Юрий Бандажевский против Беларуси
Решение Комитета по правам человека в соответствии с Факультативным протоколом к Международному пакту о гражданских и политических правах относительно
Сообщения № 1100/2002
Представлено:Юрием Бандажевским (представлен адвокатом) Предполагаемая жертва: автор сообщения
Государство-участник:Беларусь
Дата принятия Соображений:28 марта 2006 года
1. Автором сообщения является Юрий Бандажевский, гражданин Беларуси, 1957 года рождения, который в момент представления сообщения находился в тюремном заключении в Минске, Беларусь. Он заявляет о том, что стал жертвой нарушений Беларусью его прав, предусмотренных в статьях 9, 10, 14 и 19 Международного пакта о гражданских и политических правах. Он представлен адвокатом.
Факты в изложении автора
2.1. Автором сообщения является профессор и ректор Гомельского государственного медицинского института, Беларусь. В 1999 году на основании статьи 169 Уголовного кодекса Беларуси (в редакции 1960 года) против него было возбуждено уголовное дело по обвинению в получении взяток. 13 июля 1999 года он был арестован, затем освобожден под подписку о невыезде из страны. 18 июня 2001 года Военная палата (Коллегия) Верховного суда признала его виновным в получении взяток на основании статьи 430 Уголовного кодекса (в редакции 1999 года) и приговорила к восьми годам тюремного заключения. По словам автора, Суд установил, что в 1997 году, будучи ректором
Медицинского института, он предложил проректору по воспитательной работе собрать деньги в качестве взяток среди родителей абитуриентов.
2.2 Автор утверждает, что он исчерпал все внутренние средства правовой защиты.
Жалоба
3.1. Автор заявляет о нарушении пункта 1 статьи 9 Пакта: по его словам, он был арестован 13 июля 1999 года с санкции Генерального прокурора и содержался под стражей в течение 30 дней в соответствии с Президентским декретом от 21 октября 1997 года «О неотложных мерах по борьбе с терроризмом и иными особо опасными насильственными преступлениями». Он заявляет, что вопреки статье 169 (3) Уголовного кодекса Беларуси обвинение в получении взяток ему было предъявлено позднее. Это правонарушение, по его словам, не имеет никакого отношения к терроризму или иным насильственным либо особо опасным преступлениям. Автор утверждает, что никаких оснований для его ареста и заключения под стражу не было.
3.2. Автор заявляет, что при аресте 13 июля 1999 года его не проинформировали о выдвинутых против него обвинениях и что он был обвинен в получении взяток лишь спустя три недели, 5 августа 1999 года, в нарушение пункта 2 статьи 9 Пакта. Кроме того, он утверждает, что не имел возможности ходатайствовать о безотлагательном рассмотрении законности его задержания, что является нарушением пункта 4 статьи 9 Пакта.
3.3. Автор также утверждает, что в период его задержания он не получал медицинской помощи, соответствующей его состоянию здоровья, что противоречит пункту 1 статьи 10 Пакта. Он отмечает, что лишь после резкого ухудшения состояния его здоровья 8 августа 1999 года его госпитализировали в областную больницу Могилева; 18 сентября 1999 года по просьбе властей его вновь поместили под стражу. Автор также утверждает, что он был лишен возможности пользоваться какими-либо предметами личной гигиены или надлежащими индивидуальными средствами. Условия содержания под стражей не позволяли ему знакомиться с научной или художественной литературой или независимыми средствами массовой информации, которые «представляют для него личный и профессиональный интерес».
3.4. По словам автора, в нарушение пункта 2 статьи 10 Пакта условия его содержания под стражей до суда были аналогичны условиям, в которых содержались осужденные лица.
3.5. Автор утверждает, что о выдвинутых против него обвинениях его проинформировали лишь 5 августа 1999 года (через 23 дня после ареста), и заявляет, что до этого момента он был лишен возможности защищать себя лично против таких обвинений, что является нарушением пункта 3 а) статьи 14 Пакта. Он заявляет, что в период между 6 августа 1999 года и 18 сентября 1999 года во время его пребывания в больнице ему не разрешали консультироваться с его адвокатом вопреки пункту 3 b) статьи 14 Пакта. Как сообщается, Суд не разрешил его защитнику – г-ну Г. П. из белорусского Хельсинского комитета – представлять его в суде, что является нарушением пункта 3 d) статьи 14.
3.6. В связи со статьей 14 автор утверждает, что его вина не была доказана Судом. Единственной уликой против него были, как сообщается, противоречивые показания двух свидетелей – г-на Шамычека и г-на Равкова; как заявляется, никакие иные улики в судебном решении не упоминаются. Утверждается, что Суд исходил лишь из аргументов в пользу обвинения, игнорируя процедурные нарушения, допущенные в ходе следствия и судебного разбирательства. По словам автора, это доказывает необъективность Суда, а также то, что расследование и судебное разбирательство были пристрастными и неполными. Автор добавляет, что в своих первых показаниях от 12 июля 1999 года г-н Равков обвинил его в получении взяток от студентов, а затем в суде изменил свои показания, заявив, что изначально следователи оказывали на него давление (продолжительность допросов превышала установленный законом срок, ему не давали есть и спать, высказывались угрозы в отношении его жены и дочери; он также утверждает, что в его пищу добавлялось какое-то психотропное вещество). Как заявляется, Суд просто проигнорировал эти заявления, приняв во внимание лишь первоначальные показания.
3.7. Автор утверждает, что вопреки статье 14 Пакта суды в Беларуси не являются независимыми, поскольку президент Республики обладает единоличной властью назначать и отстранять от должности судей; перед своим официальным назначением судьи проходят испытательный период, во время которого у них нет никаких гарантий, что они будут в конечном итоге назначены. По мнению автора, отсутствие независимости судей подтверждает доклад Специального докладчика по вопросу о независимости судей и адвокатов Комиссии Организации Объединенных Наций по правам человека (июнь 2000 года).
3.8. Автор далее утверждает, что в соответствии с пунктом 1 Постановления Верховного совета (Верхней палаты белорусского парламента) «Временное положение о порядке утверждения народных заседателей» (от 7 июня 1996 года) все граждане Беларуси в возрасте старше 25 лет могут быть избраны заседателями, а 25-летние граждане и граждане, проходящие срочную военную службу, - заседателями в военных трибуналах. Однако в случае с автором лишь Председатель Военной палаты Верховного суда был профессиональным военным, а из заседателей – никто. В этой связи, как утверждается, возникают вопросы по статье 14 Пакта.
3.9. И наконец, автор утверждает, что были нарушены его права, предусмотренные в пунктах 1 и 2 статьи 19 Пакта. Он сообщает, что в апреле 1999 года в ходе парламентской сессии, посвященной последствиям чернобыльской катастрофы, он выступил с критическим докладом о последствиях аварии для Беларуси, который весьма значительно отличался от официальной позиции правительства. По мнению автора, его критика была настоящей причиной его преследований и увольнения из медицинского института.
Замечания государства-участника по вопросу о приемлемости
4. В представлении от 17 сентября 2002 года государство-участник заявляет, что данное сообщение следует признать неприемлемым, поскольку «тот же вопрос» уже принят к рассмотрению другим международным органом по урегулированию: т.е. Организацией Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО) в рамках процедуры рассмотрения индивидуальных жалоб Комитетом по конвенциям и рекомендациям Исполнительного совета ЮНЕСКО. В этом отношении автор не высказал никаких замечаний.
Решение Комитета по вопросу о приемлемости
5. 7 июля 2003 года Комитет на своей семьдесят восьмой сессии рассмотрел вопрос о приемлемости данного сообщения. Комитет принял к сведению тот факт, что государство-участник оспорило неприемлемость сообщения, и пришел к выводу о том, что процедура рассмотрения жалоб Комитетом по конвенциям и рекомендациям Исполнительного совета ЮНЕСКО является внедоговорной и не налагает на соответствующее государство-участник какое-либо обязательство сотрудничать с ней; что при рассмотрении отдельных случаев не делается никакого вывода о наличии или отсутствии нарушения конкретных прав каким-либо государством; и что такое рассмотрение в последующем не приводит к объективному определению существа жалобы в том или ином случае. Комитет пришел к выводу, что процедура рассмотрения жалоб ЮНЕСКО не является другой "процедурой международного разбирательства или урегулирования" по смыслу пункта 2 а) статьи 5 Факультативного протокола, и, приняв также к сведению заявления автора об исчерпании внутренних средств правовой защиты, признал данное сообщение приемлемым.
Замечания государства-участника относительно существа сообщения
6.1. В вербальной ноте от 20 января 2004 года государство-участник отмечает, что автор был признан виновным в личном и должностном качестве в получении взятки в крупном размере группой лиц по предварительному сговору[1]. Он был арестован 13 июля 1999 года на основании письменного заявления его коллеги Равкова от 12 июля 1999 года прокурору Гомельской области. В своем заявлении Равков добровольно проинформировал прокурора о получении взяток, которые он получал за оказание помощи абитуриентам в поступлении в институт. Равков подробно описал, когда и у каких лиц он брал взятки, которые он передавал автору сообщения, указал точные суммы полученных взяток и механизм деятельности группы. Он письменно подтвердил, что его признания были сделаны без какого-либо принуждения и что он был предупрежден об уголовной ответственности за дачу ложных показаний в отношении автора сообщения.
6.2. По сообщению государства-участника, автор был арестован с согласия («санкции») прокурора и при аресте автор был проинформирован о причинах и основаниях его ареста. Сообщается, что его арест был осуществлен на основании и в соответствии с Декретом президента от 21 октября 1997 года; основанием для применения Декрета в данном случае явилось то, что его действие распространяется не только на лиц, подозреваемых в «терроризме и других особо опасных насильственных преступлениях», но и на лиц, которые «руководят преступной организацией, организованной преступной группой или принадлежат к ним». Государство-участник сообщает также, что в свете показаний Равкова следственные органы не исключали наличия организованной преступной группы.
6.3. Из материалов уголовного дела следует, что автор руководил группой, созданной с участием Равкова и других лиц. В соответствии с положениями вышеназванного Декрета и после проверки предварительным следствием фактов автору, до истечения установленного законом 30-дневного срока, было предъявлено обвинение во взяточничестве. Срок его содержания под стражей был продлен по санкции прокурора.
6.4. Государство-участник поясняет, что содержание автора под стражей было законным, поскольку он обвинялся в совершении тяжкого преступления, и что в соответствии со статьей 126 Уголовно- процессуального кодекса к лицам, обвиняемым в совершении тяжких преступлений, предварительное заключение под стражу может быть применено по мотивам одной лишь тяжести преступления. Кроме того, следственные органы располагали сведениями о том, что автор оказывал воздействие на свидетелей по этому делу, на подчиненных ему сотрудников в институте, в котором он работал, тем самым препятствуя проведению следствия. Автор был освобожден с учетом состояния его здоровья под подписку о невыезде из страны, и ему было также разрешено продолжать свою работу. Однако 10 июня 2001 года он был арестован при попытке нелегально перейти границу с Украиной по поддельному паспорту.
6.5. Государство-участник утверждает, что в ходе следствия автор получал необходимую медицинскую помощь. 13 августа 1999 года в связи с обострением имевшегося у него хронического заболевания он был помещен для лечения в больницу Департамента исполнения наказаний. 13 декабря 1999 года он был принят для обследования в Национальный научно-исследовательский институт кардиологии. Он продолжал получать необходимую медицинскую помощь в колонии строгого режима, куда был впоследствии переведен. По информации, представленной Департаментом исполнения наказаний 28 февраля 2003 года, автор не обращался за медицинской помощью с сентября 2002 года и посещал медпункт колонии только по вызову врача. Как утверждается, его психическое и физическое состояние является удовлетворительным. Заявлений о проведении углубленного медицинского обследования от него, его адвоката или родственников не поступало.
6.6. По сообщению государства-участника, автор постоянно пользовался услугами адвоката во время следствия и в суде. Следственные действия, представление обвинения и ознакомление с материалами уголовного дела проводились в присутствии адвоката, и последний подписывал все соответствующие документы вместе с автором. В порядке исключения адвокат не принимал участия в некоторых действиях в ходе судопроизводства (например, при одной из очных ставок с Равковым); однако это было сделано по просьбе автора и соответствующим образом запротоколировано. Автор был проинформирован следственными органами и в суде о своих правах; текст этих прав был также отпечатан на бланках процессуальных документов, с которыми он знакомился и которые он подписывал.
6.7. Государство-участник напоминает, что Г. П. не было позволено действовать в качестве представителя автора, поскольку национальным законодательством такое представительство не предусмотрено, и он не имел лицензии на осуществление адвокатской практики в Беларуси.
6.8. По сообщению государства-участника, в ходе предварительного следствия было установлено, что автор получал взятки от семей абитуриентов; он действовал через г-на Равкова и членов экзаменационных комиссий; все обстоятельства передачи взяток были тщательно изучены во время следствия и в суде (суммы, вид валюты, конкретные места и время передачи взяток и т.д.). Кроме того, из служебного кабинета автора были изъяты варианты экзаменационных билетов и вопросы по различным предметам, а также записи с указанием фамилий лиц, от которых принимались взятки.
6.9. Государство-участник сообщает, что, по мнению суда, Равков менял свои показания в суде в интересах обеспечения собственной защиты. Утверждение о том, что он давал показания под воздействием психотропных веществ, было должным образом изучено судом, включая проведение психиатрических/психологических обследований, и не было подтверждено. Виновность автора была установлена на основании свидетельских показаний других обвиняемых, очных ставок и других вещественных доказательств. Он был обвинен в неоднократном получении взяток, в действиях группы лиц по предварительному сговору; приготовлении к получению взяток и покушении на получение взяток по предварительному сговору группой лиц и злоупотреблении служебным положением. 12 декабря 2000 года дело было передано в суд; с учетом большого внимания, которое уделялось общественностью этому делу, и известности автора дело к производству принял Верховный суд. Судебный процесс был открытым и проводился в присутствии представителей международных неправительственных организаций.
6.10. В соответствии со статьей 270 Уголовно-процессуального кодекса, дело рассматривалось Военной коллегией Верховного суда, поскольку Равков являлся полковником медицинской службы запаса, а дело в его отношении не могло быть рассмотрено в суде отдельно. Об объективности и беспристрастности суда свидетельствует тот факт, что многие обвинения, выдвинутые следствием, в ходе слушания дела были сняты. В соответствии со статьей 15 Пакта, автор был осужден на основании положений нового закона, предусматривающего более мягкое наказание по сравнению с тем, которое применялось во время совершения преступления. Как утверждается, форма и содержание приговора находятся в соответствии с действующими на то время требованиями Уголовно-процессуального кодекса. Суд принял во внимание повышенную общественную опасность преступления (отнесенного к категории «тяжких» в Уголовном кодексе), а также сведения о личности обвиняемого и имеющиеся смягчающие вину обстоятельства (например, положительные характеристики автора с места работы; его заслуги в качестве международно признанного ученого в области медицины; состояние его здоровья и наличие на его иждивении детей). Г-н Бандажевский был признан виновным в неоднократном получении взяток и приговорен к восьми годам тюремного заключения с лишением права занимать должности, связанные с выполнением организационно- распорядительных обязанностей, сроком на пять лет.
6.11. Настоящее уголовное дело было рассмотрено в надзорном порядке Верховным судом, и приговор был признан законным и справедливым. По сообщению государства-участника, приговор был бы отменен, если бы Верховный суд установил факт серьезных нарушений закона.
6.12. Государство-участник опровергает утверждение автора о том, что он подвергся преследованию за критику деятельности властей по ликвидации последствий Чернобыльской аварии, и сообщает, что в тюрьме автор продолжал свою научно-исследовательскую работу и подготовил несколько научных публикаций.
6.13. По сообщению государства-участника, автор не подавал прошения о помиловании с октября 2002 года. В соответствии с Законом об амнистии 2002 года срок его наказания был уменьшен на один год. В соответствии со статьями 90 и 91 Уголовного кодекса назначенное ему наказание может быть заменено более мягким после отбытия не менее половины срока наказания, первоначально назначенного судом, т.е., в случае автора, после 6 сентября 2004 года. Таким образом, вопрос об условно-досрочном освобождении мог быть рассмотрен после 6 сентября 2005 года.
6.14. Вербальной нотой от 10 марта 2004 года государство-участник информирует Комитет о том, что 8 января 2004 года срок наказания автора был уменьшен еще на один год. Утверждается, что автор был взят под медицинское наблюдение с диагнозом «язвенная болезнь двенадцатиперстной кишки» и проходит курс лечения. Утверждается, что состояние его здоровья является стабильным. Государство-участник представляет также текст отчета представителя ОБСЕ в Минске, подготовленного после посещения им г-на Бандажевского 3 декабря 2003 года.
Комментарии автора по представлениям государства-участника
7.1. В своих письмах от 12 марта, 26 апреля 2004 года и 17 мая 2005 года автор настаивает на том, что его арест был незаконным, и напоминает, что предварительное заключение сроком до 30 суток применяется только в случаях терроризма или иных особо опасных преступлений. Он утверждает, что условия в специальном приемнике-распределителе, где он содержался под стражей в течение 23 дней, не соответствовали его случаю и что это утверждение не опровергалось. Он заявляет, что не смог встретиться со своим адвокатом в течение 24 часов с момента задержания и не был надлежащим образом информирован о выдвинутых против него обвинениях и что «не мог реализовать другие правовые гарантии в отношении подозреваемого».
7.2. По утверждению автора, из-за ненадлежащего медицинского обслуживания в период заключения у него развился острый перитонит, по поводу которого он был прооперирован «в конце сентября 2003 года». Он страдал язвенной болезнью длительное время и сообщает, что ему было разрешено получать передачи весом не более 30 кг один раз в квартал, тогда как тюремный рацион питания для него не подходил.
7.3. Автор утверждает, что он обращался с просьбой к г-ну Г. П. представлять его в суде, но, как утверждается, Верховный суд дважды отклонял письменное обращение по этому поводу. Г-н Г. П. является членом Гильдии российских адвокатов (г. Москва), и в соответствии с Конвенцией[2] СНГ[3] от 23 января 1993 года российские адвокаты могут практиковать в Беларуси.
7.4. Автор отмечает, что государство-участник не опровергало его утверждение в отношении незаконного состава суда и непредоставлении ему возможности подать кассационную жалобу на приговор, вынесенный Верховным судом.
7.5 Что касается возможности проведения научных исследований, то автор заявляет, что в связи с его содержанием под стражей его контакты с иностранными учеными были ограничены и он не мог использовать специальное оборудование или иметь доступ к последним научным разработкам. Написанные им статьи были основаны главным образом на информации, сохранившейся в его памяти. Его компьютер не был подключен к Интернету и использовался исключительно как печатная машинка. У него не было также доступа к мобильному телефону.
Дополнительные представления государства-участника
8.1. 16 декабря 2004 года государство-участник сообщило, что в соответствии с пунктом 22 Закона об общественных объединениях (1994 года) общественным объединениям (таким, как НПО) дано право представлять права и законные интересы своих членов. Автор не являлся членом Белорусского Хельсинского комитета и, кроме того, он просил г-на Г. П. участвовать в суде не в качестве его представителя, а в качестве представителя НПО.
8.2. С 5 июля 2001 года по 1 июня 2004 года автор содержался в Минской исправительной колонии № 1. Как указано в его медицинской карточке, в течение этого периода он посетил медицинскую часть 12 раз, в том числе 8 раз для проведения общепринятых диспансерных обследований, несколько раз осматривался специалистами и был также госпитализирован. Ему назначалось лечение в соответствии с состоянием его здоровья, и он получал дополнительные медицинские препараты из-за границы. Государство-участник отрицает, что он был прооперирован по поводу «перитонита» 1 октября 2003 года, и утверждает, что операция была сделана по поводу «аппендицита»; автор был выписан из больницы уже 6 октября 2003 года.
8.3. 26 мая 2004 года Суд Центрального района города Минска изменил назначенное автору наказание, и он был переведен в колонию-поселение Гезгалы. С 7 июня 2004 года автор работает сторожем на одном из частных аграрных предприятий и проживает за пределами колонии-поселения. Его посещали иностранные дипломаты, журналисты и Председатель Рабочей группы Организации Объединенных Наций по произвольным задержаниям. Дважды ему было разрешено съездить в Минске на одну неделю. Семья может посещать его без ограничений.
8.4. 25 апреля 2005 года государство-участник подтвердило, что в свободное время автор может заниматься научной деятельностью. Решение администрации колонии не ходатайствовать о его досрочном освобождении было законным и было принято в соответствии с положениями Уголовно- исполнительного кодекса (УИК). 21 сентября 2004 года автору был предоставлен семидневный отпуск, однако он вернулся из отпуска только 4 января 2005 года. В период своего отсутствия он не уведомил руководство колонии или орган внутренних дел о причинах своего отсутствия, что является нарушением как положений УИК, так и правил внутреннего распорядка колонии. В течение этого периода он проходил различные медицинские обследования и лечение в нескольких медицинских учреждениях в Минске; с 27 сентября по 27 октября 2004 года и с 23 ноября по 3 января 2005 года он находился на излечении в дневном стационаре, а с 12 по 16 ноября 2004 года проживал у себя дома.
8.5. Государство-участник сообщает, что во время лечения в Минске автор получал консультации различных специалистов и прошел несколько медицинских обследований, в результате которых ему было предписано соответствующее лечение. Автор имеет возможность посещать местное (обычное) лечебное учреждение, обслуживающее колонию.
8.6. Вербальной нотой от 18 августа 2005 года государство-участник сообщило, что 5 августа 2005 года Дятловский районный суд принял решение об условно-досрочном освобождении автора.
Дополнительные комментарии автора
9.1 20 февраля 2005 года автор повторно подтвердил, что в специальном приемнике- распределителе, в котором он содержался с 13 июля по 4 августа 1999 года, отсутствовали даже кровати и что заключенные были вынуждены спать на полу, при этом свидания с родственниками или адвокатами были запрещены.
9.2. Что касается посещений, то автор признает, что журналистам, ученым и другим лицам было позволено посещать его, но это было возможно только на основании специального разрешения Департамента исполнения наказаний министерства внутренних дел. Он утверждает, что многие запросы о посещениях были отклонены.
9.3. Автор сообщает, что 31 января 2005 года администрация исправительного учреждения приняла решение об отказе направить в суд ходатайство о его досрочном освобождении в связи с тем, что, как утверждается, по мнению администрации, он не доказал факт своего «исправления», отсутствовал в колонии, а также отказался погасить иск в размере 35 млн. белорусских рублей. Он утверждает, что его отсутствие в колонии в течение трех месяцев обусловлено проведением «стационарного лечения болезней, приобретенных в заключении».
9.4. 1 июня 2005 года автор вновь сообщил, что его научная работа ограничена анализом данных, полученных им в ходе прошлых исследований. По сообщению автора, его лечение в Минске до конца 2004 года осуществлялось с разрешения начальника исправительной колонии; в ответ на письменное обращение в колонию он получил разрешение ее руководства на проведение лечения в Минске; при этом ему не было сообщено о каких-либо специальных обязательствах предупреждать или уведомлять правоохранительные органы. Два раза в неделю он связывался по телефону с исправительной колонией и регулярно с помощью факса направлял туда справки и выписки из истории болезни; администрация колонии несколько раз проверяла место его нахождения, звонила в соответствующие медицинские учреждения и приглашала его к телефону.
Рассмотрение сообщения по существу
10.1. Комитет по правам человека рассмотрел сообщение с учетом всей предоставленной ему сторонами информации, как того требует пункт 1 статьи 5 Факультативного протокола.
10.2. Комитет принял к сведению заявление автора о том, что его арест 13 июля 1999 года был «необоснованным», что при аресте он не был информирован о причинах задержания, не имел возможности видеться со своим адвокатом в течение первых 24 часов после задержания и был обвинен в получении взяток только по истечение 23 дней и что Декрет президента «О неотложных мерах по борьбе с терроризмом и иными особо опасными насильственными преступлениями» был применен к нему для того, чтобы ограничить его права на защиту. Государство-участник заявляет, что арест автора и его содержание под стражей до суда были законными, поскольку уголовное дело о взяточничестве против автора было возбуждено 12 июля 1999 года; что имелись основания подозревать, что он являлся руководителем преступной группы и что следствие располагало сведениями о том, что он оказывал воздействие на свидетелей по делу. По сообщению государства- участника, арест автора в соответствии с положениями Декрета был полностью обоснованным, поскольку он подозревался в совершении тяжкого преступления; он был ознакомлен с причинами ареста, и ему было предъявлено обвинение в пределах 23-дневого срока, а также что в ходе предварительного следствия он был представлен адвокатом. На основе представленной информации Комитет приходит к выводу о том, что положения пункта 1 статьи 9 не были нарушены.
10.3. В то же время автор заявил, что он был арестован и содержался под стражей в течение 23 дней на основании Декрета № 21 (1997 года), не имея какой-либо возможности опровергнуть в суде незаконность содержания его под стражей в связи с тем, что лицам, содержащимся под стражей на основании данного Декрета, это не позволено. Это утверждение не было опровергнуто государством-участником, которое лишь отметило, что арест и последующее содержание под стражей автора были совершены с предварительной санкции государственного прокурора. Комитет напоминает[4], что, во-первых, неотъемлемым свойством надлежащего осуществления судебных полномочий является то, что они должны осуществляться органом, проявляющим независимое, объективное и непредвзятое отношение к рассматриваемым вопросам. Комитет также считает, что с правовой точки зрения государственный прокурор не может считаться объективным и непредвзятым лицом и рассматриваться в качестве «должностного лица, которому принадлежит по закону право осуществлять судебную власть» по смыслу пункта 3 статьи 9[5]. С учетом этих обстоятельств Комитет приходит к выводу, что права автора в соответствии с пунктом 3 статьи 9 Пакта были нарушены.
10.4. В свете вышеизложенного вывода Комитет считает, что право автора в соответствии с пунктом 4 статьи 9 Пакта также было нарушено.
10.5. Комитет принимает к сведению утверждения автора, согласно пункту 1 статьи 10, об отсутствии надлежащей медицинской помощи и порядка предоставления ему лечения во время содержания под стражей. В свою очередь государство-участник представляет подробную информацию о видах лечения, диспансерных обследованиях и случаях госпитализации, которые автор получал или которым подвергался в период содержания под стражей. Государство-участник утверждает также, что ни автор, ни его родственники или его адвокат не обращались с жалобами в компетентные органы власти или в суд по этим вопросам. Автор не отрицает этого. С учетом этих обстоятельств Комитет считает, что пункт 1 статьи 10 нарушен не был.
10.6. Комитет принял к сведению утверждения автора о том, что вопреки требованиям пункта 1 статьи 10 условия его содержания под стражей в Гомельском специальном приемнике-рапределителе, где он находился с 13 июля 1999 года по 6 августа 1999 года, не соответствовали требованиям длительного содержания под стражей и что в спецприемнике отсутствовали кровати; что автор вообще не имел предметов личной гигиены или надлежащих индивидуальных средств. Государство- участник не опровергает этих утверждений. С учетом этих обстоятельств Комитет должен признать важность данного утверждения и приходит к выводу, что условия содержания автора под стражей говорят о нарушении его прав в соответствии с пунктом 1 статьи 10 Пакта.
10.7. Автор заявил, что условия его содержания под стражей до суда были «идентичны условиям, в которых содержались осужденные лица». Даже с учетом того, что государство-участник не представило комментариев в этом отношении, Комитет отмечает, что это утверждение автора носит расплывчатый и общий характер. В соответствии с этим и в связи с отсутствием какой-либо другой соответствующей информации Комитет приходит к выводу, что факты, которыми он располагает, не свидетельствуют о нарушении прав автора в соответствии с пунктом 2 статьи 10.
10.8. Автор далее заявил, что суды государства-участника не являются независимыми, поскольку судьи назначаются президентом. Государство-участник никак не прокомментировало это утверждение. Не получив от автора дополнительной информации в отношении того, что он лично пострадал в связи с отсутствием, как утверждается, независимости судов, в которых рассматривалось его дело, Комитет тем не менее считает, что представленные ему факты не свидетельствуют о нарушении положений пункта 1 статьи 14.
10.9. Автор утверждает, также в общих выражениях, о нарушении пункта 1 статьи 14 в том, что его вина не была доказана в суде, что судебное разбирательство было пристрастным и неполным, что суд рассмотрел только доводы обвинения и что решение суда было основано исключительно на показаниях Равкова, который впоследствии отказался от них на суде. Государство-участник представляет подробный ответ, согласно которому суд посчитал, что Равков отказался от первоначальных показаний в интересах собственной защиты, а вина автора была установлена на основании ряда других свидетельских показаний и улик. Комитет принимает к сведению тот факт, что вышеназванные утверждения относятся главным образом к оценке фактов и доказательств. Комитет ссылается на свою правовую практику, согласно которой оценку фактов и доказательств по каждому делу проводят, как правило, суды государств – участников Пакта, за исключением случаев, когда подтверждается явно произвольный характер этих действий или выявляются случаи отказа в правосудии[6]. Комитет считает, что имеющиеся в его распоряжении материалы не свидетельствуют о том, что подобные недостатки имели место в ходе судебного процесса над автором, и считает, что представленные ему факты не говорят о нарушении прав автора в соответствии с пунктом 1 статьи 14.
10.10. В отношении статьи 14 автор заявляет также, что он был осужден Военной коллегией Верховного суда, состав которого во время судебного заседания был незаконным, поскольку в соответствии с решением Верховного суда Беларуси от 7 июня 1996 года народные заседатели (асессоры) в военных судах должны состоять на действительной военной службе, тогда как в случае автора кадровым военным был только председатель суда. Государство-участник не опровергло это утверждение и лишь заявило, что в ходе судебных заседаний не было допущено никаких процессуальных ошибок. Комитет считает, что неопровержение того факта, что состав суда, рассматривавшего дело автора, был сформирован ненадлежащим образом, означает, что подбор членов суда не соответствовал законодательству по смыслу пункта 1 статьи 14, и приходит к выводу о нарушении в этом отношении положений данного пункта.
10.11. Автор заявил, что, поскольку обвинения против него были выдвинуты лишь 5 августа 1999 года (через 23 дня после его ареста), он был лишен возможности защищать себя лично надлежащим образом, что является нарушением пункта 3 а) статьи 14 Пакта. Он также утверждал, что в нарушение пункта 3 b) статьи 14 ему не было позволено видеться со своим адвокатом в период с 6 августа 1999 года по 18 сентября 1999 года во время его пребывания в больнице. Государство- участник опровергает эти утверждения и сообщает, что адвокат постоянно оказывал помощь автору, который был информирован как следственными органами, так и судом о своих процессуальных гарантиях защиты. На основании имеющихся материалов Комитет считает, что в этом отношении нарушений пунктов 3 а) и b) статьи 14 допущено не было.
10.12. Что касается утверждения автора в соответствии с пунктом 3 d) статьи 14 о том, что Верховный суд дважды отказал ему в его просьбе быть представленным Г. П., членом Белорусского Хельсинкского комитета, то Комитет принимает к сведению возражение государства-участника, согласно которому автор был представлен другим адвокатом, а Г. П. обращался с просьбой представлять автора только в своем качестве представителя НПО, и что он не имел лицензии на осуществление адвокатской деятельности в Беларуси. В ответном сообщении автор отмечает, что Г. П. являлся членом Российской гильдии адвокатов (г. Москва) и мог заниматься адвокатской практикой в Беларуси на основании соответствующего Соглашения СНГ. Однако он не опровергает сообщение государства-участника о том, что просил этого адвоката участвовать в судебном процессе не в качестве своего представителя, а в качестве представителя НПО. С учетом этих обстоятельств Комитет приходит к выводу, что в отношении этого утверждения пункт d) статьи 14 не был нарушен.
10.13. Автор заявил, что его приговор не подлежал обжалованию и вступил в силу сразу после его вынесения. Государство-участник утверждает, что дело было проверено в надзорном порядке Верховным судом и что если бы Верховный суд установил факт нарушения закона, то приговор был бы отменен. В то же время Комитет отмечает, что в тексте приговора указано, что он не подлежит пересмотру судом более высокой инстанции. Проверка судебного решения в надзорном порядке, на которую ссылается государство-участник, применяется только к уже вступившим в силу судебным решениям и поэтому представляет собой особую процедуру обжалования, которая может использоваться по усмотрению судьи или прокурора. В случае такой проверки она ограничивается только вопросами правовых норм и не допускает пересмотра фактов и доказательств. Комитет напоминает, что, даже если система апелляционного производства не может функционировать автоматически, право на апелляцию по смыслу пункта 5 статьи 14 налагает на государства-участники обязанность по существу пересматривать осуждение и приговор как с точки зрения достаточности доказательств, так и соблюдения законности[7]. При данных условиях Комитет считает, что пересмотр дел в надзорном порядке не может считаться «апелляционным производством» для целей пункта 5 статьи 14 и что это положение было нарушено[8].
10.14 Наконец, в отношении сообщения автора в соответствии со статьей 19 о том, что он подвергался преследованию в связи с критикой некоторых позиций правительства, в частности в отношении последствий Чернобыльской аварии, Комитет отмечает, что государство-участник неоднократно подчеркивало, что автор был обвинен и осужден только за получение взяток. В связи с отсутствием другой соответствующей информации по этому вопросу и учитывая общий характер заявления автора, Комитет считает, что статья 19 Пакта нарушена не была.
11. Комитет по правам человека, действуя в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Факультативного протокола к Международному пакту о гражданских и политических правах, выражает мнение, что представленные ему факты свидетельствуют о нарушении прав г-на Бандажевского в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 9, пункта 1 статьи 10 и пунктов 1 и 5 статьи 14 Пакта.
12. В соответствии с пунктом 3 а) статьи 2 Пакта государство-участник обязано предоставить г-ну Бандажевскому эффективное средство правовой защиты, включая соответствующую компенсацию. Государство-участник обязано также не допускать совершение подобных нарушений в будущем.
13. Принимая во внимание то, что, став стороной Факультативного протокола, государство- участник признало правомочность Комитета определять, имело ли место какое-либо нарушение Пакта, и что в соответствии со статьей 2 Пакта государство-участник обязуется обеспечивать всем находящимся в пределах его территории и под его юрисдикцией лицам права, признаваемые в настоящем Пакте, и предоставлять эффективные и осуществимые средства правовой защиты в случае установления какого-либо нарушения. Комитет хотел бы получить от государства-участника в течение 90 дней информацию о мерах, принятых во исполнение Соображений Комитета. Государству-участнику предлагается также опубликовать Соображения Комитета.
[1] Т.е. в совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 430 Уголовного кодекса Республики Беларусь: получение взяток.
[2] Конвенция СНГ о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам.
[3] Содружество Независимых Государств.
[4] См. Куломин против Венгрии, сообщение № 521/1992, Соображения, принятые 22 марта 1996 года, пункт 11.3.
[5] См. соображения по сообщению № 1218/2003, Платонов против Российской Федерации, принятые 1 ноября 2005 года, пункт 7.2.
[6]См. сообщение № 541/1993, Эррол Симмс против Ямайки, решение о неприемлемости, принятое 3 апреля 1995 года, пункт 6.2.
[7]См. Алибоев против Таджикистана, сообщение № 985/2001, Соображения, принятые 18 октября 2005 года;Халилов против Таджикистана, сообщение № 973/2001, Соображения, принятые 30 марта 2005 года; Домуковский и др. против Грузии, сообщения № 623-627/1995, Соображения, принятые 8 июля 2004 года и Саидова против Таджикистана, сообщение № 964/2001, Соображения, принятые 8 июля 2004 года.
[8]См. Решение по делу Гелазаускас против Литвы, сообщение № 836/1998, Соображения, принятые 17 марта 2003 года, и Домуковский и др. против Грузии, сообщения № 623-624 и 627-628/1995, Соображения, принятые 6 апреля 1998 года.