стороны являются сотрудниками одного и того же правительственного учреждения и в связи с этим, предположительно, находятся друг с другом в постоянном контакте. Если сторонам станет известно об их мотивах и позиции при голосовании, то это может неблагоприятно отразиться на их профессиональных контактах [...], что будет расходиться с обоснованной заинтересованностью каждого члена Дисциплинарной комиссии в том, чтобы избегать конфликтов в своей профессиональной среде. [...] Предполагаемые неточности в материалах дисциплинарного дела или другие нарушения можно указать в апелляции". Решение Дисциплинарной комиссии обжалованию не подлежало.

2.13. После освещения в средствах массовой информации деятельности автора и возбуждения в отношении него дисциплинарного разбирательства компания «Econtract» не получила ни одного заказа на систему «Ecowall». Фирма-грузоперевозчик возбудила уголовное дело в отношении автора и Е.Л. в связи с неоплаченным счетом. 18 ноября 1998 года Венский окружной уголовный суд признал автора виновным в халатности, приведшей к банкротству компании, и приговорил его к пятимесячному сроку тюремного заключения условно. 6 июля 1999 года Венский апелляционный суд отклонил его апелляцию.

2.14. На основании полученного из Венского окружного уголовного суда уведомления о том, что в отношении автора возбуждено уголовное разбирательство, 9 ноября 1998 года председатель СП подал дополнительную дисциплинарную жалобу на автора, обвинив его в халатности, приведшей к банкротству компании и нанесению ущерба его кредиторам.

2.15. Тем временем обнаружилось, что докладная записка одного из сотрудников СП от 18 февраля 1993 года о совместимости частнопредпринимательской деятельности автора с его официальными функциями была изъята из его личного дела вместе с сопроводительными документами. Среди этих документов находилось заявление автора в СП от 16 июля 1993 года с разъяснением степени его участия в деятельности «Econtract», и в частности проект приказа с обоснованием того, что предпринимательская деятельность автора несовместима с положениями статьи 126 Федерального конституционного закона.

2.16. 27 января 1999 года автор обратился в Дисциплинарную комиссию с просьбой о возобновлении производства по первому разбирательству в связи с дисциплинарными нарушениями на предмет прекращения дела, заявив, что недавно обнаруженные документы подтверждают, что еще в 1993 году СП была полностью проинформирована о его участии в компании «Econtract», что им было выполнено обязательство по оповещению руководства и что у него имелись основания полагать, что отсутствие приказа, запрещающего ему продолжать заниматься своей деятельностью, означало, что СП не считает такую деятельность предосудительной.

2.17. 23 февраля 1999 года Дисциплинарная комиссия приступила ко второму этапу разбирательства в связи с дисциплинарными нарушениями автора. 13 июня 1999 года его апелляция против этого решения была отклонена Дисциплинарной апелляционной комиссией. 24 августа 1999 года Дисциплинарная комиссия проинформировала автора о том, что она не будет проводить какого-либо дополнительного устного разбирательства и вынесет письменное решение. 26 августа 1999 года автор обратился с просьбой о проведении устного разбирательства и вновь дал отвод председателю П.С., который впоследствии был заменен другим председателем.

2.18. 13 декабря 1999 года Дисциплинарная комиссия признала автора виновным в дисциплинарных нарушениях и уволила его с гражданской службы. Комиссия отметила, что она «была обязана учитывать имеющие обязательную юридическую силу установленные уголовным судом факты по делу» и что в основу ее решения были положены только те обвинения, по которым автор был признан виновным уголовным судом. Она добавила, что устные свидетельские показания автора не привели бы к установлению дополнительных фактов, имеющих отношение к решению Комиссии.

2.19. 1 и 14 января 2000 года автор обжаловал это решение, сославшись на права, связанные с нормами отправления правосудия, и обратился с просьбой о проведении устного разбирательства в Дисциплинарную апелляционную комиссию, которая 13 июня 2000 года отклонила его апелляцию на основании того, что статья 6 Европейской конвенции о защите прав человека не распространяется на разбирательства, связанные с дисциплинарными нарушениями. 21 июля 2000 года автор обратился с жалобой в Конституционный суд, заявив о нарушении его прав на равное обращение и на справедливое судебное разбирательство, а также указал, что необходимость того, чтобы Дисциплинарная комиссия руководствовалась выводами уголовных судов, противоречит Конституции. 25 сентября 2001 года Конституционный суд отклонил жалобу, сославшись на
отсутствие у нее шансов на успешный исход и указав, что она не затрагивает вопросов конституционного права.

2.20. 21 июля 2000 года наряду с разбирательством в Конституционном суде автор обратился в Высший административный суд, указав, что решение, подтверждающее его увольнение с гражданской службы, было принято без справедливого и публичного разбирательства, включая устное разбирательство, как это предусмотрено в статье 6 Европейской конвенции. Он утверждал, что увольнение со службы является настолько строгой дисциплинарной санкцией, что подпадает под действие статьи 6 Европейской конвенции и оправдывает предоставление ему права быть заслушанным лично. Автор просил Суд провести устное разбирательство, настаивая на том, что при отсутствии такого слушания он будет лишен возможности представить доводы в свою защиту.

2.21. 31 января 2001 года Высший административный суд отклонил его апелляцию. На основе допущения о том, что служебные обязанности автора в СП включали в себя проведение проверок в отношении «строительных проектов, связанных с автомобильными и железными дорогами», суд пришел к заключению о том, что его частная предпринимательская деятельность была тесно связана с его официальными функциями в качестве аудитора. Сославшись на решение Европейского суда по правам человека в делеПеллегрен против Франции, Суд отклонил его просьбу о проведении устного разбирательства, отметив, что статья 6 Европейской конвенции не является применимой, учитывая, что автор был гражданским служащим, исполнявшим обязанности публично-правового характера. 5 июня 2001 года автор обратился в Высший административный суд с ходатайством о пересмотре принятого им решения и обвинил членов Палаты, проводивших рассмотрение его дела, в пристрастном отношении. 22 января 2002 года Суд в ином составе отклонил это обвинение.

2.22. 31 декабря 2002 года автор направил в Высший административный суд ходатайство о возобновлении производства по разбирательству в связи с его отстранением от должности и увольнением, сославшись на процессуальные нарушения и несоблюдение его права на устное разбирательство. 27 февраля 2003 года Суд отклонил ходатайство о возобновлении производства по разбирательству в отношении его отстранения от должности, отметив, что в распоряжении автора имелись достаточные возможности, для того чтобы представить свои аргументы в письменном виде, и что отсутствует какое-либо обязательство заслушивать его в качестве стороны или просить его представить дополнительные письменные замечания. 27 марта 2003 года по тем же причинам он отклонил его просьбу о возобновлении разбирательства в связи с его увольнением.

2.23. 1 января 2000 года[3], 12 декабря 2000 года, 13 марта 2001 года[4] и 4 марта 2002 года[5] автор обращался с заявлениями в Европейский суд по правам человека, в которых утверждал о нарушениях его прав по статье 6 Европейской конвенции о защите прав человека, в частности его права на справедливое судебное разбирательство его дела в разумный срок. Суд объединил некоторые из этих жалоб и отклонил их в качестве неприемлемыхratione materia[6], сославшись на делоПеллегрен против Франции[7].

Жалоба

3.1 Автор утверждает, что состав и отсутствие независимости Дисциплинарной комиссии, отказ на его неоднократные просьбы о проведении устного разбирательства в Дисциплинарной комиссии, в Дисциплинарной апелляционной комиссии и в Высшем административном суде, отсутствие публичности в разбирательстве в Дисциплинарной комиссии и в Дисциплинарной апелляционной комиссии, а также длительные задержки в связи с разбирательством в Высшем административном суде, равно как в периоды между подачей жалобы в связи с дисциплинарными нарушениями и началом проведения дисциплинарного разбирательства, являлись нарушениями его прав, предусмотренных в соответствии с пунктом 1 статьи 14, рассматриваемыми отдельно и в совокупности с пунктом 1 статьи 2, а также статьей 26 Пакта.

3.2. Автор утверждает, что члены Дисциплинарной комиссии, рассматривавшие его дело, не являлись ни независимыми, ни беспристрастными. Согласно пункту 2 статьи 98 Федерального закона о государственных служащих, члены дисциплинарных комиссий должны являться сотрудниками того же правительственного учреждения, что и ответчик. Хотя в пункте 2 статьи 102 Закона и предусмотрено, что члены Комиссии пользуются «независимостью при исполнении своих обязанностей», автор считает эту презумпцию чистой фикцией, поскольку: а) члены Дисциплинарной комиссии, рассматривавшие его дело, продолжали оставаться государственными служащими, работавшими под началом председателя СП, и по-прежнему оставались в его подчинении, за исключением вопросов, связанных с дисциплинарным разбирательством; b) они являлись коллегами автора на служебном поприще, были его конкурентами в продвижении по службе и регулярно пересекались с ним по профессиональным вопросам; с) они подвергались потенциальному воздействию интересов внутренней политики СП, а также влиянию тех самых лиц, которые возбудили в отношении него дисциплинарное разбирательство.

3.3. Автор утверждает, что председатель Дисциплинарной комиссии был настроен против него, поскольку возглавлял в СП подразделение, занимавшееся проверками государственных железнодорожных компаний, в то время как автор подвергал критике практику приобретения шумоизолирующих заграждений по завышенным ценам, не учитывавшую при этом альтернативные решения, такие, как его изобретение. Одним из проектов, по которым компания «Econtract» представила свое предложение, касался установки шумоизолирующего заграждения вдоль железнодорожного пути, принадлежавшего государственной железнодорожной компании, которую инспектировал П.С. Он выражает претензию по поводу того, что, несмотря на его возражение против кандидатуры П.С. «в самом начале разбирательства» и в его первоначальной жалобе в Дисциплинарную комиссию, а также в апелляции в Конституционный суд против изданного Дисциплинарной комиссией 20 мая 1997 года приказа о назначении дисциплинарного разбирательства, П.С. не был заменен вплоть до самого окончания разбирательства, после того как состоялось последнее официальное слушание дела.

3.4. Автор утверждает, что нежелание апелляционных органов заменить П.С. на более ранней стадии разбирательства представляет собой нарушение его права на независимое и беспристрастное судебное разбирательство, предусмотренное в пункте 1 статьи 14. Тот факт, что, в отличие от других работников, государственные служащие лишены возможности рассмотрения их дел обычными судами, представляет собой нарушение статьи 26.

3.5. По мнению автора, отклонение его неоднократных просьб о проведении устного слушания Дисциплинарной комиссией, Дисциплинарной апелляционной комиссией и Высшим административным судом на том основании, что статья 6 Европейской конвенции о защите прав человека не применяется в отношении дисциплинарных разбирательств, нарушило его право на публичное разбирательство, предусмотренное в пункте 1 статьи 14[8]. Ни Дисциплинарная апелляционная комиссия, ни Высший административный суд не отвечали требованиям и не действовали в его деле в качестве судов по смыслу статьи 14. Если Дисциплинарная апелляционная комиссия отклонила его апелляцию без проведения слушания, то рассмотрение дела Высшим административным судом ограничилось вопросами права.

3.6. Автор напоминает, что пункт 1 статьи 14 предусматривает ряд условий, включая безотлагательную процедуру[9], а также тот факт, что неоправданные задержки с разбирательством являются нарушением данного положения[10]. Кроме того, он напоминает, что Высшему административному суду потребовалось более семи лет, для того чтобы принять решение о его жалобе на отстранение от должности, что является неоправданной задержкой. Суд не предпринимал никаких действий в период с 6 февраля 1995 года, когда он подал жалобу, и по 17 июля 2002 года, когда суд провел свое первое заседание. Для оспаривания бездействия суда никаких средств правовой защиты не существует.

3.7. Автор утверждает, что период в шесть с половиной лет, который потребовался Высшему административному суду, для того чтобы принять решение по его обжалованию решения Дисциплинарной апелляционной комиссии от 10 апреля 1996 года и отклонить его просьбу об отмене решения об отстранении от должности, также является неоправданной задержкой. С 7 июня 1996 года, когда он обратился с жалобой, и по 19 декабря 2002 года, когда было вынесено решение, суд не предпринимал никаких действий.

3.8. По мнению автора, также неоправданной была задержка на два года и семь месяцев, т.е. c

  1. октября 1994 года, когда против него были выдвинуты обвинения в дисциплинарных нарушениях, и по 20 мая 1997 года, когда в соответствии с решением Дисциплинарной комиссии было намечено первое слушание. Являясь обвиняемой стороной, он не был обязан настаивать на ускорении направленной против него процедуры. Вместе с тем Дисциплинарная комиссия наметила слушание только после его обращения к членам парламента. В ходе внутригосударственного разбирательства не было названо никаких причин для такой задержки. Поэтому ответственность за задержку полностью возлагается на государство-участника.

3.9. В отношении его жалобы в отношении первого приказа председателя СП, автор напоминает, что второй приказ был издан только в связи с тем, что 2 июня 2000 года он направил жалобу в Высший административный суд. В период с 18 октября 2000 года, когда он обжаловал второй приказ, и 27 сентября 2005 года, когда Суд отменил его, никаких процессуальных действий Судом предпринято не было.

3.10. Автор утверждает, что общая продолжительность дисциплинарного разбирательства (почти

  1. лет) является неоправданной, учитывая, что им были использованы все возможности для ускорения рассмотрения его апелляции[11].

3.11. Поскольку разбирательства в Дисциплинарной комиссии и в Апелляционной комиссии проводились в закрытом заседании в соответствии с пунктом 1 статьи 128 Федерального закона о государственных служащих, а также ссылаясь на замечание общего порядка № 13[12], автор утверждает, что не существовало каких-либо чрезвычайных обстоятельств, которые являлись бы оправданием для того, чтобы не допускать публику или ограничивать участие в разбирательстве лишь определенной категорией лиц, поскольку выдвинутые против него обвинения были опубликованы в газетах и касались его поведения как частного лица, а не официальных обязанностей, связанных с вопросами служебного и секретного характера. Ограничение публичности дисциплинарных разбирательств в сочетании с отсутствием какого-либо устного разбирательства в Высшем административном суде и в Конституционном суде, лишили его возможности защитить себя посредством изложения своей позиции и таким образом являются нарушением его права на публичное разбирательство в соответствии с пунктом 1 статьи 14.

3.12. В отношении приемлемости автор утверждает, что этот же вопрос не рассматривается и не рассматривался в соответствии с другой процедурой международного разбирательства или урегулирования. Европейский суд по правам человека признал его жалобы неприемлемымиratione materiae, сославшись на делоПеллегрен против Франции, и таким образом не приступал к рассмотрению его жалоб[13] по существу.

3.13. Автор утверждает, что им были исчерпаны все имеющиеся внутренние средства правовой защиты. Не существует средства правовой защиты, предусматривающего возможность возражать против состава Дисциплинарной комиссии; бесполезно оспаривать конституционность пункта 2 статьи 98 Федерального закона о государственных служащих, касающегося состава дисциплинарных комиссий, принимая во внимание решения Конституционного суда о конституционности учреждения и состава дисциплинарных органов на федеральном, земельном и муниципальном уровнях. В отношении задержек с разбирательством в Высшем административном суде не имеется никаких средств правовой защиты, позволяющих оспаривать бездействие Суда.

3.14. В связи с применимостью пункта 1 статьи 14 к дисциплинарным разбирательствам автор напоминает, что понятие «гражданского процесса» основано на характере соответствующего права и обязанностей, а не на статусе сторон[14]. Поэтому Комитет применял положения пункта 1 статьи 14 в отношении разбирательств, касавшихся гражданских или государственных служащих, независимо от того, касались ли такие разбирательства их статуса[15]. Кроме того, он ссылается на заявление Комитета в делеПертерер против Австрии, о том, «что когда задача принятия решения о применении дисциплинарных мер возложена на юридический орган, последний должен гарантировать равенство всех лиц, дела которых рассматриваются в судах и трибуналах в соответствии с пунктом 1 статьи 14, и соблюдать принципы беспристрастности, справедливости и равноправия, которые подразумевает такая гарантия»[16].

Замечания государства-участника относительно приемлемости и существа сообщения

4.1. 13 апреля 2006 года государство-участник оспорило приемлемость сообщения, заявив, что автором не были исчерпаны внутренние средства правовой защиты, что его сообщение является неприемлемымratione materiaeи что тот же самый вопрос рассматривался Европейским судом по правам человека. Таким образом, сделанная Австрией оговорка в отношении пункта 2 а) статьи 5 Факультативного протокола, не позволяет Комитету рассматривать жалобу автора.

4.2. Государство-участник утверждает, что автор не исчерпал внутренние средства правовой защиты в связи с его заявлением о неоправданной продолжительности разбирательств. В соответствии с пунктом 1 статьи 73 Общего административно- процессуального кодекса административные органы, включая Дисциплинарную комиссию, обязаны реагировать на его запросы и апелляции в течение шести месяцев; в противном случае, в соответствии с пунктом 2 статьи 73, может быть подана просьба о передаче дела на рассмотрение вышестоящего органа. Автор ни разу не обращался с подобными просьбами заявлений, хотя он и был представлен адвокатом. Согласно государству-участнику, статья 132 Федерального конституционного закона предусматривает возможность обжаловать бездействие административных органов (далее «жалоба на бездействие») в Высшем административном суде. Автором была подана только одна подобная жалоба против бездействия СП в связи с принятием решения по его апелляции в отношении приказа от 1 сентября 1994 года. Государство-участник напоминает, что Европейский суд по правам человека признал вышеупомянутые возможности для ускорения разбирательства эффективными средствами правовой защиты[17].

4.3. Ссылаясь на правовую практику Европейского суда по правам человека[18], государство- участник утверждает, что дисциплинарные процедуры в отношении автора выходят за рамки применения статьи 14 Пакта, поскольку касаются спора между административным органом и государственным служащим, чьи функции предусматривают непосредственное участие в осуществлении полномочий и обязанностей, закрепленных за ним в соответствии с публичным правом. Споры, касающиеся найма, продвижения по службе и увольнения гражданских служащих, представляют собой определение «прав и обязанностей в каком-либо гражданском процессе» по смыслу пункта 1 статьи 14 только в том случае, если они связаны с каким-либо из «исключительно экономических прав», например выплатой вознаграждения, либо с одним из «преимущественно экономических прав». Это вытекает из изложенного в пункте 1 статьи 14 на французском языке требования в отношении гражданского характера подлежащих определению прав и обязанностей. Разбирательства по поводу автора не являлись «гражданскими» просто потому, что они также затрагивали экономические вопросы[19], а именно: финансовые последствия его увольнения. Дисциплинарные разбирательства также не представляют собой определение уголовного обвинения в отношении автора из-за отсутствия достаточно строгой санкции, которая оправдывала бы квалификацию дисциплинарной меры в качестве уголовного обвинения. Наконец, автор противоречит сам себе, отрицая, что дисциплинарные органы и Высший административный суд являются трибуналами по смыслу статьи 14, и при этом ссылаясь на делоПертерер против Австрии. Государство-участник делает вывод, что жалобы автора по статье 14, рассматриваемой отдельно и в совокупности со статьями 2 и 26 Пакта, являются неприемлемымиratione materiae.

4.4 Государство-участник ссылается на свою оговорку по пункту 2 а) статьи 5 в связи с тем, что данное дело уже рассматривалось Европейским судом по правам человека. Тот факт, что суд счел жалобы автора не совместимыми с положениями Европейской конвенции, показывает, что он отклонил его жалобы, скорее, по существенным, чем по формальным основаниям после, по меньшей мере, поверхностного изучения существа дела. Для обоснования своего решения он использовал, скорее, пункт 3 статьи 35 Европейской конвенции, который касается вопросов существа, чем пункты 1 и 2 статьи 35, содержащие формальные основания для неприемлемости. Поэтому жалобы автора являются неприемлемыми по статьям 3 и 5 Факультативного протокола с учетом сделанной Австрией оговорки.

5.1. 16 августа 2006 года государство-участник представило свои замечания по существу и вновь оспорило приемлемость сообщения на основании неисчерпания внутренних средств правовой защиты, отсутствия статуса жертвы и неприменимости статьи 14 Пакта. Оно утверждает, что автор не обращался во внутренние суды со своими жалобами по поводу непроведения устного разбирательства в связи с его отстранением от должности, состава Дисциплинарной комиссии, а также продолжительности разбирательств и отсутствия публичности. Его аргумент о бесперспективности оспаривания конституционности состава дисциплинарных комиссий, учитывая правовую практику Конституционного суда, является неверным, поскольку приведенные им решения относятся к 1956 году и касались только формальных требований к созданию дисциплинарных комиссий. Автор никогда не оспаривал состава Дисциплинарной комиссии или Апелляционной комиссии как таковых во внутригосударственных судебных органах; он лишь высказывал претензии по поводу участия председателя Дисциплинарной комиссии П.С. на первом и втором этапах дисциплинарного разбирательства. В своих жалобах от 21 июля 2000 года в Конституционный и Высший административный суды он не только не опротестовывал недостаточную публичность дисциплинарных разбирательств, но и прямо признал, что: «Ограничение присутствия публики тремя государственными служащими в качестве доверенных лиц (пункт 3 статьи 124 Федерального закона о государственных служащих) вполне отвечает требованию публичности и может быть логически обосновано с точки зрения возможности не допускать публику, предусмотренной в пункте 1 статьи 6 Европейской конвенции о защите прав человека […]. Национальной безопасности вряд ли может быть причинен ущерб в ходе дисциплинарных разбирательств, и поэтому полный запрет на присутствие публики является недопустимым. Однако, хотя и в меньшей степени, интересы государства затрагиваются, что оправдывает ограничение […]».

5.2. В соответствии с пунктом 2 статьи 118 Федерального закона о государственных служащих производство в рамках первого этапа дисциплинарных разбирательств в отношении автора было прекращено ex lege в силу его освобождения от должности в ходе второго этапа разбирательств, что равносильно оправданию. Таким образом, жалобы автора по первому этапу разбирательств перестали иметь практическое значение. Аналогичным образом, после отмены 27 сентября 2005 года Высшим административным судом второго приказа жалобы на отсутствие устного слушания в ходе разбирательства по поводу приказа о запрещении ему заниматься деятельностью, связанной с «Econtract», перестали иметь практическое значение. Поэтому автор не имеет статуса жертвы в связи с вышеупомянутыми жалобами.

5.3. Государство-участник утверждает, что автор не обосновал для целей приемлемости и, следовательно, рассмотрения по существу следующие жалобы:

a) ему не удалось обосновать заявление о том, что Высший административный суд не обладает неотъемлемыми свойствами трибунала по смыслу статьи 14 Пакта. Суд является независимым органом, который занимается не только вопросами права, но также и вопросами факта;

          b) он не представил достаточных обоснований в подтверждение своего утверждения о том, что члены Дисциплинарной и Апелляционной комиссий не обладают достаточной независимостью и беспристрастностью. Эти требования были удовлетворены Федеральным законом о государственных служащих, который относится к категории конституционных законов и содержит важные гарантии, касающиеся состава дисциплинарных комиссий (участие представителей персонала, назначение их членов на пятилетний срок) и методов их работы (распределение объема работы на год вперед, конфиденциальность обсуждений и голосования). Являясь сотрудниками той же организации, члены комиссии могут принять обоснованное решение и находятся в более предпочтительном положении, чем кто-то со стороны, для того чтобы произвести оценку обвинений. Конфиденциальность обсуждения и голосования также соблюдается в отношении вышестоящих должностных лиц и сослуживцев, что укрепляет тем самым независимость и беспристрастность членов таких комиссий;

          c) П.С. был сразу же заменен на другого председателя после того, как автор заявил отвод его кандидатуре. Наличие какой-либо связи между его обязанностями в СП и изобретением автора не должно вызывать сомнений в отношении беспристрастности, поскольку предметом рассмотрения Дисциплинарной комиссии являлось не изобретение автора как таковое, а совместимость его деятельности с положениями статьи 126 Федерального конституционного акта.

          d)1 200 страниц стенографического отчета подтверждают, что на первом этапе дисциплинарных разбирательств при участии нового председателя устное слушание проводилось в течение 26 дней в присутствии автора, его адвоката и двух назначенных им доверенных лиц;

        e) необходимость в устных слушаниях на втором этапе дисциплинарных разбирательств отсутствовала, поскольку дисциплинарные органы исходили из фактов, установленных в окончательном решении Венского окружного уголовного суда. Поэтому имелась возможность принять решение в данном случае исключительно на основании материалов дела и без ущерба для принципов справедливого судебного разбирательства. Проведение еще одного устного слушания могло бы привести к задержкам в разбирательстве. Если исходить из позиции автора, заключающейся в том, что Дисциплинарная апелляционная комиссия и Высший административный суд не являются трибуналами по смыслу статьи 14, то этим органам изначально не требовалось проводить устных слушаний;

         f) длительность различных и взаимосвязанных разбирательств объясняется их сложностью, что подтверждается 38-страничным решением Высшего административного суда от 29 ноября 2002 года, отклонившего апелляцию автора, в которой он обжаловал свое окончательное отстранение от должности. Автором были поданы многочисленные жалобы на отдельные процессуальные действия дисциплинарных органов. Разбирательства по поводу его отстранения от должности, хотя и продолжались с февраля 1995 года по ноябрь 2002 года, перестали иметь какое-либо значение для автора после 31 января 2001 года, когда Высший административный суд поддержал решение о его увольнении со службы. Общая продолжительность разбирательства (11 лет) в конечном итоге означает, что положение автора значительно улучшилась с точки зрения пенсионного обеспечения;

           g) недопущение присутствия публики во время дисциплинарных разбирательств было обусловлено интересами соблюдения служебной тайны и соответствовало пункту 1 статьи 14. Пункт 3 статьи 20 Федерального конституционного закона предусматривает, что все государственные служащие обязаны хранить в тайне "все факты, которые стали им известны исключительно в связи с их официальной деятельностью". Кроме того, запрет на присутствие публики позволил защитить автора от нежелательной огласки любых совершенных им социально неадекватных деяний. В соответствии с пунктом 3 статьи 124 Федерального закона о государственных служащих ему предоставлялось право назначить не более трех государственных служащих, которым разрешалось присутствовать во время разбирательства в качестве доверенных лиц. Тот факт, что он воспользовался данной возможностью, показывает, что у него не имелось каких-либо возражений против проведения дисциплинарного разбирательства исключительно государственными служащими.

5.4 В заключение государство-участник указывает, что Комитет не является «четвертой инстанцией» и что автор не обосновал своих утверждений о том, что предполагаемые недостатки в отношении дисциплинарных разбирательств являлись явно произвольными, либо представляли собой отказ в правосудии.

Комментарии автора по замечаниям государства-участника относительно приемлемости и существа сообщения

6.1. 15 декабря 2006 года, автор представил свои комментарии, заявив, что государство-участник упускает из виду тот факт, что в отношении его жалобы на неоправданную задержку разбирательств в Высшем административном суде отсутствовали какие-либо правовые средства ускорения разбирательства. В связи с разбирательствами по поводу первого приказа председателя СП он подавал также жалобу на бездействие. Что касается задержки, составившей 31 месяц, т.е. период между подачей дисциплинарной жалобы и началом дисциплинарного разбирательства, то вряд ли можно было бы ожидать от автора, что он станет активно участвовать в проведении направленных против него дисциплинарных разбирательств. Он не был обязан ускорять процедуру своего собственного "обвинения" после того, как этого не сделал "орган судебного преследования".

6.2. Автор утверждает, что пункт 3 статьи 124 Федерального закона о государственных служащих допускает отвод только одного члена коллегии Дисциплинарной комиссии, рассматривающей дело. Хотя он и был ограничен правом официального отвода только одной кандидатуры, которое он использовал против П.С., он также подвергал сомнению независимость и беспристрастность других членов Дисциплинарной комиссии, что отражено в ряде стенограмм закрытых заседаний Комиссии. Таким образом он сделал все от него зависящее для того, чтобы выразить свое несогласие в отношении всего состава Дисциплинарной комиссии.

6.3. Автор отрицает, что в своих представлениях от 21 июля 2000 года в Конституционный и Высший административный суды (см. пункт 5.2 выше) он давал согласие на отсутствие публичного слушания. В процитированном государством-участником отрывке всего лишь излагалась преобладающая правовая точка зрения согласно внутреннему законодательству - ее нельзя интерпретировать как отказ от собственного права на публичное слушание.

6.4. В отношении приемлемостиratione materiaeавтор заявляет, что упорное желание государства- участника ограничить трактовку пункта 1 статьи 14 в свете практики, предусмотренной в соответствии с Европейской конвенцией о защите прав человека, противоречит объекту и цели Пакта и искажает представление о том, что Европейский суд по правам человека четко понимал временный и небезупречный характер критериев применительно к делуПеллегрена, которые, по мнению Суда, могли обеспечить более широкую концепцию защиты.

6.5. Автор настаивает на том, что оговорка к пункту 2 а) статьи 5 Факультативного протокола является неприменимой, поскольку Европейский суд по правам человека лишь рассматривал необходимые элементы для определения его как "гражданского служащего" в соответствии с имевшимися в делеПеллегрена критериями и не приступал к рассмотрению существа его жалобы.

6.6. По вопросу существа автор утверждает, что конституционные гарантии того, что гражданские служащие, находящиеся в зависимом и подчиненном положении, становятся независимыми на период выполнения ими функций членов Дисциплинарной комиссии, являются чисто умозрительными при отсутствии подлинной "культуры независимости". Пятилетний срок назначения членов Дисциплинарной комиссии не соответствует правовым гарантиям, которыми пользуются судьи, поскольку члены Комиссии остаются в полной власти учреждения, которое преследует ответчика по дисциплинарному разбирательству и в штат которого они возвращаются после завершения срока их членства. Участие в Дисциплинарной комиссии представителей персонала не является гарантией того, что Комиссия в целом отвечает минимальным требованиям независимости, особенно учитывая, что их статус не предоставляет им никаких дополнительных мер по обеспечению независимости. Тот факт, что члены дисциплинарных комиссий проводят свои совещания при закрытых дверях, не имеет отношения к их независимости или беспристрастности.

6.7. Автор сетует на то, что государство-участник искусственно допускает упущения, утверждая, что его жалоба на отсутствие беспристрастности у председателя П.С. касается только первого этапа дисциплинарных разбирательств, производство в рамках которого в конечном итоге было прекращено, но не относится ко второму этапу. Существовал только один этап дисциплинарных разбирательств, в ходе которого было добавлено новое обвинение, в связи с чем он был подразделен на две стадии или части. Он заявлял отвод председателю на обеих стадиях внутренних разбирательств, и его жалоба в связи с нарушением пункта 1 статьи 14 относится к обеим стадиям в том, что касается отсутствия независимости и беспристрастности у председателя и Комиссии.

6.8. Автор отвергает аргумент государства-участника о том, что необходимость в устном разбирательстве отсутствовала, поскольку дисциплинарные органы были ограничены в своих действиях фактами, установленными уголовным судом. Юридический вопрос о его осуждении в уголовном порядке, т.е. вопрос о том, действительно ли в результате его халатности его компания обанкротилась, отличается от предмета дисциплинарного разбирательства, а именно вопроса о том, управлял ли он компанией в нарушение статьи 126 Федерального конституционного акта. Статья 126 не запрещает сотрудникам СП занимать руководящие посты в частных компаниях, работающих в областях, не связанных с их аудиторскими функциями в СП. Поэтому установленный Уголовным судом факт того, что автор являлся управляющим компании сам по себе является недостаточным для того, чтобы утверждать, что он управлял именно компанией, на которую распространяется действие статьи 126. Поскольку на первой стадии дисциплинарного разбирательства проводились только формальные слушания, а во время второй части разбирательства никаких слушаний вообще не проводилось, то невозможно оценить тяжесть правонарушения, необходимый уровень санкции и степень вины, как того требует пункт 1 статьи 93 Федерального закона о гражданских служащих. Аналогичным образом, отсутствие устных слушаний лишило его возможности изложить смягчающие обстоятельства в соответствии с пунктом 2 статьи 32 Уголовного кодекса. Даже если допустить, что Дисциплинарная комиссия была ограничена в своих действиях фактами, установленными уголовным судом, определение вины автора и применение к нему надлежащей санкции все равно оставались в рамках ее собственных полномочий и, таким образом, требовали заслушивания автора.

6.9. В отношении продолжительности разбирательств автор утверждает, что данное дело не представляло особой сложности и не нуждалось в обстоятельном расследовании, поскольку касалось исключительно вопроса о том, являлось ли продвижение его изобретения посредством владения и предполагаемого управления компанией несовместимым с его функциями государственного служащего СП. То что разбирательства оказались сложными и взаимозависимыми, представляет собой вопрос, который должен был быть решен государством-участником за счет своевременной и эффективной организации деятельности его судебных и административных органов. Он всего лишь защищал себя от дисциплинарных обвинений в рамках предусмотренной процессуальной системы и осуществлял свое право на обжалование неблагоприятных решений.

6.10. Автор отвергает утверждение государства-участника о том, что он выиграл от затягивания разбирательства в плане пенсионного обеспечения. Помимо страданий, связанных с одиннадцатилетней неопределенностью в отношении своего профессионального статуса, он утратил всякое право на получение пенсионного пособия из-за его увольнения с государственной службы.

6.11. В отношении права на публичные слушания автор утверждает, что публика не можетipso facto быть лишена возможности присутствовать на всех дисциплинарных разбирательствах в отношении всех гражданских служащих из-за всеобъемлющего запрещения публичности «в интересах сохранения служебной тайны». Вопрос о том, вступало ли отсутствие публики в противоречие с его интересами, не имеет значения, поскольку публичность является неограниченным правом и ответчик не должен требовать его соблюдения, ссылаясь на особые «интересы». Публичность скорее должна являться гарантированной, если не имеется доказательств, что устранение публики является оправданным в соответствии с пунктом 1 статьи 14. Государству-участнику не удалось представить какого-либо подобного оправдания в его деле.

Вопросы и процедура их рассмотрения в Комитете

Рассмотрение вопроса о приемлемости

7.1. Прежде чем рассматривать какое-либо содержащееся в сообщении утверждение, Комитет по правам человека должен в соответствии с правилом 93 своих правил процедуры решить, является ли данное сообщение приемлемым согласно Факультативному протоколу к Пакту.

7.2. Что касается выдвинутого государством-участником возраженияratione materiae, то Комитет напоминает, что концепция "гражданского процесса" согласно пункту 1 статьи 14 Пакта основана на природе права, о котором идет речь, а не на статусе одной из сторон[20]. Наложение дисциплинарных взысканий на государственных служащих само по себе совсем необязательно представляет собой определение прав и обязанностей в каком-либо гражданском процессе и, за исключением случаев, связанных с санкциями, которые, невзирая на то, как они квалифицируются внутренним правом, носят характер наказания, не представляет собой определение обвинения в значении второго предложения пункта 1 статьи 14[21]. В делеПертерер против Австрии, которое также касалось увольнения гражданского служащего Дисциплинарной комиссией, Комитет, отметив, что, хотя соблюдение решения об увольнении по причинам дисциплинарного характера необязательно должно приниматься трибуналом, счел, что, когда задача принятия решения о применении дисциплинарных мер возложена на юридический орган, последний должен гарантировать равенство всех лиц, дела которых рассматриваются в судах в соответствии с пунктом 1 статьи 14, и соблюдать принципы беспристрастности, справедливости и равноправия, которые подразумевает такая гарантия[22]. В данном случае Комитет отмечает аргумент государства-участника о том, что, по утверждению самого автора, ни Дисциплинарная апелляционная комиссия, ни Высший административный суд "не отвечали требованиям и не действовали в качестве судов по смыслу пункта 1 статьи 14". Вместе с тем Комитет не считает это заявление автора безоговорочным отрицанием беспристрастного характера Дисциплинарной апелляционной комиссии и Высшего административного суда, а скорее утверждением о том, что ни один из этих органов не соответствует требованиям пункта 1 статьи 14 в его деле. Кроме того, он отмечает, что само государство-участник подчеркивало, что Высший административный суд является трибуналом по смыслу пункта 1 статьи 14. С учетом этого Комитет объявляет сообщение приемлемымratione materiaeв связи с утверждением автора сообщения о том, что он является жертвой нарушений прав, предусмотренных в пункте 1 статьи 14.

7.3. Государство-участник ссылается на свою оговорку к пункту 2 а) статьи 5 Факультативного протокола. Комитету следует решить вопрос о том, рассматривался ли "этот же вопрос" Европейским судом по правам человека. Комитет напоминает о своей правовой практике, которая заключается в том, что "этот же вопрос" по смыслу пункта 2 а) статьи 5 следует понимать как касающийся того же автора, тех же фактов и тех же основных прав[23]. Что касается длительности разбирательства, то автор может выдвигать возражения только в отношении задержек, имевших место до 4 марта 2002 года, даты представления его последнего заявления (№ 13874/02) в Европейский суд по правам человека. В этой связи на любые задержки, имевшие место после этой даты, оговорки государства-участникаab initioне распространяются. Поскольку его жалобы по пункту 1 статьи 14 относятся к событиям, имевшим место до 4 марта 2002 года, вопрос заключается в том, касается ли данное сообщение тех же прав, которые были приведены в заявлениях автора в Европейский суд. В своих решениях от 26 февраля и 14 июня 2002 года Европейский суд постановил, что его заявления от 13 марта 2001 года (№ 73230/01) и от 4 марта 2002 года (№ 13874/02) не соответствуютratione materiaeположениям статьи 6 Европейской конвенции. Комитет отмечает, что, несмотря на значительную схожесть положений статьи 6 Конвенции и пункта 1 статьи 14 Пакта, рамки применения обеих статей, получившие развитие в правовой практике Суда[24]и Комитета[25], различаются в связи с разбирательствами в юридических органах, уполномоченных принимать решения о дисциплинарных санкциях. Комитет ссылается на свою правовую практику по вопросу о том, что, если права, заявленные в Европейском суде по правам человека, отличаются по своему содержанию от соответствующих прав, излагаемых в Пакте, то это не означает того, что вопрос, который был объявлен неприемлемым Европейским судом в соответствии с принципомratione materiae, был "изучен" по смыслу соответствующих оговорок к пункту 2 а) статьи 5 таким образом, чтобы это препятствовало его рассмотрению Комитетом[26]. Из этого следует, что оговорка Австрии не препятствует рассмотрению Комитетом жалоб автора по пункту 1 статьи 14.

7.4  В связи с жалобой автора о том, что отсутствие устного слушания во время проведения связанных с его отстранением от должности и увольнением разбирательств явилось нарушением его права на справедливое разбирательство, предусмотренное пунктом 1 статьи 14, Комитет отмечает его аргумент о том, что на первом этапе разбирательств были проведены только «формальные» слушания и что в ходе второго этапа разбирательств дисциплинарные органы не должны были руководствоваться только фактами, установленными Венским окружным судом, поскольку в уголовных и дисциплинарных разбирательствах предметом рассмотрения являлись разные правовые вопросы. В любом случае ему была бы предоставлена возможность изложить любые смягчающие обстоятельства, а также свою позицию в отношении своей виновности и наложенных на него санкций. Комитет отмечает ссылку государства-участника на 26-дневные слушания, проведенные в присутствии автора и его адвоката на первом этапе разбирательств, а также его мнение об обязательном характере выводов уголовного суда. Комитет напоминает, что именно судебные органы государств – участников Пакта, как правило, должны заниматься изучением обстоятельств дела и доказательств или применением норм внутреннего законодательства в любом конкретном деле, за исключением тех случаев, когда можно доказать, что подобное изучение или применение являлись явно произвольными либо по сути представляли собой отказ в правосудии[27]. Автор не обосновал для целей приемлемости наличие любого из подобных недостатков в решениях Высшего административного суда от 31 января 2001 года, 29 ноября 2002 года, а также 27 февраля и 27 марта 2003 года. Комитет заключает, что данная часть сообщений является неприемлемой по статье 2 Факультативного протокола.

7.5. По поводу утверждения автора, что непроведение устного слушания в ходе разбирательств в связи со вторым приказом председателя СП также представляет собой нарушение его права на справедливое разбирательство в соответствии с пунктом 1 статьи 14, Комитет напоминает, что 27 сентября 2005 года Высший административный суд отменил этот приказ. Поэтому его жалоба перестала иметь практическое значение, а данная часть сообщения стала неприемлемойratione materiaeпо статье 1 Факультативного протокола.

7.6. Что касается недопущения присутствия публики во время разбирательств в Дисциплинарной комиссии и Апелляционной комиссии, то Комитет отмечает, что автор, настаивая на своем праве на устное слушание, не обжаловал нарушения своего права на публичное разбирательство в своих представлениях в Высшей административный суд от 6 февраля 1995 года (последующая апелляция против временного отстранения от должности), 21 июля 2000 года (последующая апелляция против увольнения), 18 октября 2000 года (апелляция против второго приказа председателя СП), 31 октября 2000 года (запрос о проведении устных слушаний в ходе разбирательств в отношении второго приказа) и 31 декабря 2002 года (запрос о возобновлении разбирательств в отношении увольнения и отстранения от должности в Высшем административном суде). Он также не сделал этого в своих заявлениях в Конституционный суд. В своей апелляции от 21 июля 2000 года автор, несмотря на утверждение о том, что статья 6 Европейской конвенции предусматривает публичное разбирательство, заявил, что ограничение присутствия публики во время разбирательства тремя государственными служащими, выступающими в роли доверенных лиц ответчика, вполне удовлетворяет требованиям пункта 1 статьи 6 Европейской конвенции. Хотя можно предположить, что такое заявление отражает преобладающую правовую точку зрения в австрийском праве и не представляет собой отказа со стороны автора от права на публичное разбирательство, также очевидным является то обстоятельство, что данное заявление нельзя расценивать как оспаривающее отсутствие публичного разбирательства. Из этого следует, что автор не исчерпал внутренних средств правовой защиты в отношении предполагаемого отсутствия публичного разбирательства. Поэтому данная часть сообщения является неприемлемой по пункту 2 b) статьи 5 Факультативного протокола.

7.7. По поводу утверждения о том, что председатель третьей палаты Дисциплинарной комиссии П.С. не был заменен до окончания первого этапа дисциплинарных разбирательств, несмотря на отвод его кандидатуры во время их начала, Комитет отмечает ряд документов, которые, очевидно, свидетельствуют об обратном. Так, в пояснительной записке от 3 июня 1997 года, подписанной П.С. и его преемником в качестве председателя третьей палаты Дисциплинарной комиссии Х.А., указано, что автор выразил возражение против кандидатуры П.С. в письме от 30 мая 1997 года в установленные сроки; в соответствии с распределением обязанностей между членами Дисциплинарной комиссии СП, председатель первой палаты Х.А., должен был заменить председателя третьей палаты, П.С. В записке от 3 июня 1997 года Х.А. подтверждает, что он связался с автором и его адвокатом, с тем чтобы проинформировать их о том, что, поскольку он сменил бывшего председателя П.С., устное слушание, намеченное на 12 июня 1997 года, будет перенесено на другую дату. 12 июня 1997 года состоялось заседание третьей палаты Дисциплинарной комиссии для обсуждения процедурных вопросов. Стенограмма этого заседания подтверждает, что оно проводилось под председательством Х.А. Комитет также отмечает отсутствие опровержения того, что П.С. был заменен на втором этапе разбирательств после того, как 26 августа 1999 года его кандидатура была отклонена автором. Поэтому он считает, что автору не удалось продемонстрировать для целей приемлемости, каким образом предполагаемая пристрастность П.С. могла затронуть его предусмотренное пунктом 1 статьи 14 право на независимый и беспристрастный суд, и заключает, что это заявление является неприемлемым по статье 2 Факультативного протокола.

7.8. В связи с утверждением о недостаточной независимости и беспристрастности других членов третьей палаты Дисциплинарной комиссии Комитет отмечает аргументы автора о том, что пункт 3 статьи 124 Федерального закона о государственных служащих позволял ему дать отвод только одному из членов палаты, что он пытался заявить о своем возражении против других членов палаты и что оспаривать конституционность пункта 2 статьи 98 Федерального закона о государственных служащих было бесполезно. Он также отмечает аргумент государства-участника о том, что решения

Конституционного суда, приведенные автором в обоснование его утверждения о бесполезности такого оспаривания, являются неприменимыми, поскольку они относятся к 1956 году и не касаются вопроса о том, могут ли государственные служащие, работающие в том же учреждении, что и ответчик, рассматриваться в качестве независимых и беспристрастных членов Комиссии. В этой связи Комитет напоминает, что, помимо обычных судебных и административных апелляционных инстанций, авторы должны использовать и все другие возможности судебной защиты, в том числе конституционные иски, чтобы выполнить требование об исчерпании внутренних средств правовой защиты[28]. Он считает, что автору не удалось продемонстрировать, что приведенные им примеры из судебной практики Конституционного суда подтверждают отсутствиеab initioкаких-либо перспектив на успешное рассмотрение его жалобы, оспаривающей конституционность пункта 2 статьи 98 и других соответствующих положений Федерального закона о государственных служащих. Посему автор не исчерпал внутренних средств правовой защиты, чтобы оспорить независимость и беспристрастность Дисциплинарной комиссии как таковой. Таким образом, данная часть сообщения является неприемлемой по пункту 2 b) статьи 5 Факультативного протокола.

7.9. В связи с утверждением автора о том, что отсутствие у него возможности представить свое дело на рассмотрение суда ординарной юрисдикции из-за его статуса государственного служащего, представляет собой нарушение статьи 26 Пакта, Комитет отмечает, что во многих гражданско- правовых судебных системах государственные служащие не имеют возможности для рассмотрения их дел судами ординарной юрисдикции, а могут использовать только другие механизмы судебного разбирательства. Это само по себе не может рассматриваться как неоправданное различие в обращении, и Комитет считает, что автору не удалось обосновать данное заявление для целей приемлемости. Следовательно, эта часть сообщения является неприемлемой по статье 2 Факультативного протокола.

7.10. Что касается утверждения автора о том, что задержка, возникшая в период между обвинением его в дисциплинарных нарушениях (10 октября 1994 года) и решением Дисциплинарной комиссии провести первое дисциплинарное разбирательство (20 мая 1997 года), является нарушением пункта 1 статьи 14 Пакта, то Комитет отмечает аргумент государства-участника о том, что автору следовало подать заявление в соответствии со статьей 132 Федерального конституционного акта, с тем чтобы обжаловать бездействие Дисциплинарной комиссии в связи с назначением разбирательства. Он также отмечает ответ автора о том, что он не был обязан активно участвовать в организации дисциплинарного разбирательства против самого себя. Вместе с тем Комитет напоминает, что дисциплинарные разбирательства в отношении автора были начаты 11 ноября 1994 года. Начиная с этой даты он мог подать в Высший административный суд жалобу на бездействие, не принимая при этом активного участия в организации дисциплинарного разбирательства против самого себя. В связи с утверждением автора о том, что было бы неразумным ожидать от него, что он займется ускорением процедуры своего собственного «обвинения» посредством подачи жалобы на бездействие, Комитет считает данное обстоятельство недостаточным для освобождения его от выполнения требования об исчерпании всех имеющихся средств правовой защиты, учитывая, что дисциплинарные разбирательства уже были начаты и что принятие решения о назначении первого слушания являлось формальностью. Если теперь автор пытается использовать в Комитете аргумент о задержке, то ему следовало предоставить судам государства-участника возможность исправить предполагаемое нарушение. Комитет заключает, что автору не удалось исчерпать все имевшиеся внутренние средства правовой защиты. Поэтому данная часть сообщения является неприемлемой по пункту 2 b) статьи 5 Факультативного протокола.

7.11. В связи с утверждением автора о том, что задержки в ходе разбирательства в Высшем административном суде в отношении второго приказа председателя СП были неоправданными и являлись нарушением пункта 1 статьи 14, Комитет отмечает, что это обстоятельство прекратило оказывать на него какое-либо воздействие начиная с 31 января 2001 года, когда Высший административный суд подтвердил его увольнение. По той же причине, окончательные решения Высшего административного суда от 31 января 2001 года и 29 ноября 2002 года, оставившие в силе его увольнение и отстранение от должности на основании статьи 126 Федерального конституционного акта, устранили юридическую неопределенность относительно соответствия его частной предпринимательской деятельности его функциям аудитора СП. Комитет считает, что автору не удалось обосновать для целей приемлемости тот факт, что задержка Высшего административного суда с отменой второго приказа от 27 сентября 2005 года имела какие-либо отрицательные последствия для его правового положения, сопоставимые с нарушением пункта 1 статьи 14. Из этого следует, что данное заявление является неприемлемым по статье 2 Факультативного протокола.

7.12 Что касается задержек в отношении разбирательства в Высшем административном суде в связи с временным отстранением автора от должности и его ходатайством об отмене этой меры, Комитет принял к сведению аргумент государства-участника о том, что такие обязательства прекратили оказывать воздействие на автора начиная с 31 января 2001 года, когда его увольнение стало окончательным. Тем не менее он отмечает, что даже если вычесть продолжительность разбирательства после этой даты, автор представил достаточные аргументы, для того чтобы обосновать для целей приемлемости тот факт, что последующие задержки являлись необоснованными. Он также напоминает утверждение автора о том, что в его распоряжении не имелось средств правовой защиты для обжалования бездеятельности Высшего административного суда. Очевидно, это действительно так, поскольку статья 132 Федерального конституционного закона, на которую ссылается государство-участник, в отношении Высшего административного суда не применяется. Комитет заключает, что данное сообщение является приемлемым в связи с утверждением автора о том, что задержки в отношении разбирательства в Высшем административном суде в связи с его временным отстранением от должности и его ходатайством об отмене этой меры, а также общая продолжительность разбирательств вызывают вопросы в связи с пунктом 1 статьи 14.

Рассмотрение сообщения по существу

8.1. Комитет напоминает, что право на справедливое разбирательство по смыслу пункта 1 статьи 14 влечет за собой ряд требований, в том числе условие, в соответствии с которым разбирательства в национальных судах должны проводиться без задержек[29]. Эта гарантия распространяется на все стадии разбирательства, включая период вплоть до вынесения окончательного решения по апелляции. Вопрос о том, являлась ли задержка неоправданной, следует оценивать с учетом обстоятельств каждого дела, среди прочего, принимая во внимание сложность конкретного дела, поведение сторон, порядок рассмотрения дела административными и судебными органами и любые отрицательные последствия, которые такая задержка могла иметь для правового положения заявителя[30].

8.2. Оценивая оправданность задержки, возникшей в период с 6 февраля 1995 года, когда автор обжаловал свое временное отстранение от должности в Высшем административном суде, и по 29 ноября 2002 года, когда Высший административный суд поддержал временное отстранение автора от должности, Комитет принимает во внимание неопровергнутый аргумент автора о том, что Высший административный суд не предпринимал никаких процессуальных действий в течение всего указанного периода, во время которого его заработная плата была сокращена на одну треть. Даже если допустить, что тщательность проработки решения Высшего административного суда от 29 ноября 2002 года указывает на сложность данного дела, Комитет не считает, что это обстоятельство оправдывает задержку продолжительностью более семи с половиной лет, во время которой, вплоть до даты увольнения автора 31 января 2001 года, его заработная плата была сокращена, а сам он был объектом правовой неопределенности в отношении служебного положения. Комитет заключает, что задержка разбирательств в Высшем административном суде в отношении временного отстранения автора от должности была неоправданной и является нарушением пункта 1 статьи 14 Пакта.

8.3 В свете вышеизложенного Комитету нет необходимости рассматривать вопрос о том, являлись ли задержки разбирательства в Высшем административном суде в связи с просьбой автора об отмене его временного отстранения от должности, а также общая продолжительность разбирательства, нарушениями пункта 1 статьи 14.

9. Комитет по правам человека, действуя в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Факультативного протокола, приходит к заключению, что представленные ему факты свидетельствуют о нарушении пункта 1 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах.

10. В соответствии с пунктом 3 статьи 2 Пакта государство-участник обязано обеспечить автора эффективным средством правовой защиты, включая надлежащую компенсацию. Государство- участник обязано не допускать подобных нарушений в будущем.

11. Учитывая, что, присоединившись к Факультативному протоколу, государство-участник признало компетенцию Комитета выносить решения по факту наличия или отсутствия нарушений Пакта и что, согласно статье 2 Пакта, государство-участник обязано гарантировать всем находящимся в пределах его территории и под его юрисдикцией лицам признаваемые в Пакте права и обеспечивать их действенными и имеющими исковую силу средствами правовой защиты в случае установления факта нарушения, Комитет хотел бы получить от государства-участника в течение 90 дней информацию о принятых мерах в ответ на сформулированные Комитетом Соображения. Государству-участнику предлагается также обеспечить публикацию текста Соображений Комитета.

ДОБАВЛЕНИЕ

Особое несогласное мнение члена Комитета г-жи Рут Уэджвуд

1.1. Международный пакт о гражданских и политических правах стал результатом работы не только государств-участников, но и также ряда выдающихся личностей. К их числу относится г-жа Элеонора Рузвельт, которая пользовалась всеобщим уважением как видный общественный деятель и как вдова президента времен второй мировой войны. Преследуя цель, заключавшуюся в утверждении демократии и гражданских прав, г-жа Рузвельт понимала, какие практические шаги можно предпринять на международном уровне в деле содействия уважению прав человека.

1.2. В своем предлагаемом прочтении статьи 14 Пакта Комитет по правам человека не должен забывать о предостережении г-жи Рузвельт. Как вопрос права ее слова красной нитью проходят через весь процесс переговоров по этому договору, приобретая юридическое значение. В эпоху, когда административные органы уже начинали брать на себя широкие функции управления, г-жа Рузвельт предостерегала, что Пакт и комитет по его реализации не должны превратиться в орудие надзора за каждым регулирующим органом и административным решением. Ее формулировка статьи 14 была направлена на достижение именно этой цели, и Комитету нельзя забывать об этом опыте переговоров, чтобы не подвергать риску свое более широкое предназначение, заключающееся в недопущении серьезных правонарушений.

1.3. В данном случае австрийский государственный служащий по имени Вольфганг Ледербауэр направил жалобу в Комитет по правам человека Организации Объединенных Наций по поводу процедуры, в результате которой он был вначале временно отстранен от работы, а затем уволен из

Счетной палаты своей страны. Его отстранение от работы стало следствием очевидного конфликта интересов между его государственной службой в качестве аудитора в ведомстве, которое надзирает за деятельностью национальной железнодорожной администрации, и его частной экономической деятельностью, когда он пытался продать особый вид шумоизолирующих экранов для шоссейных и железных дорог. В нарушение своих государственных обязанностей как аудитора г-н Ледербауэр зашел так далеко, что в интересах продвижения своих шумоизолирующих экранов для шоссейных дорог в качестве альтернативы тем экранам, которые в то время использовались, он обратился за содействием к одному из парламентских лидеров. Он сделал это, несмотря на прямой запрет в статье 126 Конституции Австрии, согласно которой ни один член Счетной палаты «не может также участвовать в руководстве и управлении прочими предприятиями, деятельность которых направлена на получение прибылей».

1.4. Г-н Ледербауэр был отстранен от работы в качестве аудитора на том основании, что он нарушил статью 126. Впоследствии он также был осужден одним из земельных уголовных судов Австрии за «халатность, приведшую к банкротству компании» и был приговорен к условному тюремному заключению сроком на пять месяцев. После того как его апелляция по уголовному делу была отклонена, Дисциплинарная комиссия австрийской гражданской службы официально уволила его с должности аудитора, посчитав, что она обязана учитывать имеющие обязательную юридическую силу установленные уголовным судом факты по делу.

1.5. С того момента г-н Ледербауэр направлял в Комитет по правам человека жалобы по поводу многочисленных процедурных вопросов, связанных с его отстранением от работы и увольнением. Руководствуясь исключительно процедурными положениями, Комитет подготовил довольно сложное для понимания заключение на 22 страницах, в котором рассматриваются все перипетии его тяжбы с австрийской государственной службой.

1.6. Комитет отклонил все жалобы заявителя, за исключением одной. Речь идет о том, что, по мнению Комитета, была допущена необоснованная задержка в рассмотрении одной из пяти апелляций, направленных заявителем в Высший административный суд Австрии. Заявитель обжаловал приказ о своем отстранении от работы 6 февраля 1995 года, а окончательное решение Высший административный суд принял только 29 ноября 2002 года. Естественно, приказ о временном отстранении от работы перестал иметь практическое значение, как только заявитель был официально уволен с гражданской службы, а его увольнение было подтверждено Высшим административным судом 31 января 2001 года. Комитет заключил, что этот интервал явился «неоправданной» задержкой и что заявителя следует обеспечить «эффективным средством правовой защиты, включая надлежащую компенсацию». См. соображения Комитета, пункты 8.1, 8.2 и 10.

1.7. Хотя Высший административный суд долго не рассматривал это дело, заключение о задержке, дающее основания для иска, является весьма сомнительным, если учитывать факты, согласно которым заявитель неоднократно и явно пытался блокировать и оспорить каждое решение, вынесенное в связи с его временным отстранением от работы и увольнением. В различное время заявитель направил пять отдельных апелляций в Высший административный суд, три апелляции в Конституционный суд и пять апелляций в Дисциплинарную апелляционную комиссию. Это было в дополнение к нескольким разбирательствам, которые проводила Дисциплинарная комиссия Австрии. Затраченное время и путаница, порожденная параллельными производствами, могут служить показателем рисков, сопряженных с возможностью подачи промежуточной апелляции по каждому предварительному решению. До того как обратиться в Комитет по правам человека Организации Объединенных Наций, заявитель и его адвокат также направили четыре отдельные жалобы в Европейский суд по правам человека, который оставил без рассмотрения все жалобы на том основании, что они выходят за рамки охвата Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

1.8. В отношении указанного интервала времени, о котором говорилось, что он представляет собой нарушение Пакта, а также сроков рассмотрения апелляции Высшим административным судом с 6 февраля 1995 года по 29 ноября 2002 года, или точнее с 31 января 2001 года, стоит также отметить, что определенное время было потрачено на возбуждение уголовного дела против г-на Ледербауэра. Апелляционный суд, возможно, вполне разумно хотел дождаться заключения по уголовному делу, прежде чем приступать к рассмотрению связанного с ним гражданского дела.

1.9 При оценке этого интервала есть еще один момент, который заслуживает особого внимания. Несмотря на активную, безрассудную манеру тяжбы, г-н Ледербауэр и его адвокат ни разу не обратились в Высший административный суд с ходатайством ускорить вынесение решения и даже не направили запроса в этот суд. Государство-участник информировало Комитет о том, что статья 132 Конституции могла бы послужить в качестве официального правового основания для требования об ускорении вынесения решения Высшим административным судом. Это заявление государства- участника было проигнорировано Комитетом, который даже не потрудился сослаться на какой-либо письменный источник в австрийском административном праве. Несмотря на применимость статьи 132, нет никакого убедительного основания для того, чтобы квалифицировать задержку в качестве "неразумной" в соответствии с Пактом, когда ни заявитель, ни его адвокат не удосужились написать письмо регистратору Высшего административного суда с просьбой ускорить принятие решения[31]. Что касается путаницы, вызванной их многочисленными параллельными производствами, то определенное бремя ложится на истцов, чтобы развязать этот узел.

2. Однако есть ряд гораздо более важных вопросов, которые нуждаются в трезвой оценке Комитетом по правам человека, если не в данном случае, то в будущем. К ним относятся предполагаемая сфера охвата Пакта и его порождающее проблемы применение к административным органам и административным процедурам, когда дело не доводится до суда. Кроме того, неизбежно возникает вопрос о том, как распределять ограниченные материальные ресурсы Комитета перед лицом серьезных ситуаций, вызванных нарушениями прав человека во всем мире. Сомнительно, чтобы авторы Пакта хотели, чтобы Комитет занимался рассмотрением тысяч, а то и десятков тысяч обычных административно-правовых решений, принимаемых ежегодно во всех странах мира, особенно когда продолжительность совещаний Комитета позволяет рассмотреть в лучшем случае 100 сообщений в год. Комитет еще не ответил на вопрос о том, как он мог бы адаптировать методы своей работы, чтобы справиться с лавиной административно-правовых дел таким образом, чтобы не отвлекать ограниченные ресурсы от его наиболее важной работы. Как минимум, это может потребовать разработки средства, позволяющего принимать решения по сообщениям таким образом, чтобы при этом учитывалась относительная важность рассматриваемой проблемы. Комитет пока еще не столкнулся с множеством административно-правовых апелляций, но, занявшись рядом отдельных дел, он уже вступил на путь, который может привести к подобному результату, возможно, не учтя в полной мере проблемы, присущие юриспруденции, и противоречия, которые прослеживаются как в формулировках Пакта, так и в ходе переговоров о его заключении.

3.1. Для начала следует вернуться к формулировкам Пакта. Формулировки Пакта на разных языках отличаются друг от друга, причем каждая из них является аутентичным текстом, что представляет особо трудную проблему. Эти расхождения говорят не только о проблемах перевода, но и о различиях, свойственных разным правовым системам при концептуальной трактовке гражданских и частных прав. В тексте Пакта на английском языке в первом предложении пункта 1 статьи 14 говорится «All persons shall be equal before the courts and tribunals» («Все лица равны перед судами и трибуналами»). Ниже, во втором предложении пункта 1 статьи 14, отмечается, что «In the determination of any criminal charge against him, orof his rights and obligations in a suit at law, everyone shall be entitled to a fair and public hearing by a competent, independent and impartial tribunal established by law» («Каждый имеет право при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявляемого ему, илипри определении его прав и обязанностей в каком-либо гражданском процессе на справедливое и публичное разбирательство дела компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона»). (Выделено курсивом.) Отмечается очевидное и важное различие между положениями текста, использованными в статье 14 применительно к уголовным обвинениям и к «гражданскому процессу». Причем экплицитные формулировки, которые регулируют вопрос о задержке и быстром вынесении судебного решения, применены лишь в отношении уголовных дел. В подпункте с) пункта 3 статьи 14 ответчику по уголовному делу прямо гарантируется право «быть судимым без неоправданной задержки». В гражданских делах для установления аналогичного правила необходимо определить, что предельные сроки опосредованно закреплены в концепции «справедливого» разбирательства или «компетентного» суда. Такое различие в формулировках может быть чревато серьезными последствиями, поскольку для подачи иска по какому-то делу требуется наличие вопиющей задержки.

3.2. Кроме того, возникает вопрос о том, что собой представляет «гражданский процесс». Эта фраза отсутствует во французском тексте, в котором вместо нее говорится«contestations sur ses droits et obligations de caractere civil»[32].Французский текст, как и испанский, видимо, основывается непосредственно на характере права, а не на суде, выносящем решение, хотя следует также напомнить, что процессуальные формы в английском общем праве не могли изменяться бесконечно. Стоит отметить, что фраза «contestations sur ses droits et obligations de caractere civil» также была принята в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. В связи с этим при рассмотрении хорошо известного делаPellegrin v. FranceЕвропейский суд по правам человека постановил, что фраза «caractere civil» не относится к вопросам, связанным с трудовым законодательством, охватывающим государственных служащих, которые пользуются частью суверенной власти государства, как, например, служащие полиции. См. ДелоPellegrin v. France, Cour europienne des Droits de l’Homme, 8 decembre 1999, Rec. 1999-VIII, no. 28541/95.

3.3. Хотя Комитет по правам человека в своих последних решениях не ссылается на делоPellegrin, стоит отметить, что при рассмотрении основополагающего делаИ.Л. против Канады, сообщение № 112/1981, 8 апреля 1986 года, Комитет высказался в аналогичном тоне. В делеИ.Л. против Канады Комитет предположил, что применение статьи 14 (1) в неуголовных делах может зависеть либо от характера права, либо от конкретного суда. Можно говорить о том, что сфера охвата пункта 1 статьи 14 в неуголовных делах ограничивалась вопросами гражданского права, а не публичным правом, и фактами, заслушиваемыми в "суде" или "трибунале"[33]. Комитет нередко ссылается на критерий в делеИ.Л. против Канады в более сжатой форме, отмечая, что преобладающую силу имеет характер права, а не статус сторон. Однако следует помнить, что характер права в первоначальной формулировке тривиальным вопросом не считался. Ведь, по формулировке, в делеИ.Л. против Канады есть правительственные решения, которые не подлежат рассмотрению в соответствии со статьей 14 (1) Пакта из-за ограниченной сферы охвата этой статьи[34].

 

4.1. Если учитывать, что могут существовать вопросы административного права, которые не подлежат рассмотрению в настоящем Комитете, то опыт обсуждения статьи 14 является особенно поучительным[35]. Первоначальный договорный текст, предложенный Комиссией по правам человека в 1947 году в проекте секретариата, мог бы гарантировать отдельным лицам в неуголовных делах «возможность обращения к независимым и беспристрастным судам для определения законных прав и обязанностей» одновременно с «правом консультироваться с защитником и быть представленным таковым». См. E/CN.4/21, приложение А (секретариат), статья 27.

4.2. Первоначально представитель Соединенных Штатов выдвинула аналогичное предложение, а именно, гарантировать каждому человеку право на определение без необоснованной задержки его гражданских прав и обязанностей компетентным и беспристрастным судом, в котором он получал бы возможность на справедливое разбирательство и имел бы право консультироваться с защитником и быть представленным таковым. См. E/CN.4/21, приложение С, статья 10, и E/CN.4/AC.1/8 (ссылка на текст проекта статьи 27 секретариата).

4.3. На своей второй сессии Редакционный комитет Комиссии по правам человека рассмотрел третий текст, в котором говорится о включенном в Пакт праве на доступ к суду для разрешения гражданских дел. В нем говорится, что при определении его прав и обязанностей любой человек имеет право на справедливое разбирательство в независимом и беспристрастном суде и право на помощь адвоката. См. E/CN.4/37 (США), статья 10.

4.4. Однако позднее, 1 июня 1949 года, представитель США г-жа Элеонора Рузвельт предостерегла, что положение Пакта, гарантирующее разбирательство в независимом и беспристрастном суде, может быть слишком широким, если его применять ко всем «правам или обязанностям». Г-жа Рузвельт переформулировала текст и ограничила его ссылкой только на «гражданские дела», а не на «права и обязанности». См. E/CN.4/253. Г-жа Рузвельт объяснила причину изменения совершенно четким образом:

«Причиной для этого является тот факт, что многие гражданские права и обязанности, в частности такие, как права и обязанности, связанные со службой в армии и налогообложением, как правило, определялись административными чиновниками, а не судами; с другой стороны, первоначальный текст, похоже, предполагает, что все такие права и обязанности должны всегда определяться независимым и беспристрастным судом. Поправка Соединенных Штатов позволила бы избежать такого толкования». (E/CN.4/SR 107, pp. 2-3)

Изменения, внесенные г-жой Рузвельт, видимо, преследовали цель сохранить значение административных процедур, в процессе которых лицо, выносящее решения, могло бы принадлежать к исполнительной власти и не отвечать строгим требованиям независимости и беспристрастности.

4.5. В ответ на это представитель Франции, видный государственный деятель Рене Кассен, предложил исключить слово «гражданские» из выражения «гражданские права и обязанности» на том основании, что это позволило бы расширить гарантию по существу, поскольку слово «гражданские» не «включает фискальные, административные и военные вопросы, предмет которых можно оспаривать в конечном итоге в суде». E/CN.4/SR107, стр. 6 текста на английском языке.

4.6. Представитель Египта г-н Омар Лутфи согласился, что слово «гражданские» было «слишком узким в том смысле, что оно не охватывает вопросы, связанные, например, с налогообложением или воинской службой». E/CN.4/SR107, стр. 7 текста на английском языке. Аналогичную точку зрения высказал и представитель Ливана г-н Карим Азкул. См. E/CN.4/SR.107, стр. 8 текста на английском языке.

4.7. В последовавшей в июне 1949 года дискуссии представитель Дании д-р Макс Соренсен высказал озабоченность о том, что предложенная формулировка «каждый должен иметь право на установление его прав и обязанностей в суде» является «слишком широкой по охвату, а это может поставить в зависимость от судебного решения любые шаги, предпринимаемые административными органами, обладающими дискреционными полномочиями, которые предоставлены им законом. Он хорошо понимает, что каждому должна быть гарантирована защита от любого злоупотребления властью со стороны административных органов, но это чрезвычайно щекотливый вопрос и весьма сомнительно, что Комиссия может решить его тотчас же». См. E/CN.4/SR.109, стр. 3 текста на английском языке.

4.8. Представитель Гватемалы г-н Карлос Гарсия Бауэр также высказал озабоченность, которую высказали представители Франции, Египта и Ливана в связи с тем, что «гражданские иски не охватывают всех предусматриваемых случаев, например коммерческие и трудовые вопросы». См. E/CN.4/SR.109, стр. 7 текста на английском языке.

4.9. Г-жа Рузвельт вновь приняла участие в дискуссии и не высказала каких-либо возражений против исключения из текста слова «гражданские». Высказывая, как представляется, свое мнение относительно опасений, что все действия административных органов будут автоматически регламентироваться положениями Пакта и что будут утрачены дискреционные полномочия административных органов, она отметила, что включение слов «в каком-либо гражданском процессе» преследовало цель «подчеркнуть тот факт, что обращение в суд является актом судебного характера». См. E/CN.4/SR.109, стр. 8 текста на английском языке. Другими словами, обращение в суд, а не предмет дела, и есть судебное разбирательство. Охват Пакта ограничивается делами, в которых суд или трибунал рассматривают или пересматривают право или обязанность.

4.10. Наконец, 2 июня 1949 года представитель Франции Рене Кассен предложил внести поправку, которая основывалась на формулировке г-жи Рузвельт, заявив при этом, что:

«Заявление представителя Дании убедило его в том, что чрезвычайно трудно решить в этой статье все вопросы, касающиеся исполнения правосудия в отношениях между гражданами и правительствами. Поэтому он согласен с тем, чтобы слова «его прав и обязанностей». Были заменены выражением «или его прав и обязанностей в каком-либо гражданском процессе». (См. E/CN.4/SR.109, стр. 9 текста на английском языке.)

4.11. Таким образом, слово «гражданские» было исключено из текста на английском языке, а охват статьи 14 (1) в отношении административных дел был прямо ограничен заключительным этапом обжалования в суде. Эта формулировка была включена в текст, предложенный и одобренный 2 июня 1949 года. (См. E/CN.4/286 и E/CN.4/SR.110, стр. 5 текста на английском языке.)

4.12. Позднее представитель Югославии г-н Еремович подтвердил точку зрения, согласно которой следствием этого не должно быть то, что все гражданские дела должны рассматриваться независимым судом. Такие вопросы, как «нарушение правил дорожного движения» «обычно относятся к компетенции полиции или аналогичных органов и рассматриваются в рамках административных процедур». (См. E/CN.4/SR.155 Part II, стр. 5 текста на английском языке.) Последующее предложение Филиппин об исключении фразы «в гражданском процессе» было отклонено одиннадцатью голосами против одного голоса за при одном воздержавшемся. См. E/CN.4/SR.155 Part II, стр. 8 текста на английском языке.

4.13. Беглый обзор сложной истории переговоров приводится при том понимании, что Комитет в своем толковании статьи 14 должен учитывать не только свое понимание того, что именно является желательной практикой, но и тот смысл, который государства-участники предполагали. Это отнюдь не отрицает возможности «прогрессивного развития» права и не имеет ничего общего с упрощенным «синдромом основателя». Но все это лишний раз служит аргументом в пользу того, чтобы Комитет, по возможности, учитывал опыт переговоров по этому сложному документу в качестве важной отправной точки в своем толковании Пакта. Так, ожидания, которые были у государств-участников при ратификации Пакта, безусловно, должны иметь определенный вес.

4.14. В контексте данного дела ход переговоров по Пакту слабо подтверждает мнение о том, что общий административный процесс имеет строгие временные рамки или что сферой действия статьи 14 (1) охватывается любой этап, кроме обжалования в суде[36]. Можно допустить, что Комитет, используя конкретные факты в качестве основания для отклонения многочисленных жалоб г-на Ледербауэра, не намеревается выхолостить это важное различие[37]. Кроме того, не стоит делать вывод о том, что всякий раз, когда государство-участник стремится обеспечить независимость и беспристрастность того или иного административного органа, это автоматически превращает этот орган в суд или трибунал по смыслу положений Пакта[38].

5.1. Наконец, возможно, стоит рассмотреть некоторые нюансы решений Комитета по статье 14 в контексте административного права. Случайный и непоследовательный ряд дел, рассмотренных в этом контексте, указывает на необходимость проявлять осмотрительность и не делать поспешных выводов о том, что Комитет может выступать в качестве четвертой инстанции при рассмотрении многочисленных административных дел.

5.2. Первым крупным делом такого рода стало делоИ.Л против Канады, сообщение № 112/1981, которое было представление 7 декабря 1981 года и решение по которому было принято 8 апреля 1986 года, supra.Оно касалось иска, поданного канадским солдатом, который был уволен из армии из-за якобы психического расстройства. Его жалоба была заслушана и отклонена в ходе разбирательства в Канадской комиссии по пенсионным вопросам, в Совете по вопросам права на получение пенсии и в Совете по рассмотрению пенсионных дел. Заявитель утверждал, что Канадский совет по рассмотрению пенсионных дел не был независимым и беспристрастным органом и не обеспечил справедливое слушание дела. Государство-участник в качестве аргументов защиты отметило, что разбирательство в Совете по рассмотрению пенсионных дел не было «гражданским процессом» по смыслу Пакта, и что в любом случае этот военнослужащий мог опротестовать результаты разбирательства в Федеральном апелляционном суде.

5.3. Как уже отмечалось выше, рабочая группа Комитета при обсуждении вопроса о приемлемости жалобы заключила, что, видимо, важно определить, относятся ли права и обязанности этого военнослужащего «к гражданским правам и обязанностям» или же они относятся «к правам и обязанностям, вытекающим из публичного права». См. делоИ.Л. против Канады, Соображения Комитета, сообщение № 112/1981, пункт 5. Позднее Европейский суд по правам человека отметил, что именно это различие является принципиально важным согласно статье 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод в делеPellegrin.Большинство членов Комитета по правам человека Организации Объединенных Наций далее отметили, что «правильно заявить», что гарантии, содержащиеся во втором предложении статьи 14 (1)«ограничиваются уголовным разбирательством илюбым гражданским процессом». Соображения Комитета, делоИ.Л. против Канады, пункт 9.1 (выделено курсивом).

5.4. В конечном итоге большинство членов Комитета отклонили жалобу, отметив, что у автора была еще одна возможность направить апелляцию в Канадский федеральный апелляционный суд. В своем толковании охвата статьи 14 (1) Комитет принял двусторонний критерий, который опирается на равно аутентичные тексты Пакта на разных языках. Мы не должны забывать о его второй части.

5.5. Комитет заявил:

«По мнению Комитета, концепция «гражданского процесса» или его эквивалентов в текстах на других языках основана на характере рассматриваемого права, а не на статусе одной из сторон (государственных, полугосударственных или автономных законных образований)или же на конкретном форуме, в рамках которого отдельная правовая система может обеспечивать принятие судебных решений в отношении данного права, прежде всего в системах обычного права, которые не проводят традиционного разграничения между публичным и частным правом и где суды, как правило, осуществляют контроль над разбирательством либо в первой инстанции, либо при обжаловании, что конкретно установлено законом или иным образом, путем судебного пересмотра».

См. Соображения Комитета, делоИ.Л. против Канады, сообщение № 112/1981, пункт 9.2 (выделено курсивом).

5.6. Первый тезис, судя по всему, касается различия между частными правами и публичными правами. Второй тезис, видимо, позволяет (а также ограничивает) дальнейшее распространение действий Пакта на решения судебных органов, чьи конкретные государственные системы могут разрешать рассмотрение более широкого портфеля прав. Большинство членов Комитета в конечном итоге пришли к заключению, что, поскольку автор жалобы не опротестовал принятые решения в Канадском федеральном апелляционном суде, этот факт исключает какое-либо нарушение.

5.7. Три члена Комитета по правам человека пошли еще дальше и заявили по делуИ.Л. против Канады, что действие Пакта не распространяется на жалобу военнослужащего по двум причинам: к этим причинам относится характер права и статус суда, принявшего решение. Во-первых, в Канаде «взаимоотношения между военнослужащим, будь он на срочной службе или в отставке, и Короной имеют много особых черт и существенно отличаются от трудового договора согласно канадскому праву». Особое мнение Бернхарда Граефрата, Фаусто Покара и Христиана Томушата в отношении приемлемости сообщения № 112/1981, пункт 3. Во-вторых, по словам членов Комитета, придерживавшихся того же мнения, Совет по рассмотрению пенсионных дел «является административным органом, функционирующим в рамках системы исполнительной власти правительства Канады и не имеющим черт, присущих суду». Таким образом, отметили члены Комитета, придерживавшиеся аналогичного мнения, в этом деле «не удовлетворен ни один из двух критериев, которые, как представляется, совместно определят рамки статьи 14 (1) Пакта».

5.8. В другом крупном деле –Казанова против Франции, решение № 41/1990, по которому было вынесено 7 июля 1993 года, жалоба была подана бывшим начальником пожарной части города Нанси, Франция, который был уволен со службы предположительно за свою некомпетентность. Административный суд удовлетворил апелляцию начальника пожарной части и восстановил его в должности. Однако на втором слушании дела начальника пожарной части вновь было принято решение об его увольнении. На этот раз Административный суд закрыл производство в рамках предварительного расследования и отказался включить это дело в расписание своей работы, сославшись на другие дела, которые рассматривались за четыре года до этого. В то же время Европейская комиссия по правам человека признала жалобу начальника пожарной части неприемлемой в соответствии с Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод, поскольку Конвенция «не охватывает процессуальные нормы, регулирующие процедуру увольнения гражданских служащих». См. Соображения Комитета, делоКазанова против Франции, пункт 2.5.

5.9. При рассмотрении дела в Комитете по правам человека Организации Объединенных Наций Франция отметила, что Европейская комиссия столкнулась с аналогичной договорной формулировкой в Европейской конвенции, и выдвинула довод, согласно которому Комитет должен трактовать категорию«caractere civil»Пакта в параллельном контексте. Франция также заявила, что в статье 14 (1) нет положений, устанавливающих предельные сроки для рассмотрения неуголовных дел.

5.10. Как это ни странно, но Комитет изучил лишь первый основополагающий аспект критерия по делуИ. Л. Против Канады, определив, что надлежащим мерилом является природа права, о котором идет речь, а не статус одной из сторон. Соображения Комитета по делуКазанова против Франции, сообщение № 441/1990, 7 июля 1993 года, пункт 5.3. В своем решении о приемлемости Комитет не упомянул каких-либо причин, по которым он сделал заключение о том, что трудовые отношения французского пожарного с муниципалитетом должны трактоваться иначе, чем отношения канадского военнослужащего со своим национальным правительством. Позднее Комитет в отдельном постановлении по существу заключил, что два года и девять месяцев, в течение которых французский административный суд выносил решение по этому делу, не являются нарушением пункта 1 статьи 14 Пакта, в частности потому, что «Суд рассмотрел вопрос о том, следует ли считать дело автора приоритетным по сравнению с другими делами». Соображения Комитета, делоКазанова против Франции, сообщение № 441/1990, 19 июля 1994 года, пункт 7.4.

5.11. Впоследствии Комитет по правам человека вновь изучил вопрос о применении статьи 14 в деле Николов против Болгарии, сообщение № 824/1998, направленное 14 января 1997 года, и решение по которому было принято 24 марта 2000 года. Комитет счел необоснованной жалобу окружного прокурора о том, что его вынудили покинуть этот пост в нарушение Пакта. Высший судебный совет Болгарии издал постановление об его увольнении, и это постановление было подтверждено болгарским Верховным судом. Комитет по правам человека ООН счел, что Высший судебный совет был всего лишь «административным органом», см. сноску 1 к пункту 2.1, и что утверждение автора о том, что члены Совета были необъективными, было «голословным». Комитет не разъяснил при этом, может ли административный орган как таковой подпадать под действие положений статьи 14 (1). Основанием для обжалования постановления об увольнении могло бы быть утверждение о том, что процедура рассмотрения в Верховном суде Болгарии сама по себе могла подлежать рассмотрению Комитетом, поскольку этот суд, бесспорно, был судебным органом, на который распространяется действие статьи 14.

5.12. Следует также отметить четвертое делоФранц и Мария Дайслъ против Австрии, сообщение № 1060/2002, которое было направлено 17 сентября 2001 года и решение по которому было принято 27 июля 2004 года. Представленные адвокатом Александром Г.Е. Моравой, заявители изложили крайне сложный набор фактов, касающихся Закона о зонировании в одном из муниципалитетов недалеко от Зальцбурга, в том числе переоборудования амбара в загородный дом и обжалования постановления о сносе амбара, который должен был быть использован в качестве сарая. Авторы подали жалобу в отношении административного разбирательства, которое «длилось более 30 лет», и в конечном итоге было прекращено решениями Административного суда и Конституционного суда через два года и девять месяцев. См. Соображения Комитета, делоДайслъ против Австрии, пункт 3.4. Австрия сослалась на свою оговорку по статье 14 Пакта, которая имела целью сохранение «австрийской организации административных органов под судебным контролем Административного суда и Конституционного суда». См. соображения Комитета, там же, пункт 6.4. Что касается обвинений в задержках с разбирательствами в Административном суде и Конституционном суде, то Австрия заявила, что Конституционный суд был вынужден уделять первоочередное внимание рассмотрению около 5 000 дел, связанных с Законом об иностранцах, которые возникли в результате кризиса на Балканах, а также с разбирательством по более чем 11 000 жалобам, связанным с минимальным налогом на доходы корпораций.

5.13 Авторы утверждали, что круг прав, охватываемых статьей 14 Международного пакта, был шире, чем в статье 6 (1) Европейской конвенции, в частности, потому, что в Пакте не фигурирует слово «гражданский». Ссылаясь на выражение «природа права», которое использовалось в более раннем делеИ. Л. Против Канады, но в совершенно другом контексте, Комитет высказал мнение, что «разбирательство по просьбе авторов о предоставлении исключения из положений о зонировании, а также распоряжения о сносе их строений, касаются определения их прав и обязанностей в гражданском процессе». См. Соображения Комитета, делоДайслъ против Австрии, пункт 11.1 (выделено курсивом). Такая более широкая формулировка, видимо, дает основания полагать, что предварительные административные решения также подпадают под действие положений Пакта.

5.14. При рассмотрении приемлемости дела и его существа Комитет отметил в делеДайслъ, что пункт 1 статьи 14 «не требует. Обеспечивали принять решение (независимыми и беспристрастными) судами на всех этапах апелляции». См. Соображения Комитета, пункт 10.7. Однако затем Комитет рассмотрел основания для неоправданных задержек применительно к муниципальным и земельным административным органам, которые сами по себе не являются «судами или «трибуналами» согласно статье 14, даже при наличии в Австрии надзорных судов, которые будут в конечном итоге рассматривать те же самые дела. Комитет также сослался на «задержки с разбирательствами» в целом, не упустив из виду эти две конкретные судебные инстанции. См. Соображения Комитета, пункт 10.11.

5.15. Хотя в свое время я присоединилась к большинству, эти широко применяемые критерии могли бы означать, что Комитет по правам человека, находясь в Женеве, мог бы стать арбитром в решении вопросов о задержках, допускаемых всеми административными органами в 160 государствах- участниках. Сомнительно, чтобы именно этого добивался Комитет в делеИ. Л. Против Канады или хотели авторы Пакта в 1949 году. Хотя по фактам делаДайслъ против Австрии не было установлено никакого нарушения, по существу это решение может потенциально открыть ящик Пандоры. Не полностью осмысленная в свое время, такая интерпретация могла бы привести к тому, что Комитету придется принимать ежегодно тысячи решений. Можно отметить также, что рассмотрение этой конкретной петиции в Комитете по правам человека повлекло за собой решение, изложенное на 19 страницах, и потребовало значительного времени для решения вопроса, который ни с нравственной, ни с юридической точек зрения не идет ни какое сравнение с важностью многих других петиций, направленных в Комитет по правам человека в соответствии с Факультативным протоколом[39].

5.16. Кроме того, есть делоПертерер против Австрии, сообщение № 1015/2001, которое было направлено 31 июля 2001 года и решение по которому было принято 20 июля 2004 года. Главным фигурантом этого дела опять был муниципальный служащий, которого активно представлял адвокат Александр X. Е. Морава. Как иг-н Ледербауэр, заявитель в делеПетререра был обвинен в использовании общественных средств в личных целях и в неявке на запланированные служебные совещания, на которых обсуждались строительные проекты. Он был временно отстранен от работы Австрийской дисциплинарной комиссией и, как и в делеЛедербауэра, обвинил председателя палаты Дисциплинарной комиссии в некомпетентности и даже пытался возбудить против него уголовное дело. Заявитель предпринял ряд других процессуальных действий, которые задержали слушание дела. Он утверждал, что по состоянию здоровья не может участвовать в судебном процессе. Когда был назначен новый председатель палаты, автор жалобы вновь заявил отвод двум рядовым членам палаты, назначенным муниципалитетом, утверждая, что они также не являются независимыми судьями. После того как в процессе доследования этого дела было подтверждено его право на отвод этих членов палаты, он заявил еще один отвод новому председателю палаты. Когда для проведения разбирательства был вновь назначен первый председатель палаты, г-н Пертерер повторно заявил ему отвод, и тогда для проведения разбирательства вновь был назначен второй председатель палаты. Комиссия по апелляциям в конечном итоге отклонила жалобу г-на Пертерера о том, что во время своего короткого пребывания в этой должности второй председатель не был к нему беспристрастным. Следует добавить, что г-н Пертерер также потребовал отвода состава членов Комиссии по апелляциям по дисциплинарным делам, стремясь отвести ее председателя и двух членов. Австрийский административный суд отклонил требование г-на Пертерера об отводе состава суда и аннулировал решение Комиссии по апелляциям. Его жалоба в Европейский суд по правам человека также была отклонена на том основании, что Европейская конвенция не регулирует процедуру увольнения гражданских служащих. После этого г-н Пертерер подал жалобу в Комитет по правам человека Организации Объединенных Наций, утверждая со всей серьезностью, что австрийское судопроизводство продолжалось слишком долго. Государство-участник указало, что пункт 1 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах не применяется к спорам между административными органами и гражданскими служащими, которые наделены государственными полномочиями. Опираясь на аргументы в делеИ. Л. Против Канады, государство- участник также отметило, что решение Дисциплинарной комиссии могло бы быть опротестовано в Австрийской комиссии по апелляциям гражданской службы и в Административном суде и таким образом неоспоримость, независимость и беспристрастность последнего полностью отвечают нормам статьи 14[40].

5.17 Комитет по правам человека заключил, тем не менее, что государство-участник признало, что судебная палата Дисциплинарной комиссии является судом по смыслу пункта 1 статьи 14 Пакта, см. соображения Комитета, Пертерер против Австрии, пункт 9.2, хотя можно спорить о том, имело ли в виду государство-участник просто тот факт, что Комиссия была беспристрастной и независимой, даже не имея статуса суда. Комитет также заключил, что повторное назначение второго председателя судебной палаты дает основание «сомневаться в беспристрастности судебной палаты», хотя Административный суд счел эту жалобу необоснованной. Комитет отметил, что Административный суд «рассматривал этот вопрос, [но] сделал это в порядке суммарного производства». См. соображения Комитета, делоПертерер против Австрии, пункт 10.4. Наконец, Комитет по правам человека счел, что 57 месяцев, которые потребовались для административного разбирательства, были слишком продолжительным сроком, поскольку часть времени была потрачена на обжалование решений, которые впоследствии были отменены. См. соображения Комитета, дело Пертерер против Австрии, пункт 10.7. Хотя в этих соображениях ни разу не было высказано особое несовпадающее мнение, можно задним числом задаться вопросом с учетом более широких рамок прецедентного права, является ли этот вид подробного критического анализа национальной системы административного права конкретного государства именно тем нарушением, которое авторы статьи 14 намеревались избежать. Безусловно, существенная задержка в 57 месяцев не представляется столь удивительной, если учитывать то обстоятельство, что заявитель пытался дать отвод каждому должностному лицу, принимавшему участие в рассмотрении апелляции. В целом было бы также удивительным сделать вывод о том, что исправление ошибки, непреднамеренно допущенной нижестоящей инстанцией, обязательно означает, что была допущена необоснованная задержка. При определении того, что считать допустимой задержкой, данный Комитет несет ответственность за то, чтобы учитывать проблемы, с которыми сталкиваются национальные апелляционные органы в связи с графиком их работы. Тем, кто устанавливает стандарты, возможно, стоит вспомнить о неизбежных и о продолжительных задержках, с которыми сталкивается даже данный Комитет в процессе своей собственной работы.

6.1. Таким образом, подобного рода дела могут вполне резонно требовать анализа того, как шла редакционная работа над Пактом и по его подготовке, хотя бы для того, чтобы определить, насколько подобная «штамповка» дел по пункту 1 статьи 14 и, как следствие – использование дефицитного времени Комитета для регулирования сложных деталей национальных административных процессов – согласуются с чрезвычайно важным предназначением Пакта.

6.2. Комитет по правам человека вполне обоснованно печется о своей юрисдикции. Однако этот новый пример из жанра рутинных и связанных с конкретными фактами административных дел вновь заставляет нас задать себе вопрос о том, принимаем ли мы должным образом во внимание оговорки, которые сделали многие европейские государства при присоединении к Факультативному протоколу. Согласно сделанной Австрией оговорке к Факультативному протоколу Комитет не может рассматривать сообщение, в котором излагается тот же "вопрос", который уже был рассмотрен Европейским судом по правам человека в соответствии с Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод[41]. Формулировка пункта 1 статьи 14 Международного пакта на французском языке является точной копией французского текста пункта 1 статьи 6 Европейской конвенции в той части, в которой говорится о "contestations sur ses droits et obligations de caractere civil"[42]. Безусловно, было бы слишком смелым утверждать, что тот или иной "вопрос" не охвачен оговоркой лишь потому, что Комитет предпочитает придерживаться иного мнения по существу вопроса в отличие от Европейского суда. Стоит также напомнить, что намеренное употребление в тексте Международного пакта фразы "droits et obligations de caractere civil" заметно уже формулировки Всеобщей декларации прав человека, за которую голосовала Генеральная Ассамблея в 1948 году и в которой речь в целом идет о"droits et obligations"[43]. Присоединение государств- участников к Факультативному протоколу к Международному пакту о гражданских и политических правах не носит необратимого характера, и определенная осмотрительность при осуществлении нашей юрисдикции, возможно, будет точнее отвечать цели оговорки.

6.3 Осмотрительность в толковании следует проявлять и в силу необходимости сохранить способность Комитета эффективно и оперативно выносить решения по серьезным жалобам в рамках системы прав человека Организации Объединенных Наций, которой приходится заниматься многими конкурирующими друг с другом вопросами. В совпадающем мнении в отношении делаПеллегрен против Франциисудья Феррари Браво предостерег, что Европейский суд по правам человека "ожидает лавины петиций в отношении режима, регулирующего работу государственных служащих". Профессор Манфред Новак обратил внимание на "проблематику детальных процессуальных гарантий в международных договорах в области прав человека"[44]. 180 000 нерассмотренных дел, накопившихся в Европейском суде, являются предостережением для любой международной системы, которая надеется заниматься урегулированием серьезных кризисов в области прав человека, возникающих в странах по всему миру.

[1]Пакт и Факультативный протокол вступили в силу для Австрии соответственно 10 декабря 1978 года и 10 марта 1988 года. При ратификации Факультативного протокола Австрия сформулировала следующую оговорку: "При условии, что согласно положениям пункта 2 статьи 5 Протокола образованный в соответствии со статьей 28 Пакта Комитет не рассматривает никаких сообщений от лиц, пока не удостоверится в том, что этот же вопрос не рассматривается Европейской комиссией по правам человека, учрежденной на основании положений Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод".

[2]Статья 126 Федерального конституционного закона Австрии гласит: "Ни один член Счетной палаты не может участвовать в руководстве и управлении предприятиями, деятельность которых подлежит контролю со стороны Счетной палаты. Ни один член Счетной палаты не может также участвовать в руководстве и управлении прочими предприятиями, деятельность которых направлена на получение прибылей".

[3] Заявление № 57822/00.

[4]  Заявление №73230/01.

[5]  Заявление №  73230/01.

[6] См. Европейский суд по правам человека, решение о приемлемости (заявление № 73230/01) от 26 февраля 2002 года; решение о приемлемости (заявление № 13874/02) от 27 июня 2002 года.

[7] Европейский суд по правам человека, постановление от 8 декабря 1999 года, Pellegrinv. France(заявление № 28541/95), 1999-VIIIReports, пункт 67.

[8]  Автор ссылается на сообщение № 1015/2001, Пертерер против Австрии, пункт 9.3.

[9]  Автор ссылается на сообщение № 207/1986, Ив Морель против Франции, пункт 9.3.

[10] Автор ссылается на сообщение № 203/1986, Мунъос Эрмоса против Перу, пункты 11.3 и 12; № 238/1987, Флоресмилио Боланьос против Эквадора, пункт 8.4.

[11] Автор ссылается, mutatismutandis, на сообщение № 1060/2002, Франц и Мария Цайслъ против Австрии, пункт 11.6 с).

[12]          Комитет по правам человека, двадцать первая сессия (1984 год), Замечание общего порядка № 13: Равенство перед судами и право каждого на справедливое и публичное разбирательство дела независимым судом, созданным на основании закона (статья 14), пункт 6.

[13]          Автор ссылается на сообщения № 158/1983, О. Ф. против Норвегии, решение о приемлемости, принятое 26 октября 1984 года, пункт 5.2; № 441/1990, Казанова против Франции, Соображения, принятые 19 июля 1994 года, пункт 5.1.

[14]          Сообщение № 1060/2002, Дайслъ против Австрии, Соображения, принятые 27 июля 2004 года, пункт 11.1.

[15]          Сообщения № 203/1986, Мунъос Эрмоса против Перу, Соображения, принятые 4 ноября 1988 года, пункты 11 и далее; № 824/1998, Николов против Болгарии, Соображения, принятые 20 марта 2000 года, пункт 8.3; № 454/1991, Гарсия Понс против Испании, Соображения, принятые 30 октября 1995 года, пункты 9.3 и далее; № 468/1991, Баамонде против Экваториальной Гвинеи, Соображения, принятые 20 октября 1993 года.

[16] Сообщение № 1015/2001, Пертерер против Австрии, Соображения, принятые 20 июля 2004 года, пункт 9.2.

[17] Государство-участник ссылается на решения Европейского суда по правам человека по заявлениям № 29800/96, Basicv.Austria, и № 30160/96, Pallanichv.Austria, оба датированы 30 апреля 2001 года.

[18]  Европейский суд по правам человека, заявление № 28541/95, Pellegrinv. France, решение от 8 декабря 1999 года, пункты 64 и далее; № 39564/98, G.K. v. Austria, решение от 14 марта 2000 года, passim.

[19]  Государство-участник ссылается на Европейский суд по правам человека, Pierre-Blochv. France, решение от 21 октября 1997 года, Reports1997-VI, пункт 51.

[20]          См. сообщение № 441/1990, Робер Казакова против Франции, Соображения, принятые 19 июля 1994 года, пункт 5.2.

[21]          См. сообщение № 1015/2001, Пертерер против Австрии, Соображения, принятые 20 июля 2004 года, пункт 9.2.

[22]          Там же.

[23]  См., например, сообщение № 998/2001, Алътхаммер против Австрии, пункт 8.4.

[24]  .См. пункт 4.3 выше (со ссылкой на Европейский суд по правам человека, заявление № 28541/95, Пеллегрен против Франции, решение от 8 декабря 1999 года, пункты 64 и далее).

[25]          См. пункт 6.2 выше (со ссылкой на сообщение № 1015/2001, Пертерер против Австрии, Соображения, принятые 20 июля 2004 года, пункт 9.2).

[26]          См. сообщение № 441/1990, Казакова против Франции, Соображения, принятые 19 июля 1994 года, пункт 5.1; сообщение № 1115/2002, Петерсен против Германии, решение о приемлемости, принятое 1 апреля 2004 года, пункт 6.6.

[27]          Сообщения № 1188/2003, Ридл-Риденштайн и др. против Германии, пункт 7.3; № 886/1999, Бондаренко против Беларуси, пункт 9.3; № 1138/2002, Аренц и др. против Германии, решение о приемлемости, пункт 8.6.

[28]Сообщение № 1003/2001, П.Л. против Германии, решение о приемлемости, принятое 22 октября 2003 года, пункт 6.5; сообщение № 1188/2003, Ридл-Риденштайн и др. против Германии, решение о приемлемости, принятое 2 ноября 2004 года, пункт 7.2.

[29]          См. сообщение № 1015/2001, Пертерер против Австрии, Соображения, принятые 20 июля 2004 года, пункт 10.7.

[30]          См. сообщение № 1060/2002, Дайслъ против Австрии, Соображения, принятые 27 июля 2004 года, пункты 11.3-11.6.

В испанском тексте Международного пакта о гражданских и политических правах также говорится о "ladeterminaciondesusderechosuobligacionesdecaractercivil".

[31] Ср.Казакова против Франции, сообщение № 441/1990, 19 июля 1994 года, пункт 2.2 (шесть запросов в Административный трибунал с просьбой об ускорении судопроизводства).

[32]  Ср.Казакова против Франции, сообщение № 441/1990, 19 июля 1994 года, пункт 2.2 (шесть запросов в Административный трибунал с просьбой об ускорении судопроизводства).

[33]          См. делоИ.Л. против Канады, сообщение № 112/1981, 8 апреля 1986 года, пункт 5 ("Рабочая группа высказала мнение о том, что это решение (о приемлемости) может потребовать выяснения того, было ли разбирательство, начатое по заявлению автора, в последнем случае в Совете по рассмотрению пенсионных дел, каким-либо "гражданским процессом" по смыслу статьи 14 (1) Пакта. Поэтому Рабочая группа Комитета просила автора и государство-участник дать как можно более исчерпывающие ответы на следующие вопросы: а) Каким образом внутреннее канадское законодательство квалифицирует взаимоотношения между военнослужащим и канадским государством? Рассматриваются ли права и обязанности, вытекающие из таких отношений, как гражданские права и обязанностиили как права и обязанности в соответствии с публичным правом? b) Существуют ли различные категории гражданских служащих? Проводится ли в Канаде различие между законным режимом (в соответствии с публичным правом) и договорным режимом (в соответствии с гражданским правом)?" (Выделено курсивом.)

[34]См. делоИ.Л. против Канады, сообщение № 112/1981, 8 апреля 1986 года, пункт 9.2. («the travaux preeparatoiresне разрешает противоречия между текстами  на различных языках. По мнению Комитета, концепция «гражданского процесса» или его эквивалента в текстах на других языках основана  на характере рассматриваемого права, а не на статусе одной из сторон (государственных, полугосударственных или  автономных законных образований) или же на конкретном форуме, в рамках которого отдельная правовая система может обеспечивать принятие судебных решений в отношении данного права, прежде всего в системах обычного права, которые не проводят традиционного разграничения между публичным и частным правом и где суды, как правило, осуществляют контроль над разбирательством либо в первой инстанции, либо при обжаловании, что конкретно установлено законом или иным образом, путем судебного пересмотра").

[35] Введение в историю переговоров по Пакту см. Marc J. Bossuyt, Guide to the "Travaux Preparatoires" of the International Covenant on Civil and Political Rights (Martinus Nijhoff Publishers 1987). Удивительно, однако, что в условиях активной юриспруденции полный текстtravauxне был опубликован.

[36]          Ср. Bernhard Graefrath, Menschenrechte und international Kooperation, 10 Jahre Praxis des Internationalen Menschenrechtskomitees, Berlin 1998, at p. 202.

[37]         См. Соображения Комитета, пункты 7.24, 7.35 и 7.6.

[38]          См. Соображения Комитета, пункты 5.2, 7.3 и 7.7.

[39]Безусловно, существуют дела, в которых основные гарантии Пакта могут иметь процедурные последствия. Например, делоПастухов против Беларуси, сообщение № 814/1998 (произвольное увольнение судьи Конституционного суда по указу президента касается статей 14 и 25); делоМунъос против Перу, сообщение № 203/1986 (были нарушены статьи 14 и 25, когда офицер полиции был уволен без необходимого слушания, установленного законом). Ср. ManfredNowak, U.N. CovenantonCivilandPoliticalRights, CCPRCommentary, 2d rev.ed., 2005, atp. 67 (связь между статьей 2 и основными правам, закрепленными в Пакте).

[40]И.П. против Финляндии, сообщение № 450/1991, решение от 26 июля 1993 года, пункт 6.2 (неприемлемость обжалования по статье 14 административных процедур налоговых органов, при этом отмечается, что "отсутствие необходимости определения того, относятся ли вопросы, касающиеся налогообложения, к сфере "прав или обязанностей в гражданском процессе, поскольку в любом случае автор не был лишен права обжаловать решение Налогового управления в независимом суде"). Тот факт, что Комитет по правам человека сослался в последнем случае на основания по делуИ.Л. против Канады, мог бы служить серьезным уроком для нашей юриспруденции, если полагать, что наличие в национальном законодательстве возможности обжалования в независимом суде в целом достаточно для того, чтобы удовлетворить требования статьи 14 в отношении административных процедур.

[41]В английском тексте австрийской оговорки к Факультативному протоколу говорится следующее: "On the understanding that, further to the provisions of article 5(2) of the Protocol, the Committee provided for in Article 28 of the Covenant shall not consider any communication from an individual unless it has been ascertained that the same matter has not been examined by the European Commission on Human Rights established by the European Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms."

После даты, когда Австрия сделала эту оговорку, функции Европейской комиссии по правам человека взял на себя Европейский суд по правам человека. Соответственно, эта оговорка касается и ее правопреемника.

[42]          В первом предложении пункта 1 статьи 6 Европейской конвенции на французском языке говорится следующее: "Toutepersonneadroitacequesacausesoitentendueequitablement, publiquementetdansundelairaisonnable, paruntribunalindependantetimpartial, etabliparlaloi, quidecidera, soitdescontestationssursesdroitsetobligationsdecaracterecivil, soitdubien-fondedetouteaccusationenmatierepenalediregeecontreelle." (Выделено курсивом.)

Сравни второе предложение пункта 1 статьи 14 французского текста Международного пакта о гражданских и политических правах: "Toute personne a droit a ce que sa cause soit entendue equitablement et publiquement par un tribunal competent, independant et impartial, etabli par la loi, qui decidera soit du bien-fonde de toute accusation en matiere penale diregee contre elle, soit descontestationssur ses droits et obligations de caractere civil."(Выделено курсивом.)

[43]  См. статью 10 Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей 10  декабря 1948 года, которая гласит: "Toutepersonneadroit, enpleineégalité, à cequesacausesoitentendue   équitablementetpubliquementparuntribunalindépendantetimpartial, quidécidera, soitdesesdroitsetobligations,    soitdubien-fondé detouteaccusationenmatièrepénaledirigéecontreelle." (выделено курсивом).

[44] См. Manfred Nowak, supra note 9, at p. 306.

 

 

 

поширити інформацію